Мерзлая земля
19-го дня января 1918 года, так и не сумев вызволить Алешу из плена Троцкого и Ворошилова, и нарушая все праздничные обычаи Эдмонд Амшель Ротшильд и Джон Рокффелер, собрав множество журналистов, отправились в Клинский Уезд Московской губернии. Путь от Николаевского вокзала до полустанка Клин на тепловой передаче занял всего два часа. Эдмонд Амшель напрочь отказался воспользоваться отдельным тепловым поездом, оплаченным графом Родзянко, и мы все воспользовались обычным ежедневным транспортом, отправлявшимся с Николаевского вокзала в 6 часов 35 минут по московскому времени.
Почти всю дорогу мы ехали молча, глядя в темные окна, то и дело поправляя сиреневые шторы, чтобы получше разглядеть желтые огни деревень, а также Пятницкого и Санкт-Петербургского тракта, поражавших своей таинственностью и одномоментным спокойствием. Впрочем, журналистов наше тягостное молчание не заразило. Корреспонденты опросили наших попутчиков и к моменту нашего приезда в Клин, у многих представителей газет были уже готовые сцены из жизни проживающих в Московской Губернии и их знаниях и отношениях к делу Государя Николая II Александровича.
Путь до деревни Бородино занял у нас чуть более получаса. Сей путь я занял время своих попутчиков, рассказывая им о той страшной ночи, в которую довелось мне спасти Алешу и избежать плена Деникина. Признаться, то, что в Клину я оказался вновь заснеженной и ледной зимой, привело меня в неистовое внутреннее содрогание. Рассветная тропа, ведшая сквозь черный лес к полуобгоревшей деревне, своим сочетанием серых и розовых красок неистово напоминала мне о том утре, когда пытался я допроситься самолета у начальника штаба Белозерковского летного отряда для вылета в Санкт-Петербург и ту самую единственную угрозу расстрела, которая и в нынешний день дает о себе знать болью в правом колене.
В деревне ничего не изменилось с того момента, как мы покинули ее с Арсением. Все те же сгоревшие дома, полуразложившиеся останки крестьян, брошенные мортиры и легкие пушки. На свою неудачу, сразу с тропы мы вышли к даче Родзянко, единственному дому в деревне Бородино, который не постигло ни разрушение, ни пожар. Возвышавшийся на горе, трехэтажный дом сиял розовыми стенами с золотыми узорами необыкновенно хорошо. И, если до пожара, среди обычных деревенских изб дом смотрелся крайне неудачно, то нынче одинокий и сияющий он выглядел дивным замком не известно как возникшим посреди останков пожарища.
- Неужели он ночевал здесь? - поразился Джон, с коим мы успели сдружится за последние три дня: - Неужели кто-то из семьи Родзянко способен здесь жить? Трупы, пепел, разруха.. и это спустя год после трагедии...
- Удивительно другое, брат мой, - Альфонс Майерс изумленно смотрел на флюгер, изображающий золотого петуха, занимающегося любовью с девушкой в короне: - Как я понимаю, дом Родзянко - единственный дом, который не пострадал в деревне. Возможно, это единственный дом, сохранившийся в целости во всем городе.
- Не единственный, - улыбнулся я, поняв ход мысли сына Эдмонда Амшеля: - Сохранилась еще дача Председателя Священного Синода и торговые ряды города. Дача Синода находится выше по реке справа, а торговые ряды - выше по реке слева. И, если спасение каменных торговых рядов, меня не удивляет, то сохранением дачи Священного Синода, я удивлен немало.
- Цезарь был бы посрамлен в своей любви к интригам, созерцая сие, - хмурил благородный лоб Ротшильд-старший.
За окном дома Родзянко мелькнул лик девушки, впрочем, никто так и не вышел нам на встречу и никто не пригласил нас в дом над рекой. Розовый ледовый дворец Родзянко остался нам не приступен.
Мы неспешно побрели вдоль былой деревни к останкам дома, который занимал император с января 1914 года до печального марта 1917-го. Журналисты, бойкая братия, вели себя необычайно смирно, чувствовался их страх перед происходящим. Впервые допущенные к месту следствия Всероссийской чрезвычайной следственной комиссии, кажется, теперь, они понимали, что запрещалось им фотографировать и публиковать ранее.
