Школьные годы: История №2. Кровавый теннис.
Мне было 12 лет. Учеба давалась легко, свободного времени было много, да и вообще никаких забот, в этом-то возрасте. Мальчиком я рос приличным, воспитанным, посещал разные кружки типа «сделай сам» и спортивные секции борьбы, изредка заходя на тренировки к боксерам. С нашей дворовой шпаной общался мало, в основном из-за того, что с кем-то из них жил в одном доме или вместе учился (в одном или параллельных классах). Не смотря на то, что среди них было много моих ровесников, они уже курили, пили, хулиганили, не говоря уже о том, что матом и по фене крыли не хуже бывалых взрослых. Я в шпану не стремился, и они меня шибко не трогали, так, бывало иногда подкалывали, оскорбляли, мелочь стреляли, но никаких конкретных наездов не было.
В рядах шпаны, на довольно таки высоком счету был Рыба. Мой бывший одноклассник, хотя и на год старше, который где-то на старте (класс 2 или 3) остался на второй год. Да и вообще, по всей видимости, в школу он больше не ходил. На хорошем счету он был потому, что размерами и здоровьем природа его не обидела. А Рыба потому что у него нижняя губа была непропорционально большой и выдавалась вперед. За счет чего походил на смешную рыбу.
Однажды я со своим другом решили попробовать поиграть в большой теннис. Ракетки давно валялись у него дома. Мы скинулись карманами и купили теннисный мяч. Новый, желтый, яркий, красивый. Ушли на школьный стадион и на покрытой асфальтом волейбольной площадке начали пробовать играть в большой теннис. Получалось, мягко говоря, плохо, но важен был процесс, а не результат.
И тут, откуда не возьмись, появляется Рыба. Подошел к нам, дождался, когда теннисный мяч отскочил в его сторону, взял его, и заявил, что он его забирает. То ли понравился ему яркий шарик, то ли хотел проявить себя, обобрав нас. Такой расклад меня никак не устроил и я стал просить мяч обратно, за что был послан матом с угрозами мордобоя. Но я, не обращая на это внимание, схватил его за руку и стал вытаскивать мяч. Завязалась борьба: каждый из нас пытался забрать мяч себе. Сцепились, он пытался освободиться, но ему явно не хватало навыков борьбы. Мы повалились на траву, и возились пару минут. В итоге я забрал мяч, а он остался ни с чем, не смотря на все свои усилия. Тогда он встал и резко пнул меня в живот, сопроводив это матерной триадой, которую завершил тем, что сам я дрищь и сопляк, а мать моя крайне плохая и неблагородная женщина, у которой могла родиться только такая отвратительная тварь.
Пинок в живот, я практически не заметил, т.к. был готов к подобным проявлениям, сгруппирован и напряжен. Да и оскорбления в свой адрес были побоку. А вот оскорбление матери я не смог оставить безнаказанным. Причем не было каких-то раздумий, оценок сказанного, планирования своих действий или последствий. Как будто внутри меня нажали на какую-то тайную, даже для меня, кнопку, которая привела меня в гипербоевой режим. Я резко, точнее молниеносно, вскочил на ноги, и левой рукой провел прямой удар прямо ему в зубы, вложив все что было. Рыба даже не успел удивиться или сообразить что происходит. Полагаю, что он не сомневался, что я не смогу поднять на него руку. От удара его откинуло и развернуло, он успел сделать шаг, чтобы удержать равновесие, и рухнул лицом в траву. На моем мизинце левой руки осталась рваная рана от его верхних зубов, из которой потекла кровь.
Но это был не нокаут, а всего лишь нокдаун. Рыба поднялся, повернулся ко мне, с широко раскрытыми глазами и разбитым в кровь ртом. Ощупав свой рот, и убедившись, что все опухает и кровоточит, он сообщил мне, что сейчас меня убьет.
