Беларусь-Украина. Часть 2. Львов
В силу различных причин начну свое повествование о минувшей поездке с Мишей по Беларуси-Украине с конца. А именно со Львова, города на западной Украине.
Про Львов мы услышали задолго до того, как подобрались к нему на расстояние автобусного рейса. Начиная с того, что отец мой говорил, что во Львове обязательно нужно побывать, а мать напутствовала, что там красивое кладбище. И заканчивая тем, что западные беларусы утверждали, что поляки любят Гродно больше, чем Краков, а Львов - больше, чем оба вместе взятые.
Как мы пересекали украинскую границу, пожалуй, расскажу в предыдущей части моего повествования, скажу лишь, что мы приезжаем во Львов не спавшие, и ко второй неделе нашего путешествия уже уставшие от всего.
Первый контакт
Первое, что мы делаем - заходим в кофейню недалеко от вокзала. Ничем не примечательную, со средней хамовитости персоналом, типичное привокзальное кафе. Мое внимание обращается на женщину, которая сидит за одним из столиков. Она уже закончила с тем, что здесь заказывала, и теперь просто сидит и курит. Ее отрешенный вид заставляет меня задуматься, не проститутка ли это после ночной смены, и не случилось ли у нее какого горя, что ее взгляд ничего не содержит.
Но мои вопросы разрешаются с появлением еще двух посетителей.
Тут надо сделать отступление и сказать, что во Львове культ кофе. Наш знакомый Женя, которого нам рекомендовали как гида по Львову, в первый год жизни здесь никак не мог привыкнуть, что надо работать. По всем показателям, здесь только и нужно делать, что переходить из заведения в заведение и пить кофе.
Так вот Женя сказал нам, что киевляне пьют кофе быстро, посматривая на часы, в среднем старте. А львовцы...
В общем, в кафе заходят двое: молодой парень и бородатый мужчина. Оживленно беседуют. То ли коллеги, то ли родственники. Совершенно непонятно, зачем они пришли сюда ранним утром.
Заказывают по кофе и садятся, продолжая разговаривать.
Я отвлекаюсь и не успеваю заметить, как они принимают точно такой же вид, как и та женщина. Глаза устремлены куда-то вдаль и не двигаются, рука подпирает подбородок, а один из пальцев как будто случайно забрел на нижнюю губу и почти свалился, задумавшись, в рот. Так они сидят около минуты, пока, наконец, один из них не вспоминает, что перед ним стоит кофе, и делает маленький голоток, после чего вновь погружается в прежнее состояние, и даже палец возвращается на легкомысленно оттопыренную нижнюю губу.
Так вот так пьют кофе все львовцы. И что самое ужасное, ты готов присоединиться к ним в этом гипнотическом трансе и никуда не спешить, потому что времени для тебя не существует. И - о, боже! - это прекрасно.
Хиппи
Далее мы отправляемся на поиски старого знакомого моего отца, олдового хиппи, телефона которого у нас нет, но которого можно найти в оперном театре, где он работает.
Спросив на служебном входе, мы тут же наталкиваемся на человека, который тоже его ждет, и который уже готов нам рассказать все. Через пять минут выбегает Алик, действительно хиппарь, с длинными волосами, с хайратником, с благородными мешками под глазами и безумным взглядом. Размахивая руками, он говорит, что переночевать у него не получится, что есть некий Вишня, но он не знает, у него парализованная мать, подвал, сын, в общем встретимся в три часа около ратуши.
В три часа мы стоим около ратуши. Подбегает Алик и говорит, что сейчас подойдет Вишня, но он не знает, у него парализованная мать, подвал, сын, в общем сейчас он посадит нас на трамвай.
Подходит Вишня, и Алик представляет его: это Вишня, но я не знаю, у него подвал, сын, в общем, сейчас я посажу вас на трамвай.
