«Шестидесятники» античности
Нулевые, девяностые, восьмидесятые, семидесятые, шестидесятые - каждое из прошедших десятилетий видится нам абсолютно неповторимым, совершенно непохожим даже на своего ближайшего соседа, а не то, что на соседа чуть отдаленного (нулевые не похожи на девяностые, что уж говорить о восьмидесятых - это время с другой планеты). Оттепель, застой, перестройка, беспредел, стабильность, санкции - каждый временной отрезок характеризуется своим уникальным словом. Выделяется даже и особый тип человека - «шестидесятники», например, или поколение нулевых. Но это только если мы смотрим из современности. Чем дальше в историю, тем меньше нюансов. Десятилетия сливаются в столетия, времена - в эпохи. В двадцатом веке мы легко различаем до десятка, а то и более разных «времен», в веке же девятнадцатом… нет, конечно, тут мы тоже вполне способны отличить одно десятилетие от другого (в каждое из десятилетий происходит достаточное количество событий разной степени важности), но осознать фундаментальность изменений в некоем психологическом плане (то есть для живущего в это время человека) обычно возможно лишь в отношении фундаментальных же событий - типа революции или большой войны. Осознать каждый период времени как некое цельное время можно лишь, пока это период времени еще не является вполне «историей». Став же историей промежуток времени становится частью чего-то целого, переставая быть чем-то цельным.
В историческом плане время - это всегда некая эпоха, единство которой сглаживает различия, задавая единый контекст. В контексте современности время - это всегда период времени внутри эпохи, потому как «схватить» единство эпохи изнутри нее самой довольно сложно. В историческом же контексте очень сложно «схватить» единство некоего периода времени. То, что вблизи составляет суть, издалека видится эпизодом. То, что издалека видится вполне отчетливо, вблизи едва-едва различается. «Оттепель» становится эпизодом советской эпохи, и даже сама сталинская эпоха становится частью эпохи обще-советской (относительно близкие нам времена могут рассматриваться в обоих контекстах - как «историческом», так и - «современном»). И, чем дальше в историю, тем более «эпохальным» становится взгляд. 70-е и 80-е годы какого-нибудь там «пятнадцатого» века для нас не могут быть принципиально различными - человек 80-х ничем не отличается от человека 70-х. Для нас же самих уже и девяностые - время легенд. Если же говорить о временах еще более отдаленных, например, о греческой античности - то ее и вообще можно представить себе как некое гомогенное историческое время. А ведь даже Сократ и Платон жили в совершенно различные времена, я уж не говорю об Аристотеле в сравнении с Платоном (правление Александра Македонского - это уже не просто другое время - это другая эпоха). И у греков были, наверное, свои «шестидесятники».
В историческом плане время - это всегда некая эпоха, единство которой сглаживает различия, задавая единый контекст. В контексте современности время - это всегда период времени внутри эпохи, потому как «схватить» единство эпохи изнутри нее самой довольно сложно. В историческом же контексте очень сложно «схватить» единство некоего периода времени. То, что вблизи составляет суть, издалека видится эпизодом. То, что издалека видится вполне отчетливо, вблизи едва-едва различается. «Оттепель» становится эпизодом советской эпохи, и даже сама сталинская эпоха становится частью эпохи обще-советской (относительно близкие нам времена могут рассматриваться в обоих контекстах - как «историческом», так и - «современном»). И, чем дальше в историю, тем более «эпохальным» становится взгляд. 70-е и 80-е годы какого-нибудь там «пятнадцатого» века для нас не могут быть принципиально различными - человек 80-х ничем не отличается от человека 70-х. Для нас же самих уже и девяностые - время легенд. Если же говорить о временах еще более отдаленных, например, о греческой античности - то ее и вообще можно представить себе как некое гомогенное историческое время. А ведь даже Сократ и Платон жили в совершенно различные времена, я уж не говорю об Аристотеле в сравнении с Платоном (правление Александра Македонского - это уже не просто другое время - это другая эпоха). И у греков были, наверное, свои «шестидесятники».