Ту, волшебную кнопку, внутри меня уже выключили. Т.е. я, был всего лишь я, а не боевая машина, сметающая всё на своем пути. Я понимал, что предстоит бой, с превосходящим меня противником, но как-то смирился с этим, уже весьма спокойно и хладнокровно планировал тактику схватки. Рыба ринулся на меня, расставив руки, с целью схватить меня, задушить, порвать и растерзать одновременно. Ключевая ошибка, т.к. сразу получил от меня прямой удар правой. Снова поднявшись, и уже не проверяя разбитый нос, он снова ринулся на меня, махая кулаками.
Бились мы с ним около получаса, как мне показалось. На самом деле, около минуты. Рыба сумел провести мен удар в щеку, вскользь, который даже не оставил синяка и порвал мне футболку. Первым отступил он, получив вдобавок к разбитому рту и носу, два стремительно разбухавших фингала. Рыба просто в определенный момент сделал пару шагов назад, развернулся и пошел прочь. Уходя, он кричал через плечо, что я об этом пожалею, заплачу и умоюсь своими кровавыми кишками.
Мы, вместе с другом, вернулись домой. Порванную футболку и кровоточащий палец я объяснил маме просто тем, что у нас пытались забрать мяч, а я не позволил. Синяков у меня не было, и я не стал ее расстраивать тем, что дрался, и уж тем более тем, что ее кто-то оскорбил. Весь вечер мы с другом не выходили из дома.
На следующее утро, полшколы знало, что я начистил Рыбе морду. Все на меня смотрели по-другому, удивленно и недоверчиво. Откуда они все узнали, я до сих пор в догадках. Свидетелей не было. Мы с другом молчали в тряпку. И так были на измене, что вся шпана, будет нам мстить. Единственный вариант, который возможен, Рыба сам кому-то рассказал об этом. Которого, кстати, практически не было видно дня три-четыре. Мелькнув пару раз с заживающими фингалами в виде желтизны под глазами, через неделю он «вернулся в строй».
Наша районная шпана, в которой числился Рыба, к моему удивлению, после этого перестала меня домогаться в каком-либо виде и не предпринимала никаких попыток наказать меня за драку с Рыбой. Более того, они стали считать меня "своим парнем". Сам Рыба больше никогда ко мне никогда не подходил и старался избегать взгляда.
С тех пор, драться мне пришлось гораздо чаще и больше. И жестче.
А шрам на мизинце левой руки у меня до сих пор.
В рядах шпаны, на довольно таки высоком счету был Рыба. Мой бывший одноклассник, хотя и на год старше, который где-то на старте (класс 2 или 3) остался на второй год. Да и вообще, по всей видимости, в школу он больше не ходил. На хорошем счету он был потому, что размерами и здоровьем природа его не обидела. А Рыба потому что у него нижняя губа была непропорционально большой и выдавалась вперед. За счет чего походил на смешную рыбу.
Однажды я со своим другом решили попробовать поиграть в большой теннис. Ракетки давно валялись у него дома. Мы скинулись карманами и купили теннисный мяч. Новый, желтый, яркий, красивый. Ушли на школьный стадион и на покрытой асфальтом волейбольной площадке начали пробовать играть в большой теннис. Получалось, мягко говоря, плохо, но важен был процесс, а не результат.
И тут, откуда не возьмись, появляется Рыба. Подошел к нам, дождался, когда теннисный мяч отскочил в его сторону, взял его, и заявил, что он его забирает. То ли понравился ему яркий шарик, то ли хотел проявить себя, обобрав нас. Такой расклад меня никак не устроил и я стал просить мяч обратно, за что был послан матом с угрозами мордобоя. Но я, не обращая на это внимание, схватил его за руку и стал вытаскивать мяч. Завязалась борьба: каждый из нас пытался забрать мяч себе. Сцепились, он пытался освободиться, но ему явно не хватало навыков борьбы. Мы повалились на траву, и возились пару минут. В итоге я забрал мяч, а он остался ни с чем, не смотря на все свои усилия. Тогда он встал и резко пнул меня в живот, сопроводив это матерной триадой, которую завершил тем, что сам я дрищь и сопляк, а мать моя крайне плохая и неблагородная женщина, у которой могла родиться только такая отвратительная тварь.