Бородатый и сухенький Вишня в отличие от Алика флегматично приветствует нас и говорит: «Пошли». Мы действительно садимся на трамвай, и приезжаем к Вишне. Живет он на маленькой улочке в три дома под сорок пять. Поднявшись по деревянной лестнице на второй этаж, мы попадаем в итальянский дворик с сохнущей одеждой, калиточками и прочими замечательными атрибутами, не позволяющими представить, что здесь бывает зима.
Внутри нас ждут коллекция сорванных отовсюду металлических табличек, в т.ч. и из Петербурга, фотографии всяческих хиппи и комментарии вроде «Ну а это мы на байках, бля...», «Это, ну а это Пензель, бля...», «А это твой папаша, бля...»
После чего нас провожают натурально в подвал, в котором, однако, все обставлено как в гостевой спальне, разумеется, также с фотографиями хиппи по стенам.
Вечер
Поспав часа три, мы созваниваемся с нашим гидом Женей, встречаемся около ратуши, и погружаемся в вечерний Львов.
Конечно, кусочек исторического Львова мы захватили уже с утра, однако, я сместил акценты в пользу других впечатлений ради цельности повествования. На самом же деле, как только мы оказались в Старом городе, мы влюбились в него бесповоротно. Узкие улочки, тихие трамваи, едущие по прорезиненным рельсам, толпы гуляющих, девушки в нарядах 19 века, продающие леденцы, бронзовые люди, пивные повозки, где ты крутишь педали и пьешь пиво одновременно, миниатюрные экскурсионные трамвайчики и автобусы… В общем, все, что могло быть в любом другом городе, но именно в этом городе смотрится настолько сказочно и гармонично, насколько позволяет широта твоей души. Благодаря своей компактности, Львов не оставляет зазоров между предметами. Поэтому, если ты видишь что-то красивое, а рядом еще что-то, то все это воспринимается как неразрывная красота.
Женя нас заводит в уютную пивную, распологающуюся в одном из двориков. Там подключаются к аппарату какие-то уличные музыканты, которых попросили выступить в этом заведении, как это часто здесь бывают. Вот уже звучит аккордеон и какая-то явно знакомая мелодия, а Женя рассказывает нам о заведениях Львова.
Заведения
Сам Женя работает в холдинге эмоций !FEST, который и владеет львиной долей заведений с фишкой, которыми стал знаменит в последние годы Львов. После прогулки по вечернему Львову, со всяческими байками, историческими справками, рассказами и обсуждением политической ситуации, мы с Женей прощаемся, и идем в одно из названных им заведений.
Оно называется «МЯСА И СПРАВЕДЛИВОСТИ» и располагается во дворе бернардистского храма. Вообще храм является достоянием Юнеско и, кажется, даже больше, поэтому открывать в нем ресторан нельзя, а тем более вкручивать какие-нибудь болты в стены. Однако, один из владельцев упомянутого холдинга то ли родственник, то ли друг некого городского чиновника, поэтому это заведение стало возможным.
Здесь все на тему инквизиции и пыток. Соответствующие фотографии и рисунки на стенах. В меню много мяса, на экране - кажут боксерский матч. Повсюду лежат и висят всяческие металлические оковы и т.п. Которые, кстати можно померить и в которых сфотографироваться. Счет же приносит так: статный молодец ставит на стол маленькую деревянную колобашку, кладет на нее счет, а затем с невозмутимым видом хреначит топором прямо по колобашке. Гости довольно улыбаются.
На следующий день, наслушавшиеся жениных рассказов, мы пошли в еще одно заведение, которое называется Криiвка [крыивка]. В переводе с украинского это что-то вроде пункта украинской повстанческой армии, находящегося за лесом и под землей. В данном случае оно находится на главной городской площади. В него зачастую можно застать очередь, и говорят, это третье по посещаемости заведение в Европе. Вообще надо сказать, что западной Украиной нас загодя напугали. Мол, только слово на русском, и ты получишь леща. Тут же, правда, другие знакомцы сказали, что это преувеличение. Женя, которому запрещен въезд в Россию, т.к. он считается экстремистом, натурально нас успокоил, иначе, придя в Криiвку, мы перепугались бы не на шутку.
