Бесславный удел палача (Часть 2)
Поворот судьбы
Разгромные поражения гитлеровских войск под Сталинградом и на Курской дуге заставили многих скептиков пересмотреть свои взгляды на, казалось бы, очевидный исход войны. У союзников нацистской Германии, ранее не сомневавшихся в быстрой победе ее непобедимой армии, стали закрадываться смутные сомнения. Сводки с фронта звучали весьма не обнадеживающе. Почуяв неладное, зашевелились как черви в банке фашистские прихвостни. Кто-то тешил себя надеждой уйти вместе с немцами, другие готовили себе надежную легенду, в тайне запасаясь липовыми документами.
В августе 1944 года, когда пришлось распрощаться с мечтами о "вильной, самостийной Украине", множество свидомых коллаборантов двинулись вслед за отступающими войсками вермахта. Положение Юхновского тоже складывалось не лучшим образом. Позабыв о радужных перспективах, которые прочил ему отец (повешен как военный преступник), он нервно размышлял о том, как лучше спасти свою драгоценную шкуру. Земля горела под ногами предателя.
Юхновский в Советской армии
Существует две версии дальнейшего развития событий. Следуя первой, - в районе Одессы Юхновский случайно отстал от обоза с оккупантами, и нужно было срочно легализоваться под другим именем. Подобный расклад выглядит весьма сомнительным. Зная расчетливый ум карателя, подобные огрехи были ему не свойственны. Всегда и везде он четко следовал заранее намеченному плану.
Второй вариант наиболее соответствует действительности. Он целенаправленно решил остаться на родине, хотя для таких как Юхновский - это понятие весьма и весьма абстрактно. Тем не менее, он не желал оставшуюся жизнь прятаться по лесам, либо отсиживаться в глухой деревеньке, прикрываясь фальшивым белым билетом. По своей натуре украинский хлопчик был прожженным карьеристом и мечтал взять от жизни все. Уверовав в свою исключительность и незаурядность, Сашко искренне считал, что такие интеллектуалы как он нужны при любой власти. А человеческая жизнь на пути к намеченной цели ничего не стоит, и, если потребуется, можно пройти по трупам.
Объективности ради, стоит отметить, что Александр Юхновский никогда не был трусом. Те, кому довелось воевать вместе с ним, всегда отмечали его дерзкий нрав, решительность и хладнокровие.
Мироненко Александр Юрьевич
В сентябре 1944 года, уничтожив все компрометирующие его документы, бывший полицай под фамилией своей мачехи записался добровольцем в ряды Красной армии. Быть может, из-за напряженной обстановки на фронте, либо в силу молодости лет новобранца особый отдел не стал досконально копаться в его биографии. Юхновский быстро получил новые документы взамен якобы сгоревших при бомбежке. Так нацистский палач Александр Иванович Юхновский превратился в красноармейца Мироненко Александра Юрьевича.
Однако, даже тщательно подготовленный план не застрахован от форс-мажорных обстоятельств.
Не прошло и полгода службы красноармейца Мироненко в рядах Советской армии, а коварная судьба приготовила ему первый сюрприз. Неожиданная встреча с рядовым Шумейко, ранее проживавшим на оккупированной фашистами территории и видевшим «Алекса Лютого» воочию, не предвещала предателю ничего хорошего. После короткой беседы с очевидцем своих злодеяний у палача отпали всякие сомнения - это провал. Нужно было срочно избавляться от свидетеля.
Под надуманным предлогом добровольной сдачи в руки правосудия бывший полицай предложил Шумейко сопровождать его к начальнику штаба. Дорога шла через лесополосу, где матерый убийца нанес доверчивому бойцу несколько ножевых ранений, отволок тело подальше от тропинки и забросал валежником.
Как упоминалось ранее, Мироненко был не из робкого десятка. Он отважно сражался против своих бывших хозяев. Начав боевой путь рядовым пулеметчиком он быстро дослужился до командира отделения, а там и до помкомвзвода разведроты. Благодаря знаниям иностранных языков Мироненко вскоре был зачислен на должность начальника канцелярии мотоциклетного батальона, а затем писарем штаба 191 стрелковой дивизии 2-го Белорусского фронта.