- Мистер Ротшильд, вы - поистине волшебник! - восхитился отцом нашим журналист бельгийского финансового еженедельника: - Вы даете нам сил бороться с тиранией! Вы победили мистера Деникина!
- Боюсь, мой друг, что мы даже еще не ступили в сей Рубикон. Нас лишь допустили до его берегов, - Эдмонд Амшель легко постукивал своей тростью по замороженной дороге, но в решительном взгляде его ощущалось величайшее из беспокойств.
Дом императора я нашел без труда. Припаянный к алюминиевому радио-столбу алюминиевый почтовый ящик с золотым орлом, гордо держащим крылья поднятыми вверх, казалось, был единственным сохранившим свидетелем всех бед. Одиноко поблескивавший в пустом месте возле останков сгоревшего дома.
- Когда здесь случился пожар? - разъяренно спросил Рокфеллер.
- В июле-с, неосторожное поведение солдат роты охраны с огнем, - отрапортовал поручик Власенков, денщик генерала Деникина.
- Что сто двадцать домов и целый город сгорели из-за одной спички? - на этот раз кипятиться начал Альфонс Майерс: - И все это в том самом месте, где восьмилетний мальчик Алеша убил маму и папу, чтобы отомстить им за неверность друг другу. Сколько деревень в округе!? Почему именно эта сгорела!
- Никак не могу знать, - отрапортавал денщик: - Но его Высокоблагородие генерал Деникин просил Вам сообщить, что от неосторожного поведения-с с огнем.
Впрочем, и сам Деникин не заставил себя ждать. Спустя час он прибыл к дому на белой лошади в сопровождении группы казаков и генерала Краснова. Поинтересовавшись не замерзли ли мы, он спешился с лошади и предложил нам коньяку. Впрочем, скандал разгорелся и без коньяка.
- Я требую объяснений! Я настаиваю на том, что Вы уничтожили место преступления после того, как следы ваших пальцев были обнаружены на орудиях пытки и на иных вещественных доказателствах, обнаруженных в доме сотрудниками Комиссии Европейских Королевств! Вы попытались скрыть доказательство и место преступления, Вы должны быть наказаны! Но Вы же еще требуете и денег!
Деникин смущался, но все же старался сохранить лицо и бравировал тем, что юность его была бедна, как и юность господина Керенского, европейские короли же жируют на народные деньги от того и позволяют себе заниматься подобными тратами, как создание Комиссий по расследованию убийства Российского Императора.
- Мальчонка, - пытался смеяться, отхлебнув коньяка Деникин: - Мальчонка среди ночи взял нож и порешил их из-за Карла. Карл - мужчина видный. Видно, матушка обронила слово за нашего красавца, а Алеша - мальчик консервативный и за сохранение семьи, как и Николай Александрович радеющий. И несдержанный в порывах такой же.
- Обвинить во всем, Алешу, чтобы заработать право получить средства из наших банков? - Рокфеллер выгнулся дугой: - Думаете, что наличие свидетелей перекроет данные дактилоскопического анализа!? Думаете, что убийцы имеют право на золото Государя?
- Имеют, - Деникин издал странный звук, похожий на отрыжку.
Эдмонд Амшель, стоявший рядом с генералом, поморщился.
- Я дамВам право снимтаь деньги со счетов в банках Натаниэля, - произнес наконец старейшина дома Ротшильдов: - Но в обмен на одну услугу. Вы позволите мне перезахоронить останки Николая, Александры и отца Николая в Дании. Это просьба матери Николая Марии Федоровны. Я не могу удалиться из России, не исполнив этой ее просьбы.
- А пацана не заберете? - Деникин снова издал странный звук: - Впрочем, я Вам его не отдам. Подрастет поймет, что деньги нужны Родине, а не Государю. Вот тогда страна заживет! Богатее всех Европ будем! И перезахоронить дешево не дам, мало ли там что матушка просит.
- Вы целую деревню спалили ради такой жизни, - ветер трепал волосы князя Милославского: - И не одну еще спалите. Деньги приходят иначе и к государю, и к частному лицу. Впрочем о чем я... Тут у Вас три британские эскадрилии похоронены. Что же дальше будет? Загреб повторите по всему миру.