Итак, вход представляет собой деревянную дверь. Ты стучишь, открывается окошечко. В нем ты видишь усатого мужика в форме УПА и с автоматом. Он спрашивает пароль (разумеется, на украинском - к слову, во Львове все говорят на украинском, и это не тот украинский, который разучивают герои фильма «О чем говорят мужчины» по пути в Одессу, а настоящий украинский, который - даже если захочешь - без подготовки понять невозможно). К счастью, мы знаем пароль: «Слава Украине!» - «Героям слава!», - отзывается мужик и открывает дверь. Если бы мы не назвали пароль, возможно, нас заставили бы выпить самогонку, в качестве проверки на москаля. Когда мы уходили, как раз кто-то проходил такую. Внутри приглушенный красноватый свет, звучат песни на украинском, повсюду антураж повстанческой армии, каски, автоматы (с которым также можно бесплатно сфотографироваться). Мы садимся, подходит официант: «Слава Украине!» - «Героям слава!» - отзываемся мы и стараемся сделать заказ на украинском. Еда, как и везде в заведениях этого типа, отменная. Поев, я иду в туалет, а Миша на выход. Выйдя из туалета, я встречаю Мишу, который говорит, что на входе выйти не получилось. «Та-ак…» - думаю я, и замечаю рядом коридор с надписью «выход из подполья».
Мы идем по темному коридору с какими-то фонарями по бокам. Выходит во двор. Повсюду ящики с оружием, на дереве висит парашютный купол. Поднимаемся по винтовой лестнице, на крыше стоит зенитка. Туристы фотографируются. Спускаемся и, вроде бы, идем на выход. Однако, там стоит шлагбаум, рядом мотоцикл и молодец, который, улыбаясь, спрашивает (разумеется, на украинском):
- А вы куда, хлопцы?
«Черт!» - думаю я и говорю:
- Мы у мисце.
- Да? Тут двое уже хотели вот выйти, вон, смотри.
Я поворачиваю голову и вижу импровизированную тюрьму, в который сидят картонный Медведев с Путиным.
- А откуда вы, хлопцы?
«Черт! Черт! Черт!» - думаю я и говорю:
- Из Беларуси!
- А куда, говоришь?
- Эм-м... Мы хотим выйти из подполья, - вспоминаю я надпись над коридором.
- Из подпiлья? Что-то не похожи вы на беларусов...
«Че-е-ерт!»
- Мотоциклетка сама не поедет. Вот канистра, принесешь бензину, отпущу...
Мы топчемся на месте, пытаясь понять, где брать бензин, в то время как к шлагбауму подходит еще один посетитель.
- А вы куда, пан?
Пан пытается прокатить за европейца и говорит на английском.
- To the city.
- А чего это вы по-английски говорите?
- Uh?
- Ну вы русский знаете?
- Ну... знаю.
- А чего? Боитесь что ли? - во всю ширь улыбается парень. - Ладно, проходите. - Наконец, говорит он и поднимает шлагбаум.
На втором этаже того же здания на балконе висит символ гильдии каменьщиков. Там заведение под названием «Массонская ложа». Туда мы заходить не стали. Ценник там заряжен астрономический, но тем, у кого есть членская карточка - скидка 90%. А еще здороваться нужно по-особенному, прижимая большой палец к руке оппонента.
На Староеврейской улице - заведение, где, когда тебе приносят счет, нужно говорить что-нибудь в духе: «Разве это таки столько стоит?» - и торговаться.
Еще Львов - родина Захера Мазоха, автора «Венеры в мехах» и того, в чью честь названа распространенная сексуальная перверсия. Там счет приносят в красной туфельке, и все по тематике мазохизма. А Женю, как он рассказал, однажды отхлестали плеткой на правах сотрудника холдинга. Есть там такая услуга, и знакомые ему ее заказали ради шутки. Там мы тоже не были.
