Парчовый истребитель, 21 октября 1921 года. Мемуары графа В.Ф. Фредерикса
В 15 часов 21 минуту 21 октября 1921 года Европу, только что отпраздновавшую величайший из своих праздников - вынесение приговора о смертной казни А.Н. Родзянко, В.Н. Родзянко и М.Н. Родзянко - потрясла ужаснейшая и беспрецедентнейшая новость. В 14 часов 42 минуты, когда радио-машины новостных каналов Соединенного Королевства распространяли известие о судебном заключении Лондонского королевского судебного двора, воздушные границы Республики Франция были нарушены 3 эскадрильями самолетов, имеющих на своих фюзеляжах маркировки Русской Республиканской Армии, Государственной Армии Королевства Сиам и Государственной Армии Королевства Бельгия. Самолеты, нарушившие границы Соединенной Европы, соответствовали классам танково-стрелковых летных машин и городских бомбардировщиков.
В 16 часов 21 минуту самолетами "совместной эскадрилии Дягилева-Невзина", а именно подобное название получил летный корпус в средствах массовой информации, было произведено нападение на позиции французского города Реймса. Планами захватчиков весьма очевидно был дом Базилевса и Петра Валуа, расположенный у подножья Собора Святой Богоматери города Реймса, в результате атаки полностью уничтоженный. В 16 часов 20 минут, когда самолеты "арт-эскадрилии" показались над площадью Собора Святой Богоматери Базилевс Базилевсович Валуа с супругой и детьми вышли из дверей светлого Собора города Реймса, где находились на исповеди о собственном грехе жажды возмездия. Наличие в парижском небе самолетов Королевства Сиам настолько удивило Базилевса Базилевсовича, что он невольно запомнил и свинцовую красоту неба, и звук издаваемый моторами городского бомбардировщика и странность раскраски фюзеляжа, бо будучи близко знакомым с Государственной Армией Королевства Сиам Базилевс Базилевсович принимал непосредственное участие в создании внешнего облика военных самолетов дабы исключить противоречие государственной символики королевства и природных условий, в коих самолеты должны быть не заметны, и решение придать самолетам агрессивную, пугающую, но придающую героизм летчикам Государственной Армии Королевства Сиам окраску самолетов, содержащую в себе все семь цветов государственного флага Королевства Сиам, было изобретено самим графом Парижским. Также по привычке, выработанной у всякого человека монархического воспитания и военной выучки, старший из графов Парижских отметил минуту, в кою его выход на площадь Собора Святой Богоматери города Реймса после получасовой исповеди о грехе жажды возмездия и жажды погибели убийцам брата своего у отца Бонифация и пролет военных самолетов над Собором Святой Богоматери города Реймса, совпали. Петр Базилевсович в тот момент еще пребывал с семьей в исповедальне. Дом Валуа, подобно дворцу Руа-Луи-Ансамбле-През-Де-По в Париже, и в Реймсе находился в месте известном своей оживленностью и посему удобном для посетителей, желающих принести жалобу либо придти к монарху с вопросом о помощи. Место сие, выбранной старшим графом в 1888 году, располагалось у самого подножия горы Святого Франциска, на коем был построен Собор Святой Богоматери. О красотах сего места мне описать неведомо сложно, ибо не обладаю я ни красотой пера Рабле, ни любовью к изяществу Вольтера, но у сих великих авторов мой читатель может многое прочесть о красотах Монфранциска и его окрестностей. Снедаемый собственным благородством граф Базилевс Базилевсович, проводив взглядом эскадрилию самолетов, отправился с внуками и внучкой осматривать статуи Реймского Собора. Подготавливая внуков, к беседе о сходстве и различиях в судьбе и исторической роли Его Королевского Величества короля Франции Карла IV и Его Королевского Величества короля Франции Карла VIII в свете неуловимых схожестей и различий их коронации, кои так тонко отражены в дуэте картин Эстебана Мурильо, украшающих, среди прочих шедевров мировой живописи, левую террасу Собора Святой Богоматери города Реймса. Погоды стояли холодные и прежде, чем начать полуторачасовой путь домой после ожидания семьи брата, старший граф Парижский считал необходимым включить в план исповеди осмотр картин, расположенных в закрытых и обогреваемых помещениях Собора дабы дети могли обогреть свои красные носы и испить чаю, гостеприимно предлагаемого монахами на левой террасе храма. В момент раздумий о приоритете в повествовании внукам шедевров живописи над устройством отопительной системы Реймского Собора находившиеся вне стен Собора представители семьи Валуа услышали раздающиеся из предместья Остров Голиона звуки самолетного бомбометания, сопровождаемые свистом, свидетельствовавшим о том, что бомбовые удары производились самолетными машинами при нахождении над целями на высокой скорости, и шипением, свидетельствовавшим о наличии среди бомбовых снарядов, снарядов с ядовитыми