- И с Вашей Британии начнем, - рассмеялся Краснов: - Вон у нас какие ребята с шашками! А у тебя, Андрей, только жена да сын с дочкой. И что ты мне теперь пришлешь свои требования по медной комании? Я ими жопу вытру.
- Не стоит так выражаться в моем присутствии, - Эдмонд Амшель поправил свои волосы и продолжил: - Тем более в присутствии журналиство. Впрочем, Вы пьяны уже с утра. Вряд лиделовые беседы, возможны, в таком состоянии, но я привез бумаги на перезахоронения, как представителю власти Вам необходимо их подписать. Завтра мы уже должны покинуть Санкт-Петербург и Россию с останками всех Романовых и Вы не должны быть в претензиях к нашему дому. Стоимость предприятия позволит Вам получить десять миллионов европейских рублей, но у нас к Вам требование, чтобы до получения этих средств Вы ввели в России собственные денежные средства. Дом Ротшильдов не желает путаться в случае смены династии императоров с регалиями, изображенными на денежных знаках.
Эдмонд Амшель после спасения императора Гуансюя из циркового вагона России был зол, Деникин не трезв и не богат.
- Зравствуйте, - раздалось из радио-машины, припаянной к верху стоблу: - Русское время девять часов сорок пять минут. Я, Александр Керенский, намерен поздравить русских людей с Крещением, но, однако же, хотел бы заметить, что сам явяюсь атеистом и...
Деникин довольно улыбаясь подписал бумаги, протянутые Эдмондом Амшелем:
- Мы владеем техническим прогрессом. За нами будущее, а за Вами только вон та соха. Да пахать на ней можно только с мая по сентябрь, когда деревни пуще всего горят.
Деникин отхлебнул коньяка и обратился к журналистам:
- Вы, ребята, запишите эти слова. Не все Сашке по радио афоризмы произносить. Я тоже кое-что умею...
Альфонс Майерс вытащил из папки секретаря бланк и протянул его Деникину:
- Заполните. Соху мы тоже заберем. Стоимость шесть миллионов. Соха и двадцать девять акров земли. От сохи и вокруг. Собственность дома Ротшильд. Шесть миллионов Вам не лишние? Управляющими землей мы назначаем графа В.Ф. Фредерикса и князя А.Г. Милославского. С момента подписания ни от единого из Ваших действий наши управляющие не должны пострадать, если Вы желаете сохранить свои средства. Сия земля - залог нашего желания вкладывать средства в Россию и в Ваше правление.
Почти всю дорогу мы ехали молча, глядя в темные окна, то и дело поправляя сиреневые шторы, чтобы получше разглядеть желтые огни деревень, а также Пятницкого и Санкт-Петербургского тракта, поражавших своей таинственностью и одномоментным спокойствием. Впрочем, журналистов наше тягостное молчание не заразило. Корреспонденты опросили наших попутчиков и к моменту нашего приезда в Клин, у многих представителей газет были уже готовые сцены из жизни проживающих в Московской Губернии и их знаниях и отношениях к делу Государя Николая II Александровича.
Путь до деревни Бородино занял у нас чуть более получаса. Сей путь я занял время своих попутчиков, рассказывая им о той страшной ночи, в которую довелось мне спасти Алешу и избежать плена Деникина. Признаться, то, что в Клину я оказался вновь заснеженной и ледной зимой, привело меня в неистовое внутреннее содрогание. Рассветная тропа, ведшая сквозь черный лес к полуобгоревшей деревне, своим сочетанием серых и розовых красок неистово напоминала мне о том утре, когда пытался я допроситься самолета у начальника штаба Белозерковского летного отряда для вылета в Санкт-Петербург и ту самую единственную угрозу расстрела, которая и в нынешний день дает о себе знать болью в правом колене.
В деревне ничего не изменилось с того момента, как мы покинули ее с Арсением. Все те же сгоревшие дома, полуразложившиеся останки крестьян, брошенные мортиры и легкие пушки. На свою неудачу, сразу с тропы мы вышли к даче Родзянко, единственному дому в деревне Бородино, который не постигло ни разрушение, ни пожар. Возвышавшийся на горе, трехэтажный дом сиял розовыми стенами с золотыми узорами необыкновенно хорошо. И, если до пожара, среди обычных деревенских изб дом смотрелся крайне неудачно, то нынче одинокий и сияющий он выглядел дивным замком не известно как возникшим посреди останков пожарища.
