Идеальный русский Иван и сомнительный русский Антон
1. Для меня олицетворение русского человека в его положительном значении - это Иван Рябов из фильма «Россия молодая». Обязательно бородатый, большой, сильный, но не злой; с избытком избитый жизнью, но при этом спокойно-уравновешенный; свободолюбивый, хотя и безо всякой надежды избежать цепей (но и находящий силы порвать цепи); ничего не имеющий и беспредельно щедрый; удивительно живучий и везучий (хотя кто бы сказал, что ему выпадает завидная доля?) - природный вожак, держащийся как можно дальше от всякого официального начальства. Богатырь. Умелец. Душевный человек. Русский, одним словом.
2. Национальный вопрос всегда ставил меня в тупик. Я до сих пор не понимаю, что такое национальный характер, хотя и склонен считать, что это не фикция, и что, например, русский национальный характер существует. Ну отличаются ведь русские от немцев? Отличаются. А немцы от итальянцев? Тоже. А русские от итальянцев? Всеобязательно. Но когда я пытаюсь уточнять, чем именно отличаются, тут же теряю почву под ногами. Итальянцы, например, эмоциональнее. Так ли? Разве русские неэмоциональны? Еще как эмоциональны. «Еще как», но все же не так как итальянцы. У итальянцев эмоциональность радостная, светлая, музыкальная, у нас - скорее истеричная, юродивая, надрывная, достоевская (как не вспомнить достоевские «Надрывы в избе и на чистом воздухе»). Итальянцы, например, как в вагон метро зайдут, сразу по всему вагону музыка распространяется (это я по старой памяти сужу, я уже сто лет как в метро не был - не потому, что звезда, не подумайте, а просто не бываю я в мегаполисе, постоянно пребывая в Сосновом Бору). Войдут итальянцы в метро - и это уже не русское метро, это уже кусочек Италии. Или это просто физиологическое свойство итальянских голосов? И тогда сразу же возникает еще вопрос: в какой степени национальный характер определяется физиологическими особенностями? Не очень понятно.
3. А то еще про спортсменов говорят - он, спортсмен, проявил настоящий русский характер. Это если кто вырвал победу в тяжелейшей ситуации, и если при этом он русский. А если он не русский и тоже вырвал победу в тяжелейшей ситуации - он ведь тоже характер проявил? Да. Но не русский ведь? Нет, не русский. Значит, просто характер, без всякой национальной прибавки. И неужели есть хоть одна нация на Земле, представители которой не могли бы проявить характер? Нет таких.
4. Или вот еще говорят, что русские много пьют. Ну, это, пожалуй, верно. Пьем мы тяжело и много. Россия без водки все равно что Атлантический океан без селедки. Русский, не желающий выпить, не по-русски поступает. Не по-нашенски. Но мало что ли алкоголиков в других странах? А наркоманов? Тут вроде как США лидируют, однако, я не припомню, чтобы среднестатистический американец показывался как подразумевающийся наркоман, а вот русские часто показываются как подразумевающиеся алкоголики.
5. Это что касается объективного взгляда на проблему. Но национальный вопрос ставит меня в тупик и в его чисто субъективном измерении. Я до сих пор не могу понять - сам-то я русский человек или нет? Сказать про себя «я - русский» мне неловко хотя бы и по той причине, что само это словосочетание «я - русский» основательно дискредитировано разного рода записными патриотами. Опять-таки с чисто интеллектуальных позиций я склонен преуменьшать значение национальности; я склонен развивать тезисы в духе «разум не имеет национальности». И потом я не пью. Совсем не пью. Водку на дух не переношу. Какой же я после этого русский? Не наш я человек.
6. «Разум не имеет национальности». Или имеет? Что такое быть русским мыслителем? Думать о судьбе России? Ну, о судьбе России я думаю нечасто, а, сказать по правде и совсем почти не думаю. Правда, о других странах я думаю еще меньше. Я вообще редко думаю в категориях стран и обществ, ключевая категория для меня - человек, личность. Но может быть русский мыслитель думает как-то специфически по-русски, хотя бы и думал он не о России? Это, пожалуй, может быть, хотя на своем примере я этого и не чувствую и, по видимым признакам, не замечаю. Но тут дело такое - это и не обязано замечаться, это сидит в тебе вне зависимости от того, замечаешь ты это или нет. Русский - и думаешь по-русски, хочешь ты этого или не хочешь. Так ли? Не знаю. Сомневаюсь. Сильно сомневаюсь. Я чувствую родство с каждой умной мыслью, услышанной в веках, и национальность сформулировавшего умную мысль не имеет для меня ни малейшего значения. Вот это я четко вижу.