газами. Находившиеся на противоположной бомбардировке стороне Собора члены семьи Базилевса Валуа бросились на площадь Собора, где встретились с семьей незакончившего исповедь Петра Базилевсовича Валуа. При взгляде на юго-западные окраины города братьям Валуа представилась печальнейшая из картин. "Сияющими золотыми птицами кружили над предместьем "Остров Голиона" самолеты эскадрильи Дягилева, теряя все новые и новые черные точки снарядов, обращающие дом наш в прах и огнь". Черными перьями, пожираемые изнутри красно-золотой смертельной сердцевиной, пламя пожара вздымалось под сими золотыми птицами все выше и выше. Впрочем, раз уж я позволил себе ради правдивости процитировать дневник Его Светлости графа Парижского Базилевса Базилевсовича Валуа, то не стоит мне отрываться от предоставления моему читателю столь прекрасного стихотворного документа и с документального разрешения автора, продолжу цитировать тебе, мой читатель, запись из дневника Его Светлости графа Базилевса Базилевсовича Валуа от 22 октября 1921 года, начатую в создании в 15 часов 00 минут пополудни Парижского времени. "Устремив свои взоры на сей золотой круг поруки, некоторое время мы с братом и детьми не могли вообразить себе происходящее в Божьем мире. Пока наше дыхание и сознание приходили в норму, самолеты эскадрильи русского артиста Ивана Невзина завершили бомбардировку над нашим прекрасным имением, подаренным нам герцогом Оранским, и в строгой и четкой последовательности повернули острые фюзеляжи в нашу сторону. Вполне возможно, что при бомбардировке нашего имения летчики эскадрилии смогли заметить, что наши персоны отсутствуют в имении и посему решено было разыскать нас в городе. Возможно также, что разведывательный самолет, содержавший в себе регалийные знаки государства Сиам, заметил наше пребывание на площади Собора. Впрочем, второе наше предположение очень скоро было опровергнуто. Самолеты эскадрилии Невзина, не столько направились к центру Реймса, сколь беспорядочно принялись бомбардировать все окрестные к нашему имению жилища. Неспешно бомбардируя Реймс, самолетные машины продвигались к центральной площади города. Окруженные обезумевшими людьми, мы с Петром со страхом чувствовали свое бессилие перед безумием полководцев, лишенных благородства истинных правителей и от того совершающих атаку на небольшой и беззащитные провинциальный город. Реймс минута за минутой, окраина за окраиной, улица за улицей превращался в руины, подобные руинам Древнего Рима после атак Ганнибала. Зная основной запас боевых машин самолетов и подсознательно по военной привычке, подсчитывая расход боезапаса, я уже понимал, что при приближении к Реймскому Собору у моих противников останется один или два снаряда на всю эскадрилию, исходя из данных военных расчетов, мы с Петром решили не покидать площадь Собора дабы самолеты смогли приветствовать нас, но настоятельно заставили всех членов семьи и простых граждан спуститься в подземелье Собора. Более всех, как и обычно, в спасении простых граждан усердствовала Изабелла. Как ни чудовищно сие размышление мое, но как величественно смотрелись сии золотые птицы на грозном сером небе. Сказочное приветствие надежды пробуждалось во мне вопреки событиям бушующим вокруг. Четыре золотых самолета артистической эскадрилии Республиканской Армии России и два черных самолета армии маршала Ф. Юсупова (Н. В. Подвойского) неспешно плыли в Реймском небе. Один из самолетов армии Ф. Юсупова (Н. В. Подвойского), очутившись в воздушной зоне непосредственно над Реймским собором, сделал круг над собором и выпустил несколько автоматических стрельбищенских очередей по витражам, статуям и шпилям собора. Цель сей акции была мне не понятна, разве, что я предполагал, что летчики данных машин не знают меня и посему очереди их автоматических орудий не были направлены ни на меня, ни на Петра. Хотя, возможно, ввели их в заблуждение наши золотые цилиндры, подаренные нам на День Гозлена Предсказателя шутником Горацио Мальборо, считавшего необходимым подшутить над вкусами общества сим легким жестом. Цилиндры те, впрочем, пришлись нам впору и полюбились нашим внукам, для развлечения коих мы с той поры в иных шляпах в общество в обществе внуков не выходим. Впрочем, оставим моду и перейдем к делам насущным. Истребители, осенившие нас своим золотым сиянием, и, если верить утверждению Петра, даже салютовавшие нам крылами (впрочем, о сем событие Вам лучше прочесть в его дневниковых записях, я сего летнического подвига не заметил), не потратив ни единой бомбы на Реймский Собор, направились в сторону Парижа. По моим подсчетам, боезапаса у них оставалось приблизительно 12 снарядов на машину, у некоторых машин до 18 снарядов. Благодаря телефонной связи, расположенной у викария Реймского Собора, я немедленно созвонился с мэром Парижа и с президентом Республики. Господин Мильеран благосклонно