- Неужели он ночевал здесь? - поразился Джон, с коим мы успели сдружится за последние три дня: - Неужели кто-то из семьи Родзянко способен здесь жить? Трупы, пепел, разруха.. и это спустя год после трагедии...
- Удивительно другое, брат мой, - Альфонс Майерс изумленно смотрел на флюгер, изображающий золотого петуха, занимающегося любовью с девушкой в короне: - Как я понимаю, дом Родзянко - единственный дом, который не пострадал в деревне. Возможно, это единственный дом, сохранившийся в целости во всем городе.
- Не единственный, - улыбнулся я, поняв ход мысли сына Эдмонда Амшеля: - Сохранилась еще дача Председателя Священного Синода и торговые ряды города. Дача Синода находится выше по реке справа, а торговые ряды - выше по реке слева. И, если спасение каменных торговых рядов, меня не удивляет, то сохранением дачи Священного Синода, я удивлен немало.
- Цезарь был бы посрамлен в своей любви к интригам, созерцая сие, - хмурил благородный лоб Ротшильд-старший.
За окном дома Родзянко мелькнул лик девушки, впрочем, никто так и не вышел нам на встречу и никто не пригласил нас в дом над рекой. Розовый ледовый дворец Родзянко остался нам не приступен.
Мы неспешно побрели вдоль былой деревни к останкам дома, который занимал император с января 1914 года до печального марта 1917-го. Журналисты, бойкая братия, вели себя необычайно смирно, чувствовался их страх перед происходящим. Впервые допущенные к месту следствия Всероссийской чрезвычайной следственной комиссии, кажется, теперь, они понимали, что запрещалось им фотографировать и публиковать ранее.
- Мистер Ротшильд, вы - поистине волшебник! - восхитился отцом нашим журналист бельгийского финансового еженедельника: - Вы даете нам сил бороться с тиранией! Вы победили мистера Деникина!
- Боюсь, мой друг, что мы даже еще не ступили в сей Рубикон. Нас лишь допустили до его берегов, - Эдмонд Амшель легко постукивал своей тростью по замороженной дороге, но в решительном взгляде его ощущалось величайшее из беспокойств.
Дом императора я нашел без труда. Припаянный к алюминиевому радио-столбу алюминиевый почтовый ящик с золотым орлом, гордо держащим крылья поднятыми вверх, казалось, был единственным сохранившим свидетелем всех бед. Одиноко поблескивавший в пустом месте возле останков сгоревшего дома.
- Когда здесь случился пожар? - разъяренно спросил Рокфеллер.
- В июле-с, неосторожное поведение солдат роты охраны с огнем, - отрапортовал поручик Власенков, денщик генерала Деникина.
- Что сто двадцать домов и целый город сгорели из-за одной спички? - на этот раз кипятиться начал Альфонс Майерс: - И все это в том самом месте, где восьмилетний мальчик Алеша убил маму и папу, чтобы отомстить им за неверность друг другу. Сколько деревень в округе!? Почему именно эта сгорела!
- Никак не могу знать, - отрапортавал денщик: - Но его Высокоблагородие генерал Деникин просил Вам сообщить, что от неосторожного поведения-с с огнем.
Впрочем, и сам Деникин не заставил себя ждать. Спустя час он прибыл к дому на белой лошади в сопровождении группы казаков и генерала Краснова. Поинтересовавшись не замерзли ли мы, он спешился с лошади и предложил нам коньяку. Впрочем, скандал разгорелся и без коньяка.
- Я требую объяснений! Я настаиваю на том, что Вы уничтожили место преступления после того, как следы ваших пальцев были обнаружены на орудиях пытки и на иных вещественных доказателствах, обнаруженных в доме сотрудниками Комиссии Европейских Королевств! Вы попытались скрыть доказательство и место преступления, Вы должны быть наказаны! Но Вы же еще требуете и денег!
Деникин смущался, но все же старался сохранить лицо и бравировал тем, что юность его была бедна, как и юность господина Керенского, европейские короли же жируют на народные деньги от того и позволяют себе заниматься подобными тратами, как создание Комиссий по расследованию убийства Российского Императора.