Отдельная тема - это кофейни. Первая кофейня, в которой мы были в Старом городе - это Вiрменьска на одноименной (Армянской) улице. Скромное кафе, с четырьмя столиками. Кофе готовят по-восточному, на песочке, в турочках, подают вкуснейшие пироги. В общем, мы как там сели с кавой (спустя день ты уже предпочитаешь называть кофе именно так, а кофейню - кавярней, потому что так звучит приятней и по-домашнему) - кава, причем, заправлена Ванна Таллинном - так и все. Растворение полное.
На следующий день мы уже жизни не видели без того, чтобы зайти в кавярню - даже после двух часов прогулки.
Один раз зашли случайно еще в одно место с фишечкой. «Пошли каву попьем» - решили, - «Так, здесь не были? Ну давай сюда». Заходим. «Так, а это что?» За стеклом стоит промышленная кофемолка, рядом с ней стоит работник, нажимает какие-то кнопочки. Повсюду валяются мешки с зернами. Какой-то конвеер, не работающий. Проходим дальше. Магазин, миленькие кофемолочки всякие, пакетики с кавой. Дальше - кавярня. «Так, а тут что? Копальня...» - и лестница вниз. Идем по лестнице. Темно, проходим по коридору. «Вот ваша каска» - одеваем каски, впереди нас еще несколько посетителей, у одного из них каска с фонариком. Идем дальше по темным коридорам. Проходим пещеру, где сидят такие же ошалелые посетители, как и мы. Идем дальше. Вагонетка на рельсах (декоративная). Дальше - турникет, вращающий какую-то большую конструкцию. Проходим через него и оказываемся в настоящей шахте. Приглушенный свет фонарей, столики. Садимся. Помещение поделено на три секции, обозначенные табличками, кава такая-то, кава со специями, кава с огнем и алкоголем (кажется, так). Заказываем по-восточному. Турочки, песочек - все, как полагается. Подходят еще люди, берут огненную. За стойкой молодой парень достает какой-то агрегат с трубкой и сосудом, поджигает там чего-то, из трубки в чашку начинает капать огонь. Сама трубка тоже горит. И чашка тоже горит. Он берет щепотку какой-то пыльцы, бросает ее на трубку с чашкой, пыльца взрывается искрами. Алхимия! Далее он заливает пылающую чашку из турки и подает готовый кофе.
Вот как-то так. Это все не считая архитектуры и прочих элементов градостроительства, про которые можно сказать только то, что если в Беларуси мы фотографировали каждый день, потому что отыскивали хорошие кадры, то здесь мы в первый день не фотографировали вообще - потому как не хотелось - ты просто идешь и впитываешь, а главное, куда не посмотришь, все хорошо, так что и выискивать не надо.
Про все это я сделал такой вывод, что почва для всяческих фишечек во Львове идеальная. Именно за счет компактности и отсутствия зазоров. Львов - обособленный город. В политическом смысле он тоже живет отдельно от центральной и восточной Украины, и вся его история является доказательством его независимости. Поэтому именно в отдельно взятом Львове можно быть без зазрения совести националистом. Потому что тебе не приходится думать о судьбах страны, пост-советского пространства и мира в целом.
Поэтому, если у нас и случаются подобные заведения с фишкой, то им крайне тяжело, т.к. сидя в таком, ты все равно чувствуешь, что снаружи тебя окружает все та же серость. И если взгляд твой скользит по красотам исторического центра, то он обязательно наткнется на какое-нибудь непотребство или безвкусицу. Поэтому и девушки в костюмах 19 века, продающие леденцы, быстро скатятся до уровня пьяного Петра I, терроризирующего Университетскую набережную или Катькин садик - это если уж появятся. Во Львове же все это гармонично. Причем толпы гуляющих, которые можно наблюдать в выходные, не исчезают и в будние. И только на зиму, видимо, все прячутся по кавярням, где продолжается этот бесконечный «променад».
Впрочем, про политику и теорию «малых расстояний» я расскажу в предыдущей части своего рассказа.