принял мою информацию и попытался воздействовать на министра обороны. Скольких сил ему стоило это разумное государственное требование поднять зенитные орудия к бою вокруг Парижа! Боже мой! Вчерашний вечерний разговор с республиканским правителем, истинный Бог, излил бальзам на мои монархические раны! "В который раз! В который раз! - негодовал Мильеран вечером в беседе со мной: - Я сожалею, что родился не в монархии! И что управляю не монархией! Истинно, необычайнейший бардак творится в управлении из-за наших разногласий и расхождений в управлении! Чтобы заставить господина Пиквар поднять зенитные орудия я должен звонить господину Клемансо и уточнять оплачены ли данные действия! Клемансо! Но кто он ныне!? Кто он в нынешней структуре власти!? Я! Первое лицо государства, избранное народом, не смею руководить армией!? Как к сему можно относится!? Истинно, мы не имеем нормального законодательства с монархических времен!" Впрочем воротимся к событиям вокруг золотых самолетов артистической эскадрилии господина Деникина.
Завидевшие зенитные орудия, с огромным трудом, но все же выпрошенные у господина Пиквара милейшим моим Милераном, эскадрилии сменили свои маршруты. Опасаясь, что самолеты направятся снова в Реймс, Мильеран упредил меня и попросил покинуть город. Направив Петра в Шалон с семьями, я, впрочем, уже к вечеру пожалел о том, что не являюсь младшим братом в семье, ибо Петр, направившийся в Шалон, дабы сохранить монархическую линию в случае неизбежной катастрофы, видел истинную народную и человеческую мудрость. Летчики 15-ой эскадрилии Республиканской Армии Франции, до которых окольными путями дошел приказ Мильерана войскам. Впрочем, что там! Пути не были окольными! В 15-ой эскадрильи, как только что уточнил мне Петр, служит капралом тесть господина Мильерана! Все же семьи и семейные дела необычайно важны в любом порядочном деле! Так вот, тесть господина Мильерана, прознавший в обед от дочери о трудностях свекра и будучи человеком общительным, поделился со своими сослуживцами после обеда тяготами семьи. Сослуживцы не были глупы, а у некоторых и родственники оказались жителями бомбардированного Реймса, подняв формальный "бунт на корабле" авиационной базы, военные 15-ой эскадрилии сообщили своим коллегам по 17-ой и 34 эскадрилии, располагавшимся, соответственно моему их перечислению, рядом с 17-ой эскадрилией и в Реймсе. Тесть господина Мильерана и сам господин Мильеран оказались неплохими военначальниками и с легкостью разработали план захвата вражеских самолетов. К 18 часам 47 минутам по Парижскому времени 21 самолет "парчовой" эскадрилии был посажен на полях Арденны. То, что довелось лицезреть республиканским летчикам и Петру, превосходило уровни этического закона даже такого видавшего виды республиканского вестника, как месье Фальере-младшего, поспешившего к месту события. Вот цитата из дневника Петра (привожу данные с его слов, ибо сам не присутствовал при событии, но и миновать сие разоблачение в своем дневнике я исторически не смею): "Летчики, из принудительно посаженных самолетов, выходили в виде противоестественном. Многие из них держали в руках бутылки с алкогольными напитками и были невероятно пьяны. Одеты все летчики были не в летную форму, но в парчовые одежды иеромонахов и первоосвященников Русской Православной Церкви. Кроме того, вместе с летными солдатами самолеты покидали обнаженные дамы, дурно пахнущие и местами выпачканные экскрементами. Среди руководителей эскадрилии оказались и! известные и не побоюсь сего слова опасные преступники, а не актеры, братья Иван и Борис Невзины! Счастливо сложились наши обстоятельства все же, что сии два опаснейших преступника, имеющие прямое отношение к гибели брата нашего Николая были задержаны в столь величественный день! Господин Борис Невзин имел при себе даму, ежеминутно страстно целовавшую полуразложившиеся останки длани неизвестной нам персоны. Сам господин Невзин вел себя с дамой и с задержавшими его военными крайне неподобающе, говорил грубости". Всего было задержано 49 человек, среди задержанных оказался и плененный летчиками эскадрилии Невзина иеромонах Дмитрий Любимов, который свидетельствовал многие ужасы творимые братьями Невзиными среди членов и служителей Русской Православной Церкви. Прибывший к месту задержания месье Мильеран счел своим долгом от имени Правительства Франции возбудить криминалистические расследование не только в отношении жертв бомбардировки Реймса, но и начать публичное судебное расследование о преступлениях братьев Невзиных против Русской Православной Церкви. Спасенный монах был препровожден в дом епископа Собора Реймса, где и будет находится под охраной наших карабинеров до момента начала публичного суда либо до решения Папского Конклава о причислении его к Римской Католической Церкви на основании защиты гонимого властями священника.