7. Есть, правда, один момент, достаточно четко национализирующий меня. Я не мыслю жизни вне России. Даже не рассматриваю ситуацию, при которой мог бы уехать. Казалось бы, какая разница, где в инете сидеть? Ан вот есть, есть разница. И дело тут не только в языке. Прежде чем в инет засесть, еще где-то вырасти надо, а я в России вырос. Сегодня, правда, похоже прямо в инете и вырастают, ну так это сегодня, а я родился вчера, в реале родился. В русском реале, а точнее - в советских реалиях.
8. - Ну, вырос в России, подумаешь. Много кто в России вырос, - что ж, это мешает уехать? А и уехал, так что - Родину предал? Бред какой-то. Ты просто не хочешь никуда со своего места сдвигаться, и привязан к России как ленивец к дереву. Пересади тебя на другое дерево, - привяжешься и к другому.
- А может и не привяжусь. Может, затоскую и помру….
- Не помрешь небось. Да и не к России вовсе ты привязан, а к своей комнате с компом. Именно что тебе никакой разницы нет где сидеть, лишь бы выход в инет был. Максимум - ты привязан к городу, где живешь, но никак не к стране. Для тебя уже и Питер - такая же заграница, как Новая Зеландия, а Петербург - это ведь Россия. Вот и выходит, что не к России ты привязан, а к Сосновому Бору, и не по идейным или сентиментальным соображениям, а чисто физически.
- Так ведь все идейные и сентиментальные соображения и рождаются из такой вот, казалось бы, чисто физической неразрывной привязанности. Нет? Дети к родителям как привязаны? И уж Питер для меня совсем не заграница, не смеши… И любовь к «своей деревне», хотя бы я никогда из нее и не уезжал, разве противоречит любви к стране, где находится эта деревня?
- Да беспредметный это разговор - у тебя нет мыслей о переезде в другую страну, потому что твоя ситуация пока что никоим образом и не подразумевает такого переезда. Нет такой проблемы. Приплетать сюда национальный вопрос и Россию нелепо.
- Тут скорее соглашусь.
Это я сам с собой разговариваю, если что:)
9. А все ж таки живет во мне что-то поморски-бородатое. И люди, похожие на «большого Ивана», мне всегда нравились, и они ко мне всегда относились хорошо, брали, так сказать, под опеку, как и сам Иван Рябов взял под опеку паренька, называвшего его «дядечкой». Помните этого паренька? Не помните? Срочно пересматривайте фильм!
10. Да и как мне не чувствовать себя русским? По отцовской линии корни мои уходят в псковскую землю, по материнской - в архангельскую. Да, именно в архангельскую, к самым что ни на есть поморам восхожу. И что такое русская деревня я хорошо знаю. Удил рыбку в Северной Двине, сиживал за ужинами с неизменной картошкой, солеными грибами и квашеной капустой, приносил корзины белых из архангельских лесов (настоящих, боровиков), парился в русской баньке. Нет, даже и приблизительно деревенским я никогда не был, но что такое деревня - знаю. А кто знает, что такое русская деревня, в том что-то русское прочно сидит. Что-то шукшинское, бесконвойное, рябовское.
11. «Да и как мне не чувствовать себя русским?» Да вот так - не чувствовать, и все. Не чувствую я себя русским. Не понимаю, что это значит, - быть русским. Или не понимаю, но чувствую? А в чем эти чувства выражаются? В автоматическом эмоциональном отклике на русский пейзаж? Вот, мол, оно - мое, родное: река, луг, лес. Наша, русская река; наш, русский лес. Есть какой-то такой отклик. Что-то такое есть. В автоматическом приятии «за своего» русского по типу человека? И такое что-то есть. Достаточно ли этого, чтобы сказать: я - русский? Не знаю. И никогда не узнаю. Все время я буду путаться в этом вопросе.