- Мальчонка, - пытался смеяться, отхлебнув коньяка Деникин: - Мальчонка среди ночи взял нож и порешил их из-за Карла. Карл - мужчина видный. Видно, матушка обронила слово за нашего красавца, а Алеша - мальчик консервативный и за сохранение семьи, как и Николай Александрович радеющий. И несдержанный в порывах такой же.
- Обвинить во всем, Алешу, чтобы заработать право получить средства из наших банков? - Рокфеллер выгнулся дугой: - Думаете, что наличие свидетелей перекроет данные дактилоскопического анализа!? Думаете, что убийцы имеют право на золото Государя?
- Имеют, - Деникин издал странный звук, похожий на отрыжку.
Эдмонд Амшель, стоявший рядом с генералом, поморщился.
- Я дамВам право снимтаь деньги со счетов в банках Натаниэля, - произнес наконец старейшина дома Ротшильдов: - Но в обмен на одну услугу. Вы позволите мне перезахоронить останки Николая, Александры и отца Николая в Дании. Это просьба матери Николая Марии Федоровны. Я не могу удалиться из России, не исполнив этой ее просьбы.
- А пацана не заберете? - Деникин снова издал странный звук: - Впрочем, я Вам его не отдам. Подрастет поймет, что деньги нужны Родине, а не Государю. Вот тогда страна заживет! Богатее всех Европ будем! И перезахоронить дешево не дам, мало ли там что матушка просит.
- Вы целую деревню спалили ради такой жизни, - ветер трепал волосы князя Милославского: - И не одну еще спалите. Деньги приходят иначе и к государю, и к частному лицу. Впрочем о чем я... Тут у Вас три британские эскадрилии похоронены. Что же дальше будет? Загреб повторите по всему миру.
- И с Вашей Британии начнем, - рассмеялся Краснов: - Вон у нас какие ребята с шашками! А у тебя, Андрей, только жена да сын с дочкой. И что ты мне теперь пришлешь свои требования по медной комании? Я ими жопу вытру.
- Не стоит так выражаться в моем присутствии, - Эдмонд Амшель поправил свои волосы и продолжил: - Тем более в присутствии журналиство. Впрочем, Вы пьяны уже с утра. Вряд лиделовые беседы, возможны, в таком состоянии, но я привез бумаги на перезахоронения, как представителю власти Вам необходимо их подписать. Завтра мы уже должны покинуть Санкт-Петербург и Россию с останками всех Романовых и Вы не должны быть в претензиях к нашему дому. Стоимость предприятия позволит Вам получить десять миллионов европейских рублей, но у нас к Вам требование, чтобы до получения этих средств Вы ввели в России собственные денежные средства. Дом Ротшильдов не желает путаться в случае смены династии императоров с регалиями, изображенными на денежных знаках.
Эдмонд Амшель после спасения императора Гуансюя из циркового вагона России был зол, Деникин не трезв и не богат.
- Зравствуйте, - раздалось из радио-машины, припаянной к верху стоблу: - Русское время девять часов сорок пять минут. Я, Александр Керенский, намерен поздравить русских людей с Крещением, но, однако же, хотел бы заметить, что сам явяюсь атеистом и...
Деникин довольно улыбаясь подписал бумаги, протянутые Эдмондом Амшелем:
- Мы владеем техническим прогрессом. За нами будущее, а за Вами только вон та соха. Да пахать на ней можно только с мая по сентябрь, когда деревни пуще всего горят.
Деникин отхлебнул коньяка и обратился к журналистам:
- Вы, ребята, запишите эти слова. Не все Сашке по радио афоризмы произносить. Я тоже кое-что умею...
Альфонс Майерс вытащил из папки секретаря бланк и протянул его Деникину:
- Заполните. Соху мы тоже заберем. Стоимость шесть миллионов. Соха и двадцать девять акров земли. От сохи и вокруг. Собственность дома Ротшильд. Шесть миллионов Вам не лишние? Управляющими землей мы назначаем графа В.Ф. Фредерикса и князя А.Г. Милославского. С момента подписания ни от единого из Ваших действий наши управляющие не должны пострадать, если Вы желаете сохранить свои средства. Сия земля - залог нашего желания вкладывать средства в Россию и в Ваше правление.