P.S. Фотографиями и видео-зарисовками я сопровожу свой рассказ тоже чуть раньше.
Про Львов мы услышали задолго до того, как подобрались к нему на расстояние автобусного рейса. Начиная с того, что отец мой говорил, что во Львове обязательно нужно побывать, а мать напутствовала, что там красивое кладбище. И заканчивая тем, что западные беларусы утверждали, что поляки любят Гродно больше, чем Краков, а Львов - больше, чем оба вместе взятые.
Как мы пересекали украинскую границу, пожалуй, расскажу в предыдущей части моего повествования, скажу лишь, что мы приезжаем во Львов не спавшие, и ко второй неделе нашего путешествия уже уставшие от всего.
Первый контакт
Первое, что мы делаем - заходим в кофейню недалеко от вокзала. Ничем не примечательную, со средней хамовитости персоналом, типичное привокзальное кафе. Мое внимание обращается на женщину, которая сидит за одним из столиков. Она уже закончила с тем, что здесь заказывала, и теперь просто сидит и курит. Ее отрешенный вид заставляет меня задуматься, не проститутка ли это после ночной смены, и не случилось ли у нее какого горя, что ее взгляд ничего не содержит.
Но мои вопросы разрешаются с появлением еще двух посетителей.
Тут надо сделать отступление и сказать, что во Львове культ кофе. Наш знакомый Женя, которого нам рекомендовали как гида по Львову, в первый год жизни здесь никак не мог привыкнуть, что надо работать. По всем показателям, здесь только и нужно делать, что переходить из заведения в заведение и пить кофе.
Так вот Женя сказал нам, что киевляне пьют кофе быстро, посматривая на часы, в среднем старте. А львовцы...
В общем, в кафе заходят двое: молодой парень и бородатый мужчина. Оживленно беседуют. То ли коллеги, то ли родственники. Совершенно непонятно, зачем они пришли сюда ранним утром.
Заказывают по кофе и садятся, продолжая разговаривать.
Я отвлекаюсь и не успеваю заметить, как они принимают точно такой же вид, как и та женщина. Глаза устремлены куда-то вдаль и не двигаются, рука подпирает подбородок, а один из пальцев как будто случайно забрел на нижнюю губу и почти свалился, задумавшись, в рот. Так они сидят около минуты, пока, наконец, один из них не вспоминает, что перед ним стоит кофе, и делает маленький голоток, после чего вновь погружается в прежнее состояние, и даже палец возвращается на легкомысленно оттопыренную нижнюю губу.
Так вот так пьют кофе все львовцы. И что самое ужасное, ты готов присоединиться к ним в этом гипнотическом трансе и никуда не спешить, потому что времени для тебя не существует. И - о, боже! - это прекрасно.
Хиппи
Далее мы отправляемся на поиски старого знакомого моего отца, олдового хиппи, телефона которого у нас нет, но которого можно найти в оперном театре, где он работает.
Спросив на служебном входе, мы тут же наталкиваемся на человека, который тоже его ждет, и который уже готов нам рассказать все. Через пять минут выбегает Алик, действительно хиппарь, с длинными волосами, с хайратником, с благородными мешками под глазами и безумным взглядом. Размахивая руками, он говорит, что переночевать у него не получится, что есть некий Вишня, но он не знает, у него парализованная мать, подвал, сын, в общем встретимся в три часа около ратуши.
В три часа мы стоим около ратуши. Подбегает Алик и говорит, что сейчас подойдет Вишня, но он не знает, у него парализованная мать, подвал, сын, в общем сейчас он посадит нас на трамвай.
Подходит Вишня, и Алик представляет его: это Вишня, но я не знаю, у него подвал, сын, в общем, сейчас я посажу вас на трамвай.
Бородатый и сухенький Вишня в отличие от Алика флегматично приветствует нас и говорит: «Пошли». Мы действительно садимся на трамвай, и приезжаем к Вишне. Живет он на маленькой улочке в три дома под сорок пять. Поднявшись по деревянной лестнице на второй этаж, мы попадаем в итальянский дворик с сохнущей одеждой, калиточками и прочими замечательными атрибутами, не позволяющими представить, что здесь бывает зима.