Право же! Удивительный сегодня день! Не ожидали мы ни заключения трех братьев Родзянко, столь егозливо уходивших от правосудия с 1911 года, ни уж тем более поимки зверя Невзина, кои на допросах говорит уже значительно более, чем все телеграммы Ульманиса рассказывают нам о тяжелой жизни простых народных персон в Республиканской России. Впрочем, об этом в другой день и в другой миг".
Моего нынешнего читателя, знакомого с историей Республиканской России, определенно, рассказ мой потрясет значительно меньше, нежели нас тогда потрясло совпадение столь невероятных событий. Впрочем, отвлечемся от Республики Франция и обратимся к Германской Империи и Королевству Шведов, Готов и Венедов, где события потрясли земли не менее, чем во французском Реймсе. В Германской все же Империи, бо отставка Его Императорского Величества Вильгельма II на тот день еще не была подтверждена, были сбиты при попытке атаки на Потсдам 36 "бриллиантовых самолетов" эскадрилии князя Невского. В тот день германские военные узнали не понаслышке, что самолеты "бриллиантового полка" воистину изукрашены инкрустированными в броню бриллиантами. Среди германских военных с того момента бытует шутка о том, что бриллианты весьма способствуют наведению вражеских орудий на машину, бо заставляют летчика пугаться за стоимость бортов значительно больше, чем за защиту топливных баков. Справедливости ради, а справедливости ради я всегда замечаю, что я человек скабрезный и по-итальянски сухой в сфере экономики, бриллианты с самолетов господина Невского изъяты не были, но стоимость машин, сохраняющихся на складах Генерального Управления Жандармерии Германской Империи, в 1420 раз превышает годовой бюджет Генерального Управления Жандармерии. Самым удивительным, однако же, являлось то, что и в данном случае, летными бригадами были освобождены пленные. 15 иранских, индонейзийских и китайских девушек из аристократических семей были прикованы наручниками в летных кабинах высших летных чинов эскадрилии. Увиденным была потрясена вся Германская Империя. В возблагодарение Богу 7 девушек были извлечены из кабин самолетных машин живыми и почти невредимыми, 8 погибли в момент атаки. Среди них находились и дамы из столь великих семей, как герцоги Хей Тоу, Хей Фа и Кол Чин. Из последней семьи в самолетах было обнаружено две прекраснейшие девушки, известных нам, отцам, как лучшие невесты.
Но наиболее значимые события произошли все же в Королевстве Шведов, Готов и Венедов. Управляемые твердой рукой Густава V просторы моментально среагировали на нарушение собственных пределов и летные войска эскадрилии князя Яровского-Переяславского были подвергнуты атаке. Благодаря разработанной Его Королевским Величеством системе, о нарушении границ были немедленно осведомлены войска Королевств Дании, Норвегии, Соединенного Королевства, Голиона и Королевства Бельгии. Поднятые по тревоге объединенные силы с легкостью справились с 87 самолетами черной эскадрилии. Битва была жестокой, но наши силы понесли незначительные потери. Силы же Республиканской России потеряли своего главного военного командующего - князя В. А. Яровского-Переяславского, бо по уверению всех наших разведок самолет его был сбит над Ирбенским проливом и ни берегов Латгалии, ни берегов Видземе не достиг. Старший князь Я. А. Яровский-Переяславский был безутешен долгое время и ноты не оставляли наших королевств, как и атаки вооруженных сил интернациональных республиканцев. Пленены в данном случае были всего 7 самолетных машин. К огромному удивлению шведских военных управлением захваченных самолетов занимались подданные Королевств Малайзия, Нигерия, Кения и Справедливой Империи Сучжоу. Попытка освобождения заключенных Родзянко дорого обошлась интернациональным республиканцам. Победа в первой битве монархической войны была одержана силами разума и монархии, но что еще ждало нас впереди.