За продолжительную службу в рядах Советских вооруженных сил Мироненко был награжден медалями "За освобождение Варшавы" и "Взятие Кенигсберга". В кровопролитных боях под Берлином он был тяжело ранен. За отвагу, проявленную при штурме нацистской столицы, он был отмечен медалью "За взятие Берлина". Его литературные таланты нашли отражение в фронтовой прессе и боевых листках воинских подразделений, где он регулярно бичевал фашистских захватчиков острым словцом стихотворного слога. Перебежчик всегда был на хорошем счету у командиров, которые часто приводили его в пример сослуживцам.
После окончания войны ветеран боевых действий продолжил службу в Советской зоне оккупации Германии. Безукоризненная репутация позволила ему в 1946 году вступить в комсомол. Активная деятельность в рядах Всесоюзной комсомольской организации, ответственность и политическая грамотность Мироненко стали причиной его избрания на пост секретаря местного бюро ВЛКСМ. Вожделенная карьера, о которой так мечтал честолюбивый украинский юноша, постепенно пошла в гору, наметив дальнейшие ориентиры на будущее.
Карьерный взлет
В период с 1948 по 1951 годы Юхновский работал в редакции газеты «Советская Армия» в международном отделе. Помимо этого, он плодотворно сотрудничал с многотиражкой «Прикарпатская правда» и другими украинскими печатными изданиями.
Мироненко в кругу прекрасных дам (Германия)
В октябре 1951 года Александр женился и был демобилизован из рядов вооруженных сил СССР. В 1952 году супруги переехали в Москву. В этом же году в семье Мироненко прибыло - родилась дочь. Отец семейства продолжил свою журналистскую и писательскую деятельность, параллельно сотрудничая с несколькими издательствами: «Лесная промышленность»; «Водный транспорт»; «Советская авиация» и «Красный воин». Литератор, поэт и журналист, «беззаветно преданный идеалам Советского общества», неоднократно отмечался благодарностями от руководства, почетными грамотами и денежными премиями за правдивое отражение в своих произведениях основ социалистической действительности.
Хвалебные оды в адрес Александра Мироненко хрустальным звоном лились со всех сторон. За повседневной суетой - выступления в Союзе писателей и доклады на комсомольских собраниях, творческие встречи с читателями и школьниками в домах пионеров, он сам стал порядком забывать о своем темном прошлом.
В 1961 году по рекомендациям свыше его приняли в издательство при министерстве гражданской авиации СССР. Он оказался на редкость плодотворным писателем. Год спустя Юхновский опубликовал несколько произведений Ярослава Гашека в собственном переводе. В 1965 году светоч советской журналистики был назначен на пост главного редактора «Красного воина». В те времена подобные привилегированные должности "людям с улицы" не раздавались, настала пора подумать о серьезной партийной карьере.
Прогнивший остов пьедестала
В СССР руководящие должности, как правило, занимали лица политически подкованные, с непогрешимой репутацией и соответствующим положением в обществе. Но главным цензом выступало обязательное членство в рядах КПСС. Мироненко не единожды намекали на этот "незначительный" огрех в его жизненном кредо, но он, вопреки ожиданиям, не спешил присоединиться к колоннам верных партии борцов, составлявших высшее звено идеологической системы государства, тем самым вызывая легкое недоумение со стороны коллег по цеху.
В 1970-х годах все контраргументы были уже неприемлемы, и статус, и возраст (Мироненко разменял пятый десяток) не позволяли быть беспартийным, как говорится, ситуация обязывала.