12. Если бы мне дали анкету, и я был бы обязан заполнить графу национальность, то разве не совершенно автоматически я бы поставил русскую национальность. А вот и нет. Я бы, пожалуй, предпочел вписать в графу нечто иное, а именно слово «советский». Помните эпизод из «Красной жары», где герой Шварценеггера (еще один Иван - Иван Данко) прописывается в гостинице: «Русский?» - спрашивают его. «Советский» - отвечает он. Этот эпизод всегда мне очень нравился. Говорят, что Родину не выбирают, - так ведь родился-то я не в России, а в Советском Союзе - и не только родился, но «родился и вырос». Я во многом советский человек. Раньше русскость впитывалась со сказками Арины Родионовны, а советскость, очевидно, впитывается с просмотром массового советского кино. О, этим кино я пропитан насквозь. Рязанов, Гайдай, Данелия - лучшие советские сказочники, вылепившие советского человека.
13. - То у тебя березки родные, то теперь Гайдай с Рязановым. То ты русский, то теперь советский. Ты уж определись, а потом людям голову морочь.
- Вот я и пытаюсь определиться, не мешай.
- Хорошо, не буду мешать. Определяйся.
14. Опять-таки, хотя развал Советского Союза не вызывал у меня никаких ярко-выраженных эмоций (ни в плюс, ни в минус - я уже тогда органически сторонился общественных дел), но вот идущая на смену прежней новая система ценностей вызывала у меня отторжение, - и как раз-таки достаточно ярко-выраженное. Я бы сказал так, что на смену спартанской сдержанности пришла афинская развязность - и я очень сильно не любил эту развязность.
15. Но ведь естественное место для философа - именно Афины, а не Спарта. Полностью согласен. Но, во-первых, у тех, кто пользуется подлинной свободой, а подлинная свобода всегда неотъемлема от строжайшей дисциплины, «дисциплинированные общества» всегда вызывали некоторую симпатию - это ложная симпатия, и вместе с тем имеющая место. Тот же Платон весьма симпатизировал военизированной Спарте - симпатия, произрастающая на фоне распущенных Афин. Это, во-первых. А, во-вторых, Советский Союз был не вполне Спартой - искусство пробивалось сквозь асфальт, - и какое искусство! «Сталкер», «Ежик в тумане» - в каких еще странах могли быть сняты эти шедевры? Ни в каких. Только в Советском Союзе.
16. И все-таки с чисто прагматических позиций я рад, что Союз распался - быть философом все-таки лучше в России. Правда, по уровню всякого рода «душительства свобод» Россия активно приближается к Советскому Союзу, так что выгоды становятся все менее очевидными, хотя и все еще весомыми. Пока существует инет…
- Так инет и в Советском Союзе существовал бы.
- Да, но в Советском Союзе кто бы я был? - тунеядец, чистой воды тунеядец.
- Так а сегодня ты кто? Блогер с сотней подписчиков, из которых читают тебя человек десять. Ха-ха!
- Да пусть бы и блогер, ничего дурного в том, чтобы быть блогером не вижу. И что ж мне, за тысячами подписчиков гнаться? Это - нет, это увольте. И потом, что, в Советском инете у меня что ли больше подписчиков было бы?
- В Советском Союзе напечатали бы одну твою статью в журнале - ты на весь Союз и известен.
- А не напечатали бы?
- Значит, слабые твои статьи. Не делом, значит, занимаешься.
- В общем, пишу то, что обществу не нужно.
- Да.
- Тунеядец, я, значит? Паразит?
- Конечно.
- Вот про это я и говорю. Нет уж, побоку Советский Союз. Уж лучше в России.
17. Так русский я или нет? Или, может, советский? Или никакой? А какая разница? Рассуждения на эту тему - пустая трата времени. Только время потерял. Все, не буду больше терять, закрываю тему. Как говорится: «Заткнись, пожалуйста. Устроил тут ромашку: русский, не русский. О чем дельном подумай». Это из советского кино переделанная цитата. Всякий советский человек сразу поймет, про что тут. А не-советский только в недоумении пожмет плечами.
18. Варю, варю кашу «национального вопроса», - и вижу, что ничего кроме каши у меня в итоге и не вышло. И не могло выйти. Такой уж этот национальный вопрос. Не решить мне его: ни объективно, ни субъективно. Точка.