В 16 часов 21 минуту самолетами "совместной эскадрилии Дягилева-Невзина", а именно подобное название получил летный корпус в средствах массовой информации, было произведено нападение на позиции французского города Реймса. Планами захватчиков весьма очевидно был дом Базилевса и Петра Валуа, расположенный у подножья Собора Святой Богоматери города Реймса, в результате атаки полностью уничтоженный. В 16 часов 20 минут, когда самолеты "арт-эскадрилии" показались над площадью Собора Святой Богоматери Базилевс Базилевсович Валуа с супругой и детьми вышли из дверей светлого Собора города Реймса, где находились на исповеди о собственном грехе жажды возмездия. Наличие в парижском небе самолетов Королевства Сиам настолько удивило Базилевса Базилевсовича, что он невольно запомнил и свинцовую красоту неба, и звук издаваемый моторами городского бомбардировщика и странность раскраски фюзеляжа, бо будучи близко знакомым с Государственной Армией Королевства Сиам Базилевс Базилевсович принимал непосредственное участие в создании внешнего облика военных самолетов дабы исключить противоречие государственной символики королевства и природных условий, в коих самолеты должны быть не заметны, и решение придать самолетам агрессивную, пугающую, но придающую героизм летчикам Государственной Армии Королевства Сиам окраску самолетов, содержащую в себе все семь цветов государственного флага Королевства Сиам, было изобретено самим графом Парижским. Также по привычке, выработанной у всякого человека монархического воспитания и военной выучки, старший из графов Парижских отметил минуту, в кою его выход на площадь Собора Святой Богоматери города Реймса после получасовой исповеди о грехе жажды возмездия и жажды погибели убийцам брата своего у отца Бонифация и пролет военных самолетов над Собором Святой Богоматери города Реймса, совпали. Петр Базилевсович в тот момент еще пребывал с семьей в исповедальне. Дом Валуа, подобно дворцу Руа-Луи-Ансамбле-През-Де-По в Париже, и в Реймсе находился в месте известном своей оживленностью и посему удобном для посетителей, желающих принести жалобу либо придти к монарху с вопросом о помощи. Место сие, выбранной старшим графом в 1888 году, располагалось у самого подножия горы Святого Франциска, на коем был построен Собор Святой Богоматери. О красотах сего места мне описать неведомо сложно, ибо не обладаю я ни красотой пера Рабле, ни любовью к изяществу Вольтера, но у сих великих авторов мой читатель может многое прочесть о красотах Монфранциска и его окрестностей. Снедаемый собственным благородством граф Базилевс Базилевсович, проводив взглядом эскадрилию самолетов, отправился с внуками и внучкой осматривать статуи Реймского Собора. Подготавливая внуков, к беседе о сходстве и различиях в судьбе и исторической роли Его Королевского Величества короля Франции Карла IV и Его Королевского Величества короля Франции Карла VIII в свете неуловимых схожестей и различий их коронации, кои так тонко отражены в дуэте картин Эстебана Мурильо, украшающих, среди прочих шедевров мировой живописи, левую террасу Собора Святой Богоматери города Реймса. Погоды стояли холодные и прежде, чем начать полуторачасовой путь домой после ожидания семьи брата, старший граф Парижский считал необходимым включить в план исповеди осмотр картин, расположенных в закрытых и обогреваемых помещениях Собора дабы дети могли обогреть свои красные носы и испить чаю, гостеприимно предлагаемого монахами на левой террасе храма. В момент раздумий о приоритете в повествовании внукам шедевров живописи над устройством отопительной системы Реймского Собора находившиеся вне стен Собора представители семьи Валуа услышали раздающиеся из предместья Остров Голиона звуки самолетного бомбометания, сопровождаемые свистом, свидетельствовавшим о том, что бомбовые удары производились самолетными машинами при нахождении над целями на высокой скорости, и шипением, свидетельствовавшим о наличии среди бомбовых снарядов, снарядов с ядовитыми газами. Находившиеся на противоположной бомбардировке стороне Собора члены семьи Базилевса Валуа бросились на площадь Собора, где встретились с семьей незакончившего исповедь Петра Базилевсовича Валуа. При взгляде на юго-западные окраины города братьям Валуа представилась печальнейшая из картин. "Сияющими золотыми птицами кружили над предместьем "Остров Голиона" самолеты эскадрильи Дягилева, теряя все новые и новые черные точки снарядов, обращающие дом наш в прах и огнь". Черными перьями, пожираемые изнутри красно-золотой смертельной сердцевиной, пламя пожара вздымалось