Кратко о безумии
Цель данного поста: определиться с понятием безумия, то есть фактически дать ему определение. Итак, кого же следует считать безумным человеком? Безумный, значит, ненормальный; безумие, следовательно, есть отклонение от нормы. Тогда возникает законный вопрос о том, что такое норма. Итак, что же это такое? Под нормой я буду подразумевать адекватное восприятие действительности, то есть восприятие действительности такой, какова она и есть. Под безумием, соответственно, я буду понимать искаженное восприятие, то есть восприятие как действительного того, что действительным не является. Безумец (сумасшедший, помешанный) - это тот, кто видит и полагает то, чего на самом деле нет. Сумасшедший - это творец несуществующей реальности, недействительного мира.
Посмотрим, какие проблемы могут возникнуть, если мы примем данные определения. Во-первых, можно сказать, что все мы периодически полагаем то, чего на самом деле нет, а именно все мы ошибаемся, раз уж все мы - люди. Однако, ошибка относительно действительного положения дел принципиально отличается от безумного взгляда на мир. Тот, кто ошибается, лишь недостаточно четко воспринимает действительность, он похож на близорукого человека, который видит, но видит плохо. Следовательно, про ошибающегося проблематично сказать, что он видит то, чего нет; он плохо видит то, что есть (его взгляд на мир скорее затемнен, чем искажен). Очевидной разница становится, когда мы исправляем ошибку, а именно ошибка подразумевает возможность исправления, поскольку тут есть четкий критерий: сама действительность. Безумец же не видит действительности, он видит то, чего нет. Соответственно, он и не может ошибаться относительно действительности (как она себя проявляет), он ошибается в самой действительности (чем она является). Я бы рискнул назвать этот взгляд истинно-ложным, то есть когда ложь становится истиной. В таком случае естественно, что само понятие лжи у безумца исчезает, и он остается с одним только истинным (истинно ложным) взглядом. Их истинная ложность проявляется в том, что для нормального человека они не могут являться проблемой. Например, если кто-то считает себя Наполеоном, то проблем с установлением ложности такого взгляда быть не может. Вообще, всякий взгляд, требующий опровержения, уже вряд ли может быть сочтен безумным. Опровергаются ошибки, а не безумие. Соответственно взгляды безумца и требуют не исправления, а лечения. И я бы так уточил определения безумия: безумец видит не просто то, чего нет, а скорее то, чего с очевидностью нет, и быть не может.
Проблема номер два: Вот, например, мы видим мираж. Мираж - это иллюзия действительности, и, однако, видят его вполне нормальные люди. Таким образом, мы входим в противоречие: с одной стороны человек нормальный, а с другой он видит то, чего нет. Однако миражи, как и ошибки, на самом деле четко связаны с действительностью, и мы никогда не видим в мираже то, чего на самом деле не существует. Страус, которого мы (например) видим, на самом деле существует, просто его нет тут, где он появился. Таким образом, оптический обман не создает несуществующей реальности, он лишь играет с реальностью вполне действительной. То же касается и снов. Сновидения зависимы от реальности, хотя непосредственно во сне мы не имеем дело с реальностью как таковой, а с какой-то игрой нашего сознания (тут, конечно, требуется много уточнений, но я пока не готов углубляться в проблематику сновидений). Но эта игра заимствует все из действительности, и мы не видим во сне ничего такого, чему бы не было аналога в реальности. Таким образом, мы можем допустить и безумие сна, но только в случае безумного восприятия действительности наяву. Допустим, что это не так, и мы видим (можем увидеть) во сне какую-то совершенно обособленную реальность. Но само видение относит нас к действительному миру (ведь спим то мы с закрытыми глазами), а видеть мы можем только то, что, как нам кажется, есть. Значит, если мы видим что-то во сне, то это видение уже не может быть оторвано от того, что мы ранее видели в действительности. Следовательно, отождествлять сновидение с «видением того чего нет» неправомерно и, засыпая, мы не сходим на некоторое время с ума. И реальность сновидения хоть и особая (причудливая, несвязная), но никак не обособленная.
Проблема номер три: а как быть, например, с художниками, да и вообще со всеми творческими людьми? Ведь они создают свой особый мир, то есть они создают то, чего пока еще нет. Следовательно, можно подумать, что творческий акт подразумевает видение того, чего нет, и творчество может быть объявлено тождественным безумию. Однако, и всякая творческая деятельность с очевидностью отталкивается от действительности. Самая смелая фантазия предполагает, тем не менее, создание образа действительности, и тем самым, она неразрывно связана с адекватным ее восприятием. Самый авангардный художник все равно видит то, что есть (а я не сомневаюсь, что в реальности есть достаточно предпосылок, чтобы видеть ее в авангардном или еще бог знает каком ключе; реальность многолика, многолики и образы реальности). При этом, конечно, возможно существование недействительных образов, которые и следует назвать безумными. Это - образы, отталкивающиеся от какой-то неведомой нам реальности, которой в действительности не существует. Что касается творческого процесса в целом как процесса преобразования действительности, то ясно, что это преобразование опять-таки подразумевает адекватное ее восприятие. В общем, творческий процесс - это процесс обогащения действительности, а не ухода от нее.
