Эрдельтерьеры.
Мне всегда нравились эрдельтерьеры. Они кудрявые, подтянутые, всегда веселы и жизнерадостны. Хочешь палку тебе притащат, хочешь мышь дохлую. Просто так от большого собачьего кокетства. У них добродушный нрав, всегда веселое расположение духа и виляющий хвост по любому поводу.
Еще они всегда ассоциируются у меня с детством, в котором моя тетушка держала такую собаку. Приходя к ним мы всей семьей обливались слезами умиления от милых собачьих выходок, а пес обливал нас слюнями счастья, взбивая их в упругую пену от радости видеть нас, и вилял хвостом при виде любого движущегося предмета.
Те времена уже далеки, и собака приказала всем дружно жить. И тетушку я свою не вижу уже годами, что с каждым днем меня волнует все меньше. Но вот каждый раз, когда я вижу эту породу собак, так и хочется обнять ее покрепче и накормить колбасой до крепко взбитых соплей. Жаль что сейчас собаки этой породы не кажутся размером с коня как раньше.
Когда собаки были большими, я не думал о том, чем заниматься. Я знал, что завтра я проснусь и пойду в школу. И так будет до самой смерти, как мне казалось. Единственное, чего я не мог знать, это то, что в эту же саму школу однажды придет Путин. Я тогда даже Путина не знал, что, наверно, придает моему детству какую-то озорную эпичность. А меж тем, Путин действительно судьбоносно ворвался в нашу школу в богом забытом райноне, богом забытом городе. Выпил чай из граненного стакана, подарил на ремонт 180 млн. р. и скрылся на своем отчаянно-черном лимузине в неизвестном направлении, скорее всего, Кремля.
И вахтер даже не проверял у него сменную обувь. И вряд ли ее отсутствие позволило бы ему сказать, как мне когда то: «Технички не для того тут надрываются, чтобы вы тут все топтали.»
Возможно, он пил этот чай даже из того самого стакана, из которого его когда то пил я. «Ничего себе попил чайку на 180 млн.» - думал Путин по дороге домой. Он вряд ли думает об эрдельтерьерах, когда вспоминает детство, заходя в очередную школу, отхлебывая каждый раз проверенный ФСО чай из рук дородных вспотевших поварих. Но он точно вспоминает о том, как когда то его не пускали в школу без "сменки", и его чай никто не проверял. Как и мне, ему казалось, что так будет до самой смерти.
Сейчас особенно ничего не изменилось. Я каждый день знаю, что мне нужно будет идти на работу. Также как и раньше мне кажется, что так будет до самой смерти. И отсутствие сменной обуви, увы, не позволит ее прогуливать. Но все что радует по дороге на каторгу, это жизнерадостные эрдельтерьеры, радостно махающие тебе хвостом из детства.
Posted via LiveJournal app for iPad.