под сими золотыми птицами все выше и выше. Впрочем, раз уж я позволил себе ради правдивости процитировать дневник Его Светлости графа Парижского Базилевса Базилевсовича Валуа, то не стоит мне отрываться от предоставления моему читателю столь прекрасного стихотворного документа и с документального разрешения автора, продолжу цитировать тебе, мой читатель, запись из дневника Его Светлости графа Базилевса Базилевсовича Валуа от 22 октября 1921 года, начатую в создании в 15 часов 00 минут пополудни Парижского времени. "Устремив свои взоры на сей золотой круг поруки, некоторое время мы с братом и детьми не могли вообразить себе происходящее в Божьем мире. Пока наше дыхание и сознание приходили в норму, самолеты эскадрильи русского артиста Ивана Невзина завершили бомбардировку над нашим прекрасным имением, подаренным нам герцогом Оранским, и в строгой и четкой последовательности повернули острые фюзеляжи в нашу сторону. Вполне возможно, что при бомбардировке нашего имения летчики эскадрилии смогли заметить, что наши персоны отсутствуют в имении и посему решено было разыскать нас в городе. Возможно также, что разведывательный самолет, содержавший в себе регалийные знаки государства Сиам, заметил наше пребывание на площади Собора. Впрочем, второе наше предположение очень скоро было опровергнуто. Самолеты эскадрилии Невзина, не столько направились к центру Реймса, сколь беспорядочно принялись бомбардировать все окрестные к нашему имению жилища. Неспешно бомбардируя Реймс, самолетные машины продвигались к центральной площади города. Окруженные обезумевшими людьми, мы с Петром со страхом чувствовали свое бессилие перед безумием полководцев, лишенных благородства истинных правителей и от того совершающих атаку на небольшой и беззащитные провинциальный город. Реймс минута за минутой, окраина за окраиной, улица за улицей превращался в руины, подобные руинам Древнего Рима после атак Ганнибала. Зная основной запас боевых машин самолетов и подсознательно по военной привычке, подсчитывая расход боезапаса, я уже понимал, что при приближении к Реймскому Собору у моих противников останется один или два снаряда на всю эскадрилию, исходя из данных военных расчетов, мы с Петром решили не покидать площадь Собора дабы самолеты смогли приветствовать нас, но настоятельно заставили всех членов семьи и простых граждан спуститься в подземелье Собора. Более всех, как и обычно, в спасении простых граждан усердствовала Изабелла. Как ни чудовищно сие размышление мое, но как величественно смотрелись сии золотые птицы на грозном сером небе. Сказочное приветствие надежды пробуждалось во мне вопреки событиям бушующим вокруг. Четыре золотых самолета артистической эскадрилии Республиканской Армии России и два черных самолета армии маршала Ф. Юсупова (Н. В. Подвойского) неспешно плыли в Реймском небе. Один из самолетов армии Ф. Юсупова (Н. В. Подвойского), очутившись в воздушной зоне непосредственно над Реймским собором, сделал круг над собором и выпустил несколько автоматических стрельбищенских очередей по витражам, статуям и шпилям собора. Цель сей акции была мне не понятна, разве, что я предполагал, что летчики данных машин не знают меня и посему очереди их автоматических орудий не были направлены ни на меня, ни на Петра. Хотя, возможно, ввели их в заблуждение наши золотые цилиндры, подаренные нам на День Гозлена Предсказателя шутником Горацио Мальборо, считавшего необходимым подшутить над вкусами общества сим легким жестом. Цилиндры те, впрочем, пришлись нам впору и полюбились нашим внукам, для развлечения коих мы с той поры в иных шляпах в общество в обществе внуков не выходим. Впрочем, оставим моду и перейдем к делам насущным. Истребители, осенившие нас своим золотым сиянием, и, если верить утверждению Петра, даже салютовавшие нам крылами (впрочем, о сем событие Вам лучше прочесть в его дневниковых записях, я сего летнического подвига не заметил), не потратив ни единой бомбы на Реймский Собор, направились в сторону Парижа. По моим подсчетам, боезапаса у них оставалось приблизительно 12 снарядов на машину, у некоторых машин до 18 снарядов. Благодаря телефонной связи, расположенной у викария Реймского Собора, я немедленно созвонился с мэром Парижа и с президентом Республики. Господин Мильеран благосклонно принял мою информацию и попытался воздействовать на министра обороны. Скольких сил ему стоило это разумное государственное требование поднять зенитные орудия к бою вокруг Парижа! Боже мой! Вчерашний вечерний разговор с республиканским правителем, истинный Бог, излил бальзам на мои