Первое, что бросилось в глаза при проверке подноготной кандидата в члены КПСС - это несоответствие двух автобиографий, которые Юхновский составлял в разное время. Согласно одной - он призвался на фронт в первые дни войны. Другая (более правдивая) свидетельствовала, что добровольцем в Советскую Армию Александр Мироненко записался лишь в 1944 году, до этого проживая на оккупированной фашистами территории. В процессе дальнейших проверочных действий выяснилось, что орден «Славы» 3-й степени, которым так кичился ветеран, никогда ему не принадлежал, а орденская книжка оказалась поддельной. Патологическая тяга к тщеславию обернулась для украинского пиита лишним поводом для подозрений со стороны компетентных органов.
По факту незаконного присвоения государственной награды было возбуждено уголовное дело. В то же время путаные, разноречивые показания почетного члена Союза писателей относительно своей биографии заставили оперативников продолжить следственные мероприятия. И кто бы мог тогда подумать, что следы банальной уголовщины приведут сыщиков к раскрытию более тяжкого преступления.
Никто не забыт, ничто не забыто…
В ходе расследования удалось выяснить, что на родине «героя» какие-либо сведения об Александре Юрьевиче Мироненко отсутствуют, зато вскрылись многие ранее неизвестные факты о зверствах местных гестаповских палачей - уроженцев Украины, их имена и фамилии. Попутно были выявлены ужасающие подробности о личности некоего «Алекса Лютого» - не по годам развитого и эрудированного паренька, фашистского переводчика. К сожалению, все компрометирующие документы и фотографии были уничтожены, либо вывезены гитлеровцами в Германию. Зато оставались свидетели, которым удалось выжить в этой кровавой бойне.
В одной из милицейских сводок оперативников, занимавшихся делом Мироненко, заинтересовало любопытное заявление от гражданки Таран (урожденной Кравец) Веры Ивановны, 1913 года рождения, уроженку п. Нововоронцовка, Херсонской области, которая на одной из московских улиц встретила бывшего нацистского карателя и провокатора, состоявшего на службе у фашистов в начале 1940-х годов.
С ее слов, проживая во время оккупации в г. Марганец, Днепропетровской области, она неоднократно видела этого человека. Сначала он явился к ней в дом под видом сбежавшего из лагеря советского военнопленного. Настойчиво пытаясь выведать информацию о партизанском подполье, незнакомец просил предоставить ему временное убежище. Что-то в поведении гостя насторожило хозяйку, и она ответила отказом.
Спустя несколько дней, этот же человек явился снова, но прежний спектакль разыгрывать не стал. Он сходу приступил к допросу с целью выведать информацию о партизанской связной - Капитоновой Марии Петровне. Не получив необходимых сведений, он жестоко избил Кравец, а сопровождавшим его немецким солдатам отдал распоряжение, чтобы те установили круглосуточное наблюдение за домом.
Лев Моисеевич Бреннер
Весной 1944 года после удачно проведенной Советскими войсками Никопольско-Криворожской наступательной операции Вера Ивановна вновь встретила уже знакомого полицая, который ехал вместе с ней в одном вагоне в окружении беженцев, возвращавшихся из Никополя в Марганец. Молодой человек тоже заметил ее, но сделал вид, что они не знакомы. По прибытии к станции назначения юноша растворился в толпе.
К тому времени Мироненко сознался, что намеренно изменил свою биографию из опасения, что может навлечь на себя подозрение органов НКВД как лицо, проживавшее на оккупированной территории. Подобное признание, вопреки ожиданиям самонадеянного журналиста, не только не смягчило обстоятельства его лжи, а наоборот, насторожило следственные органы.
Казалось бы, дежурное уголовное дело о подлоге стало принимать совсем иную окраску и было передано по подведомственности в органы государственной безопасности.
Лебединая песня
В результате кропотливо проделанной работы - изучения архивных документов, сбора и систематизации свидетельских показаний, сотрудникам КГБ удалось выяснить, кто столь долгое время скрывался под личиной Мироненко Александра Юрьевича. Не составило большого труда провести параллель между переводчиком Юхновским Александром Ивановичем, состоявшим на службе в ГФП-721 и кровавым палачом "Алексом Хлыстом" (он же "Алекс Лютый").
