(no subject)
На аллее встретили с бабулей её бывшего ученика.
- Рад вас видеть. Искренне, - сказал он и, уже удаляясь, крикнул. - Спасибо за тройку!
Рассказала Марине, она, услышав фамилию, говорит:
- Был такой. Гордился, сколько крови выпил из учителей. Круглолицый, да?
Из его облика я запомнила только шляпу и лакированные жёлтые бусы.
- Молодой?
Я, прикинув годы, когда бабуля работала в школе, отвечаю (с некоторым удивлением):
- Лет шестьдесят. Но выглядит на сорок.
Тут Марина напомнила, что бабуля какое-то время преподавала ещё и в двухтысячных. Вот и весь секрет. Чтобы в шестьдесят выглядеть на сорок, нужно, чтоб тебе было тридцать восемь.
* * *
Бабулина соседка рассказала: к её подруге, репетитору английского, пришёл новый ученик, третьеклассник. В начале знакомства подруга предложила:
- Может, у тебя есть ко мне какие-то вопросы?
- Есть, - сказал мальчик. - У вас было много ошибок молодости?
* * *
Плюхнулась на стул - и одновременно раздался звук нехерового взрыва. Допрыгалась, решила я сперва и вспомнила, как Максов брат в детстве, когда их бабушка упала с кресла, чёрство сказал: "Докувыркалась, циркачка?"
А Марина рассказала, что недавно в её школьном кабинете с полки рухнуло несколько папок и она была потрясена грохотом. Потом поднялась к коллеге этажом выше, та говорит:
- Вот это гэпнуло. Аж стекла задрожали.
- Неужели и сюда было слышно? - продолжала недоумевать Марина.
* * *
Лето в Харькове, даже сейчас, - концентрат счастья. Я поймала отголосок безвременья, когда-то естественного как воздух. Полупустыми улицами заведуют старики, и дети, и собаки в ошейниках. Из окон нараспашку медленная жизнь: запахи борщей и сигарет, звяканье посуды, ленивые голоса.
Мимо прошли девочки лет пятнадцати. Одна говорит:
- И так в жизни ни минуты стабильности. Надо хоть где-то её создавать.
(Моя стабильность сейчас такова: не снимая ношу кулон в виде кота и кулон с харьковской площадью Свободы. В Харькове волнуюсь, как там мои коты. А дома, с котами, волнуюсь за Харьков. Надо, что ли, поехать в какое-то третье место, разомкнуть этот круг.)
- Рад вас видеть. Искренне, - сказал он и, уже удаляясь, крикнул. - Спасибо за тройку!
Рассказала Марине, она, услышав фамилию, говорит:
- Был такой. Гордился, сколько крови выпил из учителей. Круглолицый, да?
Из его облика я запомнила только шляпу и лакированные жёлтые бусы.
- Молодой?
Я, прикинув годы, когда бабуля работала в школе, отвечаю (с некоторым удивлением):
- Лет шестьдесят. Но выглядит на сорок.
Тут Марина напомнила, что бабуля какое-то время преподавала ещё и в двухтысячных. Вот и весь секрет. Чтобы в шестьдесят выглядеть на сорок, нужно, чтоб тебе было тридцать восемь.
* * *
Бабулина соседка рассказала: к её подруге, репетитору английского, пришёл новый ученик, третьеклассник. В начале знакомства подруга предложила:
- Может, у тебя есть ко мне какие-то вопросы?
- Есть, - сказал мальчик. - У вас было много ошибок молодости?
* * *
Плюхнулась на стул - и одновременно раздался звук нехерового взрыва. Допрыгалась, решила я сперва и вспомнила, как Максов брат в детстве, когда их бабушка упала с кресла, чёрство сказал: "Докувыркалась, циркачка?"
А Марина рассказала, что недавно в её школьном кабинете с полки рухнуло несколько папок и она была потрясена грохотом. Потом поднялась к коллеге этажом выше, та говорит:
- Вот это гэпнуло. Аж стекла задрожали.
- Неужели и сюда было слышно? - продолжала недоумевать Марина.
* * *
Лето в Харькове, даже сейчас, - концентрат счастья. Я поймала отголосок безвременья, когда-то естественного как воздух. Полупустыми улицами заведуют старики, и дети, и собаки в ошейниках. Из окон нараспашку медленная жизнь: запахи борщей и сигарет, звяканье посуды, ленивые голоса.
Мимо прошли девочки лет пятнадцати. Одна говорит:
- И так в жизни ни минуты стабильности. Надо хоть где-то её создавать.
(Моя стабильность сейчас такова: не снимая ношу кулон в виде кота и кулон с харьковской площадью Свободы. В Харькове волнуюсь, как там мои коты. А дома, с котами, волнуюсь за Харьков. Надо, что ли, поехать в какое-то третье место, разомкнуть этот круг.)