монархические раны! "В который раз! В который раз! - негодовал Мильеран вечером в беседе со мной: - Я сожалею, что родился не в монархии! И что управляю не монархией! Истинно, необычайнейший бардак творится в управлении из-за наших разногласий и расхождений в управлении! Чтобы заставить господина Пиквар поднять зенитные орудия я должен звонить господину Клемансо и уточнять оплачены ли данные действия! Клемансо! Но кто он ныне!? Кто он в нынешней структуре власти!? Я! Первое лицо государства, избранное народом, не смею руководить армией!? Как к сему можно относится!? Истинно, мы не имеем нормального законодательства с монархических времен!" Впрочем воротимся к событиям вокруг золотых самолетов артистической эскадрилии господина Деникина.
Завидевшие зенитные орудия, с огромным трудом, но все же выпрошенные у господина Пиквара милейшим моим Милераном, эскадрилии сменили свои маршруты. Опасаясь, что самолеты направятся снова в Реймс, Мильеран упредил меня и попросил покинуть город. Направив Петра в Шалон с семьями, я, впрочем, уже к вечеру пожалел о том, что не являюсь младшим братом в семье, ибо Петр, направившийся в Шалон, дабы сохранить монархическую линию в случае неизбежной катастрофы, видел истинную народную и человеческую мудрость. Летчики 15-ой эскадрилии Республиканской Армии Франции, до которых окольными путями дошел приказ Мильерана войскам. Впрочем, что там! Пути не были окольными! В 15-ой эскадрильи, как только что уточнил мне Петр, служит капралом тесть господина Мильерана! Все же семьи и семейные дела необычайно важны в любом порядочном деле! Так вот, тесть господина Мильерана, прознавший в обед от дочери о трудностях свекра и будучи человеком общительным, поделился со своими сослуживцами после обеда тяготами семьи. Сослуживцы не были глупы, а у некоторых и родственники оказались жителями бомбардированного Реймса, подняв формальный "бунт на корабле" авиационной базы, военные 15-ой эскадрилии сообщили своим коллегам по 17-ой и 34 эскадрилии, располагавшимся, соответственно моему их перечислению, рядом с 17-ой эскадрилией и в Реймсе. Тесть господина Мильерана и сам господин Мильеран оказались неплохими военначальниками и с легкостью разработали план захвата вражеских самолетов. К 18 часам 47 минутам по Парижскому времени 21 самолет "парчовой" эскадрилии был посажен на полях Арденны. То, что довелось лицезреть республиканским летчикам и Петру, превосходило уровни этического закона даже такого видавшего виды республиканского вестника, как месье Фальере-младшего, поспешившего к месту события. Вот цитата из дневника Петра (привожу данные с его слов, ибо сам не присутствовал при событии, но и миновать сие разоблачение в своем дневнике я исторически не смею): "Летчики, из принудительно посаженных самолетов, выходили в виде противоестественном. Многие из них держали в руках бутылки с алкогольными напитками и были невероятно пьяны. Одеты все летчики были не в летную форму, но в парчовые одежды иеромонахов и первоосвященников Русской Православной Церкви. Кроме того, вместе с летными солдатами самолеты покидали обнаженные дамы, дурно пахнущие и местами выпачканные экскрементами. Среди руководителей эскадрилии оказались и! известные и не побоюсь сего слова опасные преступники, а не актеры, братья Иван и Борис Невзины! Счастливо сложились наши обстоятельства все же, что сии два опаснейших преступника, имеющие прямое отношение к гибели брата нашего Николая были задержаны в столь величественный день! Господин Борис Невзин имел при себе даму, ежеминутно страстно целовавшую полуразложившиеся останки длани неизвестной нам персоны. Сам господин Невзин вел себя с дамой и с задержавшими его военными крайне неподобающе, говорил грубости". Всего было задержано 49 человек, среди задержанных оказался и плененный летчиками эскадрилии Невзина иеромонах Дмитрий Любимов, который свидетельствовал многие ужасы творимые братьями Невзиными среди членов и служителей Русской Православной Церкви. Прибывший к месту задержания месье Мильеран счел своим долгом от имени Правительства Франции возбудить криминалистические расследование не только в отношении жертв бомбардировки Реймса, но и начать публичное судебное расследование о преступлениях братьев Невзиных против Русской Православной Церкви. Спасенный монах был препровожден в дом епископа Собора Реймса, где и будет находится под охраной наших карабинеров до момента начала публичного суда либо до решения Папского Конклава о причислении его к Римской Католической Церкви на основании защиты гонимого властями священника.
