(no subject)
Открытие первое: собственно, сам режиссер Виктор Рыжаков. Те восторженные отзывы, которые я слышала о его «Пяти вечерах» у Петра Наумовича Фоменко, не смогли стать достаточным стимулом для попытки вступить в отношения с многоступенчатой и трудозатратной - по моим воспоминаниям - системой отслеживания и заказа билетов в Мастерской.
Все решил, как водится, случай - вот это интервью , после которого я резвой ланью кинулась звонить в кассы Учебного театра Школы-студии МХАТ и узнавать, когда состоится ближайший спектакль «МЫ, КарамазоВЫ. Этюды». Его Виктор Рыжаков поставил со студентами курса Константина Райкина.
Открытие второе: «А остался всего один билет, ждите, чтобы кто-нибудь отказался от брони». Вот это да, Ф.М.Достоевский в исполнении студентов третьего курса - это, оказывается, дико популярный вид досуга.
Тем не менее, в зале диалоги были следующие:
- кто-нибудь вообще помнит содержание «Братьев Карамазовых»?
- ну… в школе читали..
- и не до конца…
- в кратком изложении, да..
а еще боремся за звание дома высокой культуры быта
приготовились внимать прекрасному, но неизвестному
кто все эти люди??
Открытие третье: а вот неважно вообще! Карамазовы у Виктора Рыжакова - внимание, крамола, - стреляют глазами в сторону зрителей непривычно легки и оптимистичны. В программке сказано, что «роман играется не в линейном повествовании, а хаотично, рвано, импровизационно, управляясь энергией творческого поиска» - и энергия эта принадлежит будущему российского кинематографа, хочу сказать,
Когда Игорь Бычков - Смердяков - руками ел из миски квашеную капусту, громко чавкая и приговаривая: «А я могу!.. И буду!», в зале царило напряжение такого порядка, что, казалось, еще немного, и все рванут заказывать доставку осетинских пирогов и в зале повылетают лампочки.
Александра Кузенкина и Наталья Качалова - две Грушеньки, страсти на разрыв аорты, кающиеся грешницы, взгляды с поволокой.
Анастасия Пронина и Юлия Хлынина - две Лизы, тонкие, эфемерные и влюбленные.