Внутри нас ждут коллекция сорванных отовсюду металлических табличек, в т.ч. и из Петербурга, фотографии всяческих хиппи и комментарии вроде «Ну а это мы на байках, бля...», «Это, ну а это Пензель, бля...», «А это твой папаша, бля...»
После чего нас провожают натурально в подвал, в котором, однако, все обставлено как в гостевой спальне, разумеется, также с фотографиями хиппи по стенам.
Вечер
Поспав часа три, мы созваниваемся с нашим гидом Женей, встречаемся около ратуши, и погружаемся в вечерний Львов.
Конечно, кусочек исторического Львова мы захватили уже с утра, однако, я сместил акценты в пользу других впечатлений ради цельности повествования. На самом же деле, как только мы оказались в Старом городе, мы влюбились в него бесповоротно. Узкие улочки, тихие трамваи, едущие по прорезиненным рельсам, толпы гуляющих, девушки в нарядах 19 века, продающие леденцы, бронзовые люди, пивные повозки, где ты крутишь педали и пьешь пиво одновременно, миниатюрные экскурсионные трамвайчики и автобусы… В общем, все, что могло быть в любом другом городе, но именно в этом городе смотрится настолько сказочно и гармонично, насколько позволяет широта твоей души. Благодаря своей компактности, Львов не оставляет зазоров между предметами. Поэтому, если ты видишь что-то красивое, а рядом еще что-то, то все это воспринимается как неразрывная красота.
Женя нас заводит в уютную пивную, распологающуюся в одном из двориков. Там подключаются к аппарату какие-то уличные музыканты, которых попросили выступить в этом заведении, как это часто здесь бывают. Вот уже звучит аккордеон и какая-то явно знакомая мелодия, а Женя рассказывает нам о заведениях Львова.
Заведения
Сам Женя работает в холдинге эмоций !FEST, который и владеет львиной долей заведений с фишкой, которыми стал знаменит в последние годы Львов. После прогулки по вечернему Львову, со всяческими байками, историческими справками, рассказами и обсуждением политической ситуации, мы с Женей прощаемся, и идем в одно из названных им заведений.
Оно называется «МЯСА И СПРАВЕДЛИВОСТИ» и располагается во дворе бернардистского храма. Вообще храм является достоянием Юнеско и, кажется, даже больше, поэтому открывать в нем ресторан нельзя, а тем более вкручивать какие-нибудь болты в стены. Однако, один из владельцев упомянутого холдинга то ли родственник, то ли друг некого городского чиновника, поэтому это заведение стало возможным.
Здесь все на тему инквизиции и пыток. Соответствующие фотографии и рисунки на стенах. В меню много мяса, на экране - кажут боксерский матч. Повсюду лежат и висят всяческие металлические оковы и т.п. Которые, кстати можно померить и в которых сфотографироваться. Счет же приносит так: статный молодец ставит на стол маленькую деревянную колобашку, кладет на нее счет, а затем с невозмутимым видом хреначит топором прямо по колобашке. Гости довольно улыбаются.
На следующий день, наслушавшиеся жениных рассказов, мы пошли в еще одно заведение, которое называется Криiвка [крыивка]. В переводе с украинского это что-то вроде пункта украинской повстанческой армии, находящегося за лесом и под землей. В данном случае оно находится на главной городской площади. В него зачастую можно застать очередь, и говорят, это третье по посещаемости заведение в Европе. Вообще надо сказать, что западной Украиной нас загодя напугали. Мол, только слово на русском, и ты получишь леща. Тут же, правда, другие знакомцы сказали, что это преувеличение. Женя, которому запрещен въезд в Россию, т.к. он считается экстремистом, натурально нас успокоил, иначе, придя в Криiвку, мы перепугались бы не на шутку.