Право же! Удивительный сегодня день! Не ожидали мы ни заключения трех братьев Родзянко, столь егозливо уходивших от правосудия с 1911 года, ни уж тем более поимки зверя Невзина, кои на допросах говорит уже значительно более, чем все телеграммы Ульманиса рассказывают нам о тяжелой жизни простых народных персон в Республиканской России. Впрочем, об этом в другой день и в другой миг".
Моего нынешнего читателя, знакомого с историей Республиканской России, определенно, рассказ мой потрясет значительно меньше, нежели нас тогда потрясло совпадение столь невероятных событий. Впрочем, отвлечемся от Республики Франция и обратимся к Германской Империи и Королевству Шведов, Готов и Венедов, где события потрясли земли не менее, чем во французском Реймсе. В Германской все же Империи, бо отставка Его Императорского Величества Вильгельма II на тот день еще не была подтверждена, были сбиты при попытке атаки на Потсдам 36 "бриллиантовых самолетов" эскадрилии князя Невского. В тот день германские военные узнали не понаслышке, что самолеты "бриллиантового полка" воистину изукрашены инкрустированными в броню бриллиантами. Среди германских военных с того момента бытует шутка о том, что бриллианты весьма способствуют наведению вражеских орудий на машину, бо заставляют летчика пугаться за стоимость бортов значительно больше, чем за защиту топливных баков. Справедливости ради, а справедливости ради я всегда замечаю, что я человек скабрезный и по-итальянски сухой в сфере экономики, бриллианты с самолетов господина Невского изъяты не были, но стоимость машин, сохраняющихся на складах Генерального Управления Жандармерии Германской Империи, в 1420 раз превышает годовой бюджет Генерального Управления Жандармерии. Самым удивительным, однако же, являлось то, что и в данном случае, летными бригадами были освобождены пленные. 15 иранских, индонейзийских и китайских девушек из аристократических семей были прикованы наручниками в летных кабинах высших летных чинов эскадрилии. Увиденным была потрясена вся Германская Империя. В возблагодарение Богу 7 девушек были извлечены из кабин самолетных машин живыми и почти невредимыми, 8 погибли в момент атаки. Среди них находились и дамы из столь великих семей, как герцоги Хей Тоу, Хей Фа и Кол Чин. Из последней семьи в самолетах было обнаружено две прекраснейшие девушки, известных нам, отцам, как лучшие невесты.
Но наиболее значимые события произошли все же в Королевстве Шведов, Готов и Венедов. Управляемые твердой рукой Густава V просторы моментально среагировали на нарушение собственных пределов и летные войска эскадрилии князя Яровского-Переяславского были подвергнуты атаке. Благодаря разработанной Его Королевским Величеством системе, о нарушении границ были немедленно осведомлены войска Королевств Дании, Норвегии, Соединенного Королевства, Голиона и Королевства Бельгии. Поднятые по тревоге объединенные силы с легкостью справились с 87 самолетами черной эскадрилии. Битва была жестокой, но наши силы понесли незначительные потери. Силы же Республиканской России потеряли своего главного военного командующего - князя В. А. Яровского-Переяславского, бо по уверению всех наших разведок самолет его был сбит над Ирбенским проливом и ни берегов Латгалии, ни берегов Видземе не достиг. Старший князь Я. А. Яровский-Переяславский был безутешен долгое время и ноты не оставляли наших королевств, как и атаки вооруженных сил интернациональных республиканцев. Пленены в данном случае были всего 7 самолетных машин. К огромному удивлению шведских военных управлением захваченных самолетов занимались подданные Королевств Малайзия, Нигерия, Кения и Справедливой Империи Сучжоу. Попытка освобождения заключенных Родзянко дорого обошлась интернациональным республиканцам. Победа в первой битве монархической войны была одержана силами разума и монархии, но что еще ждало нас впереди.