Пинок в живот, я практически не заметил, т.к. был готов к подобным проявлениям, сгруппирован и напряжен. Да и оскорбления в свой адрес были побоку. А вот оскорбление матери я не смог оставить безнаказанным. Причем не было каких-то раздумий, оценок сказанного, планирования своих действий или последствий. Как будто внутри меня нажали на какую-то тайную, даже для меня, кнопку, которая привела меня в гипербоевой режим. Я резко, точнее молниеносно, вскочил на ноги, и левой рукой провел прямой удар прямо ему в зубы, вложив все что было. Рыба даже не успел удивиться или сообразить что происходит. Полагаю, что он не сомневался, что я не смогу поднять на него руку. От удара его откинуло и развернуло, он успел сделать шаг, чтобы удержать равновесие, и рухнул лицом в траву. На моем мизинце левой руки осталась рваная рана от его верхних зубов, из которой потекла кровь.
Но это был не нокаут, а всего лишь нокдаун. Рыба поднялся, повернулся ко мне, с широко раскрытыми глазами и разбитым в кровь ртом. Ощупав свой рот, и убедившись, что все опухает и кровоточит, он сообщил мне, что сейчас меня убьет.
Ту, волшебную кнопку, внутри меня уже выключили. Т.е. я, был всего лишь я, а не боевая машина, сметающая всё на своем пути. Я понимал, что предстоит бой, с превосходящим меня противником, но как-то смирился с этим, уже весьма спокойно и хладнокровно планировал тактику схватки. Рыба ринулся на меня, расставив руки, с целью схватить меня, задушить, порвать и растерзать одновременно. Ключевая ошибка, т.к. сразу получил от меня прямой удар правой. Снова поднявшись, и уже не проверяя разбитый нос, он снова ринулся на меня, махая кулаками.
Бились мы с ним около получаса, как мне показалось. На самом деле, около минуты. Рыба сумел провести мен удар в щеку, вскользь, который даже не оставил синяка и порвал мне футболку. Первым отступил он, получив вдобавок к разбитому рту и носу, два стремительно разбухавших фингала. Рыба просто в определенный момент сделал пару шагов назад, развернулся и пошел прочь. Уходя, он кричал через плечо, что я об этом пожалею, заплачу и умоюсь своими кровавыми кишками.
Мы, вместе с другом, вернулись домой. Порванную футболку и кровоточащий палец я объяснил маме просто тем, что у нас пытались забрать мяч, а я не позволил. Синяков у меня не было, и я не стал ее расстраивать тем, что дрался, и уж тем более тем, что ее кто-то оскорбил. Весь вечер мы с другом не выходили из дома.
На следующее утро, полшколы знало, что я начистил Рыбе морду. Все на меня смотрели по-другому, удивленно и недоверчиво. Откуда они все узнали, я до сих пор в догадках. Свидетелей не было. Мы с другом молчали в тряпку. И так были на измене, что вся шпана, будет нам мстить. Единственный вариант, который возможен, Рыба сам кому-то рассказал об этом. Которого, кстати, практически не было видно дня три-четыре. Мелькнув пару раз с заживающими фингалами в виде желтизны под глазами, через неделю он «вернулся в строй».
Наша районная шпана, в которой числился Рыба, к моему удивлению, после этого перестала меня домогаться в каком-либо виде и не предпринимала никаких попыток наказать меня за драку с Рыбой. Более того, они стали считать меня "своим парнем". Сам Рыба больше никогда ко мне никогда не подходил и старался избегать взгляда.
С тех пор, драться мне пришлось гораздо чаще и больше. И жестче.
А шрам на мизинце левой руки у меня до сих пор.