"В ходе расследования сотрудники 7-го отдела 5-го управления Комитета государственной безопасности (специального отдела, занимавшегося розыском военных преступников) сумели проследить карьеру предателя, почти всю войну служившего в ГФП-721 - тайной полевой полиции. Оперативники и следователи проехали по 44 населенным пунктам, опросили множество людей и смогли досконально воссоздать жизненный путь Мироненко-Юхновского. Его везде вспоминали с ужасом. К делу даже подключили коллег из «Штази» - службы безопасности тогдашней ГДР (именно в их распоряжении, а вовсе не на Лубянке, была большая часть уцелевших архивов гестапо и прочих карательных структур рейха)". («Независимое военное обозрение»)
2 июня 1975 года подозреваемый был арестован и препровожден в следственный изолятор Лефортово.
Гражданка Кравец Вера Ивановна узнала в нем молодого мучителя, пытавшего ее во время допроса. О садисте "Алексе Лютом" сообщал в своих донесениях командованию советский разведчик Лев Моисеевич Бреннер, служивший переводчиком в одном из подразделений ГФП-721, размещенном в деревне Кадиевка, под именем Леонида Дубровского.
После провала в 1943 году Л.М. Бреннер был арестован и вскоре расстрелян в Днепропетровской тюрьме во время отступления гитлеровцев.
Еще один советский разведчик, действовавший в тех же местах под личиной заведующего канцелярией ГФП-721 Георга Вебера, Ибрагим Хатямович (в русском просторечье Игорь Харитонович) Аганин лично знал Юхновского.
Он неоднократно докладывал в центр о личном составе и порядках в тайной полевой полиции, передавал списки украинских предателей и предупреждал партизан о готовящихся облавах. В отличие от своего коллеги Бреннера ему повезло дожить до преклонных лет и стать одним из главных свидетелей по делу Мироненко-Юхновского.
Кроме того, сотрудникам КГБ удалось раскопать засекреченные архивы вермахта с поименными списками завербованных сотрудников и подробным описанием их так называемой службы на благо рейха. Оказалось, что пособник фашистов "Алекс Лютый" помимо ГФП-721 был связан с не менее известными карательными организациями на Украине, такими как"Зондеркоманда № 408" и "Зихергайтединент-11".
Сначала Юхновский выкручивался как мог, пытался взывать к милосердию, позиционируя себя как жертву обстоятельств. Он напрочь отметал все обвинения в свой адрес, не переставая утверждать, что служил немцам лишь в качестве переводчика, и к бесчеловечным пыткам, тем более, казням никакого отношения не имеет.
"Я вообще старался помочь патриотам - водички принести или чего ещё. Я и впрямь стоял возле шурфа, когда людей туда сбрасывали: вдруг они захотят что-то сказать, я бы перевёл. Но сам-то никогда не стрелял".
Однако, под тяжестью неопровержимых улик палач и садист с "одухотворенным внутренним миром" в надежде избежать высшей меры наказания пошел на попятную и начал давать правдивые показания.
Юхновский Александр Иванович
"Служил я действительно честно, проникнутый новым сознанием и пониманием, покончив с сумятицей мыслей в голове в молодости, с прошлым, которое морально тяготило и удручало, вызывало какое-то самопрезрение. А тут первые послевоенные годы, неоднократно поступали приказы, говорилось по радио и писалось в газетах о расстрелах изменников, пособников фашистов. Все это страшило, сковывало волю. Так ещё поживёшь, а то разбираться не будут. Советоваться было не с кем. В состоянии крайнего малодушия я решил отдать себя на волю волн. Отсюда, когда потребовались автобиографические данные, их пришлось составить, где правдивость переплеталась с вымыслом".
Советский суд, состоявшийся в 1976 году, оказался непоколебим и беспристрастен, предателя приговорили к смертной казни. 23 июня 1977 года приговор был приведен в исполнение.
Владислав Фирсов.
© 2016 KALEYDOSKOP-INFO