Итак, вход представляет собой деревянную дверь. Ты стучишь, открывается окошечко. В нем ты видишь усатого мужика в форме УПА и с автоматом. Он спрашивает пароль (разумеется, на украинском - к слову, во Львове все говорят на украинском, и это не тот украинский, который разучивают герои фильма «О чем говорят мужчины» по пути в Одессу, а настоящий украинский, который - даже если захочешь - без подготовки понять невозможно). К счастью, мы знаем пароль: «Слава Украине!» - «Героям слава!», - отзывается мужик и открывает дверь. Если бы мы не назвали пароль, возможно, нас заставили бы выпить самогонку, в качестве проверки на москаля. Когда мы уходили, как раз кто-то проходил такую. Внутри приглушенный красноватый свет, звучат песни на украинском, повсюду антураж повстанческой армии, каски, автоматы (с которым также можно бесплатно сфотографироваться). Мы садимся, подходит официант: «Слава Украине!» - «Героям слава!» - отзываемся мы и стараемся сделать заказ на украинском. Еда, как и везде в заведениях этого типа, отменная. Поев, я иду в туалет, а Миша на выход. Выйдя из туалета, я встречаю Мишу, который говорит, что на входе выйти не получилось. «Та-ак…» - думаю я, и замечаю рядом коридор с надписью «выход из подполья».
Мы идем по темному коридору с какими-то фонарями по бокам. Выходит во двор. Повсюду ящики с оружием, на дереве висит парашютный купол. Поднимаемся по винтовой лестнице, на крыше стоит зенитка. Туристы фотографируются. Спускаемся и, вроде бы, идем на выход. Однако, там стоит шлагбаум, рядом мотоцикл и молодец, который, улыбаясь, спрашивает (разумеется, на украинском):
- А вы куда, хлопцы?
«Черт!» - думаю я и говорю:
- Мы у мисце.
- Да? Тут двое уже хотели вот выйти, вон, смотри.
Я поворачиваю голову и вижу импровизированную тюрьму, в который сидят картонный Медведев с Путиным.
- А откуда вы, хлопцы?
«Черт! Черт! Черт!» - думаю я и говорю:
- Из Беларуси!
- А куда, говоришь?
- Эм-м... Мы хотим выйти из подполья, - вспоминаю я надпись над коридором.
- Из подпiлья? Что-то не похожи вы на беларусов...
«Че-е-ерт!»
- Мотоциклетка сама не поедет. Вот канистра, принесешь бензину, отпущу...
Мы топчемся на месте, пытаясь понять, где брать бензин, в то время как к шлагбауму подходит еще один посетитель.
- А вы куда, пан?
Пан пытается прокатить за европейца и говорит на английском.
- To the city.
- А чего это вы по-английски говорите?
- Uh?
- Ну вы русский знаете?
- Ну... знаю.
- А чего? Боитесь что ли? - во всю ширь улыбается парень. - Ладно, проходите. - Наконец, говорит он и поднимает шлагбаум.
На втором этаже того же здания на балконе висит символ гильдии каменьщиков. Там заведение под названием «Массонская ложа». Туда мы заходить не стали. Ценник там заряжен астрономический, но тем, у кого есть членская карточка - скидка 90%. А еще здороваться нужно по-особенному, прижимая большой палец к руке оппонента.
На Староеврейской улице - заведение, где, когда тебе приносят счет, нужно говорить что-нибудь в духе: «Разве это таки столько стоит?» - и торговаться.
Еще Львов - родина Захера Мазоха, автора «Венеры в мехах» и того, в чью честь названа распространенная сексуальная перверсия. Там счет приносят в красной туфельке, и все по тематике мазохизма. А Женю, как он рассказал, однажды отхлестали плеткой на правах сотрудника холдинга. Есть там такая услуга, и знакомые ему ее заказали ради шутки. Там мы тоже не были.
