9 мая. Помним. Гордимся.

[anutkasv]

Любимый стих о войне.

БАЛЛАДА О ЗЕНИТЧИЦАХ (Р. Рождественский)

Как разглядеть за днями след нечёткий?
Хочу приблизить к сердцу этот след…
На батарее были сплошь - девчонки.
А старшей было восемнадцать лет.

Лихая чёлка над прищуром хитрым,
бравурное презрение к войне…
В то утро танки вышли прямо к Химкам.
Те самые. С крестами на броне.

И старшая, действительно старея,
как от кошмара заслонясь рукой,
скомандовала тонко: - Батарея-а-а!
(Ой мамочка!.. Ой родная!..) Огонь! -

И - залп! И тут они заголосили,
девчоночки. Запричитали всласть.
Как будто бы вся бабья боль России
в девчонках этих вдруг отозвалась.

Кружилось небо - снежное, рябое.
Был ветер обжигающе горяч.
Былинный плач висел над полем боя,
он был слышней разрывов, этот плач!
Ему - протяжному - земля внимала,
остановясь на смертном рубеже.
- Ой, мамочка!..
- Ой, страшно мне!..
- Ой, мама!.. -
И снова: - Батарея-а-а! - И уже
пред ними, посреди земного шара,
левее безымянного бугра
горели неправдоподобно жарко
четыре чёрных танковых костра.

Раскатывалось эхо над полями,
бой медленною кровью истекал…
Зенитчицы кричали и стреляли,
размазывая слёзы по щекам.
И падали. И поднимались снова.
Впервые защищая наяву
и честь свою (в буквальном смысле слова!).
И Родину. И маму. И Москву.

Весенние пружинящие ветки.
Торжественность венчального стола.
Неслышанное: «Ты моя - навеки!..»
Несказанное: «Я тебя ждала…»
И губы мужа. И его ладони.
Смешное бормотание во сне.
И то, чтоб закричать в родильном доме:
«Ой, мамочка! Ой, мама, страшно мне!!»

И ласточка. И дождик над Арбатом.
И ощущенье полной тишины…
…Пришло к ним это после. В сорок пятом.
Конечно, к тем, кто сам пришёл с войны.