Спайк Миллиган (1918-2002)
В прекрасных переводах Бориса Херсонского. Больше на "Полутонах".
***
Смерть дантисту и креслу его!
Словам: "откроем наш рот!"
пусть он, не сделав со мной ничего
умрет! Умрет! Умрет!
Смерть медсестре и ее шприцу!
Ее перекошенному лицу!
Бор-машине, ее сверлу!
Во мглу их! Во мглу! Во мглу!
Погибель словам: терпение,ну,
будет больно чуток, смотри!
Застрелись, повесься, иди ко дну
и умри! Умри! Умри!
***
Хоть "яйцо" легко срифмовать с "лицо",
на яйце не растет борода.
Всякий сварит на завтрак яйцо.
А лицо? Никто! Никогда!
Кто с "оверкот" зарифмует "кот",
будет при этом неправ.
Не станет лакать молоко оверкот,
а кота не повесишь в шкаф!
С "полено" рифмуется слово "колено",
но колено не бросишь в печь,
и невозможно согнуть полено
перед тем, как в камине сжечь.
"Глыба" охотно рифмуется с "рыба".
Рыба мечет икру порой.
А в остальном она та же глыба:
нет ног ни у той, ни у той.
***
Смерть дантисту и креслу его!
Словам: "откроем наш рот!"
пусть он, не сделав со мной ничего
умрет! Умрет! Умрет!
Смерть медсестре и ее шприцу!
Ее перекошенному лицу!
Бор-машине, ее сверлу!
Во мглу их! Во мглу! Во мглу!
Погибель словам: терпение,ну,
будет больно чуток, смотри!
Застрелись, повесься, иди ко дну
и умри! Умри! Умри!
***
Хоть "яйцо" легко срифмовать с "лицо",
на яйце не растет борода.
Всякий сварит на завтрак яйцо.
А лицо? Никто! Никогда!
Кто с "оверкот" зарифмует "кот",
будет при этом неправ.
Не станет лакать молоко оверкот,
а кота не повесишь в шкаф!
С "полено" рифмуется слово "колено",
но колено не бросишь в печь,
и невозможно согнуть полено
перед тем, как в камине сжечь.
"Глыба" охотно рифмуется с "рыба".
Рыба мечет икру порой.
А в остальном она та же глыба:
нет ног ни у той, ни у той.