Отдельная тема - это кофейни. Первая кофейня, в которой мы были в Старом городе - это Вiрменьска на одноименной (Армянской) улице. Скромное кафе, с четырьмя столиками. Кофе готовят по-восточному, на песочке, в турочках, подают вкуснейшие пироги. В общем, мы как там сели с кавой (спустя день ты уже предпочитаешь называть кофе именно так, а кофейню - кавярней, потому что так звучит приятней и по-домашнему) - кава, причем, заправлена Ванна Таллинном - так и все. Растворение полное.
На следующий день мы уже жизни не видели без того, чтобы зайти в кавярню - даже после двух часов прогулки.
Один раз зашли случайно еще в одно место с фишечкой. «Пошли каву попьем» - решили, - «Так, здесь не были? Ну давай сюда». Заходим. «Так, а это что?» За стеклом стоит промышленная кофемолка, рядом с ней стоит работник, нажимает какие-то кнопочки. Повсюду валяются мешки с зернами. Какой-то конвеер, не работающий. Проходим дальше. Магазин, миленькие кофемолочки всякие, пакетики с кавой. Дальше - кавярня. «Так, а тут что? Копальня...» - и лестница вниз. Идем по лестнице. Темно, проходим по коридору. «Вот ваша каска» - одеваем каски, впереди нас еще несколько посетителей, у одного из них каска с фонариком. Идем дальше по темным коридорам. Проходим пещеру, где сидят такие же ошалелые посетители, как и мы. Идем дальше. Вагонетка на рельсах (декоративная). Дальше - турникет, вращающий какую-то большую конструкцию. Проходим через него и оказываемся в настоящей шахте. Приглушенный свет фонарей, столики. Садимся. Помещение поделено на три секции, обозначенные табличками, кава такая-то, кава со специями, кава с огнем и алкоголем (кажется, так). Заказываем по-восточному. Турочки, песочек - все, как полагается. Подходят еще люди, берут огненную. За стойкой молодой парень достает какой-то агрегат с трубкой и сосудом, поджигает там чего-то, из трубки в чашку начинает капать огонь. Сама трубка тоже горит. И чашка тоже горит. Он берет щепотку какой-то пыльцы, бросает ее на трубку с чашкой, пыльца взрывается искрами. Алхимия! Далее он заливает пылающую чашку из турки и подает готовый кофе.
Вот как-то так. Это все не считая архитектуры и прочих элементов градостроительства, про которые можно сказать только то, что если в Беларуси мы фотографировали каждый день, потому что отыскивали хорошие кадры, то здесь мы в первый день не фотографировали вообще - потому как не хотелось - ты просто идешь и впитываешь, а главное, куда не посмотришь, все хорошо, так что и выискивать не надо.
Про все это я сделал такой вывод, что почва для всяческих фишечек во Львове идеальная. Именно за счет компактности и отсутствия зазоров. Львов - обособленный город. В политическом смысле он тоже живет отдельно от центральной и восточной Украины, и вся его история является доказательством его независимости. Поэтому именно в отдельно взятом Львове можно быть без зазрения совести националистом. Потому что тебе не приходится думать о судьбах страны, пост-советского пространства и мира в целом.
Поэтому, если у нас и случаются подобные заведения с фишкой, то им крайне тяжело, т.к. сидя в таком, ты все равно чувствуешь, что снаружи тебя окружает все та же серость. И если взгляд твой скользит по красотам исторического центра, то он обязательно наткнется на какое-нибудь непотребство или безвкусицу. Поэтому и девушки в костюмах 19 века, продающие леденцы, быстро скатятся до уровня пьяного Петра I, терроризирующего Университетскую набережную или Катькин садик - это если уж появятся. Во Львове же все это гармонично. Причем толпы гуляющих, которые можно наблюдать в выходные, не исчезают и в будние. И только на зиму, видимо, все прячутся по кавярням, где продолжается этот бесконечный «променад».
Впрочем, про политику и теорию «малых расстояний» я расскажу в предыдущей части своего рассказа.
P.S. Фотографиями и видео-зарисовками я сопровожу свой рассказ тоже чуть раньше.