Настоящая женщина умеет сделать из ничего...
Завтрак, шляпку и скандал.
Надюшка осваивает первое.
Мы в дороге, даже на бегу. Но не могу не замереть на минуту в радостном удивлении как прекрасен этот мир, и эти люди, и конкретно - мой ребенок. Я ее из австрийского лагеря забираю. Мы проснулись в Вене, в гостеприимной, но в общем-то чужой квартире, вчера было воскресенье, магазины были закрыты, поэтому еды никакой нет. От слова вовсе. Кофе, кофеварка и вода в кране.
Лениво потягиаюсь, и не открывая глаз, думаю, что надо как-то взять себя в руки и пока дети (а у меня с собой же не только своя дочь) не встали и не сьели на завтрак меня - сбегать в ближайший супермаркет за хлопьями и молоком. И вдруг слышу аккуратные шаги по лестнице на мой второй этаж. Крадется Надюшка, несет в руках чашечку. С кофе. Нашла у хозяйки сахар (уже неплохо, уже еда!). И в качестве сладкого - остатки орешков и ... розовые лепестки.
Ооооо!
Надюшка осваивает первое.
Мы в дороге, даже на бегу. Но не могу не замереть на минуту в радостном удивлении как прекрасен этот мир, и эти люди, и конкретно - мой ребенок. Я ее из австрийского лагеря забираю. Мы проснулись в Вене, в гостеприимной, но в общем-то чужой квартире, вчера было воскресенье, магазины были закрыты, поэтому еды никакой нет. От слова вовсе. Кофе, кофеварка и вода в кране.
Лениво потягиаюсь, и не открывая глаз, думаю, что надо как-то взять себя в руки и пока дети (а у меня с собой же не только своя дочь) не встали и не сьели на завтрак меня - сбегать в ближайший супермаркет за хлопьями и молоком. И вдруг слышу аккуратные шаги по лестнице на мой второй этаж. Крадется Надюшка, несет в руках чашечку. С кофе. Нашла у хозяйки сахар (уже неплохо, уже еда!). И в качестве сладкого - остатки орешков и ... розовые лепестки.
Ооооо!