Таковы мои определения и некоторые возможные уточнения. Принять их, подвергнуть критике или полностью отвергнуть: решать вам.
Посмотрим, какие проблемы могут возникнуть, если мы примем данные определения. Во-первых, можно сказать, что все мы периодически полагаем то, чего на самом деле нет, а именно все мы ошибаемся, раз уж все мы - люди. Однако, ошибка относительно действительного положения дел принципиально отличается от безумного взгляда на мир. Тот, кто ошибается, лишь недостаточно четко воспринимает действительность, он похож на близорукого человека, который видит, но видит плохо. Следовательно, про ошибающегося проблематично сказать, что он видит то, чего нет; он плохо видит то, что есть (его взгляд на мир скорее затемнен, чем искажен). Очевидной разница становится, когда мы исправляем ошибку, а именно ошибка подразумевает возможность исправления, поскольку тут есть четкий критерий: сама действительность. Безумец же не видит действительности, он видит то, чего нет. Соответственно, он и не может ошибаться относительно действительности (как она себя проявляет), он ошибается в самой действительности (чем она является). Я бы рискнул назвать этот взгляд истинно-ложным, то есть когда ложь становится истиной. В таком случае естественно, что само понятие лжи у безумца исчезает, и он остается с одним только истинным (истинно ложным) взглядом. Их истинная ложность проявляется в том, что для нормального человека они не могут являться проблемой. Например, если кто-то считает себя Наполеоном, то проблем с установлением ложности такого взгляда быть не может. Вообще, всякий взгляд, требующий опровержения, уже вряд ли может быть сочтен безумным. Опровергаются ошибки, а не безумие. Соответственно взгляды безумца и требуют не исправления, а лечения. И я бы так уточил определения безумия: безумец видит не просто то, чего нет, а скорее то, чего с очевидностью нет, и быть не может.
Проблема номер два: Вот, например, мы видим мираж. Мираж - это иллюзия действительности, и, однако, видят его вполне нормальные люди. Таким образом, мы входим в противоречие: с одной стороны человек нормальный, а с другой он видит то, чего нет. Однако миражи, как и ошибки, на самом деле четко связаны с действительностью, и мы никогда не видим в мираже то, чего на самом деле не существует. Страус, которого мы (например) видим, на самом деле существует, просто его нет тут, где он появился. Таким образом, оптический обман не создает несуществующей реальности, он лишь играет с реальностью вполне действительной. То же касается и снов. Сновидения зависимы от реальности, хотя непосредственно во сне мы не имеем дело с реальностью как таковой, а с какой-то игрой нашего сознания (тут, конечно, требуется много уточнений, но я пока не готов углубляться в проблематику сновидений). Но эта игра заимствует все из действительности, и мы не видим во сне ничего такого, чему бы не было аналога в реальности. Таким образом, мы можем допустить и безумие сна, но только в случае безумного восприятия действительности наяву. Допустим, что это не так, и мы видим (можем увидеть) во сне какую-то совершенно обособленную реальность. Но само видение относит нас к действительному миру (ведь спим то мы с закрытыми глазами), а видеть мы можем только то, что, как нам кажется, есть. Значит, если мы видим что-то во сне, то это видение уже не может быть оторвано от того, что мы ранее видели в действительности. Следовательно, отождествлять сновидение с «видением того чего нет» неправомерно и, засыпая, мы не сходим на некоторое время с ума. И реальность сновидения хоть и особая (причудливая, несвязная), но никак не обособленная.
Проблема номер три: а как быть, например, с художниками, да и вообще со всеми творческими людьми? Ведь они создают свой особый мир, то есть они создают то, чего пока еще нет. Следовательно, можно подумать, что творческий акт подразумевает видение того, чего нет, и творчество может быть объявлено тождественным безумию. Однако, и всякая творческая деятельность с очевидностью отталкивается от действительности. Самая смелая фантазия предполагает, тем не менее, создание образа действительности, и тем самым, она неразрывно связана с адекватным ее восприятием. Самый авангардный художник все равно видит то, что есть (а я не сомневаюсь, что в реальности есть достаточно предпосылок, чтобы видеть ее в авангардном или еще бог знает каком ключе; реальность многолика, многолики и образы реальности). При этом, конечно, возможно существование недействительных образов, которые и следует назвать безумными. Это - образы, отталкивающиеся от какой-то неведомой нам реальности, которой в действительности не существует. Что касается творческого процесса в целом как процесса преобразования действительности, то ясно, что это преобразование опять-таки подразумевает адекватное ее восприятие. В общем, творческий процесс - это процесс обогащения действительности, а не ухода от нее.
Таковы мои определения и некоторые возможные уточнения. Принять их, подвергнуть критике или полностью отвергнуть: решать вам.