о пользе веры
Приор (у католиков - глава монастыря) был толст и упитан, как пулярка, выкормленная для вертела. Уленшпигель скоро заметил, на каких лугах пасётся его преподобие, копя свой жирок. Как он узнал от звонаря и как сам видел своими глазами, приор завтракал в девять часов утра, обедал в четыре. Утром до половины девятого он спал, потом перед едой отправлялся в церковь посмотреть, каков кружечный сбор в пользу бедных. Половину сбора он пересыпал в свой кошелёк. В девять часов, как сказано, он завтракал: съедал тарелку молочного супа, половину бараньей ноги, пирог с начинкой из цапли и выпивал пять рюмок брюссельского вина. В десять часов утра он высасывал несколько слив, орошая их орлеанским вином, и моля при этом господа бога не дать ему впасть в чревоугодие. В полдень для препровождения времени он обгрызал какую-нибудь птичью гузку, присоединяя к ней и крылышко. В час он начинал думать о своём обеде, и сообразно с этим вливал в себя добрый стакан испанского вина. Затем он ложился в постль и освежал себя непродолжительным сном.
Проснувшись, он начинал, для возбуждения аппетита, с солёной лососины, к которой присоединялась большая кружка крепкого антверпенского пива. Затем он переходил в кухню и располагался перед очагом, где весело трещали дрова. Внимательно следил он за тем, как жарится для монахов аббатства здоровенный телёнок, или подрумяниваетсяна вертеле ошпаренный поросёнок, который казался ему много предпочитительнее ломтя сухого хлеба. Но настоящий аппетит ещё не назревал вполне, и приор рассматривал хитрую механику вертела, который как бы чудом вращался сам собой. Приор заплатил за этот вертел пятнадцать парижских ливров.
Затем он опять ложился в постель, вытягивался там вследствие усталости, в два пробуждался, проглатывал немного свиного студня, запивал его бургундским, которое покупал по двести сорок флоринов за бочку. В три часа он съедал цыплёнка в мадере и запивал его двумя стаканами мальвазии по семнадцати флоринов за бочонок. В половине четвёртого он закусывал полубанкой варенья, запивая его мёдом. От этого всего он становился бодр духом, брал одну из своих ног в руки, и покоился сосредоточенно до четырёх часов.
В четыре наступало время обеда - и в этот сладостный час его часто навещал священник церкви святого Иоанна. Не раз бились они при этом об заклад, кто из них съест больше рыбы, дичи, птицы, мяса. Кто первый отставал - должен был угостить другого блюдом рубленой говядины с тремя сортами гретого вина, четырьмя приправами и семью гарнирами из зелени.
Так пили они и ели, ведя совместную беседу о еретиках, причём были в полном согласии, что сколько их не перебить, всё будет мало. И никогда не возникало между ними ни малейшего спора, кроме того случая, когда им приходилось препираться о тридцати девяти способах, коими изготовляется добрый пивной суп.
Затем они склоняли свои достопочтенные головы на преподобные пуза и храпели. Случалось, кто-нибудь из них открывал на мгновение глаза и бормотал при этом, что жизнь на этом свете - сладостная штука и что люди неимущие напрасно жалуются на нее.
(с) Ш. Костер. Легенда об Уленшпигеле.
Проснувшись, он начинал, для возбуждения аппетита, с солёной лососины, к которой присоединялась большая кружка крепкого антверпенского пива. Затем он переходил в кухню и располагался перед очагом, где весело трещали дрова. Внимательно следил он за тем, как жарится для монахов аббатства здоровенный телёнок, или подрумяниваетсяна вертеле ошпаренный поросёнок, который казался ему много предпочитительнее ломтя сухого хлеба. Но настоящий аппетит ещё не назревал вполне, и приор рассматривал хитрую механику вертела, который как бы чудом вращался сам собой. Приор заплатил за этот вертел пятнадцать парижских ливров.
Затем он опять ложился в постель, вытягивался там вследствие усталости, в два пробуждался, проглатывал немного свиного студня, запивал его бургундским, которое покупал по двести сорок флоринов за бочку. В три часа он съедал цыплёнка в мадере и запивал его двумя стаканами мальвазии по семнадцати флоринов за бочонок. В половине четвёртого он закусывал полубанкой варенья, запивая его мёдом. От этого всего он становился бодр духом, брал одну из своих ног в руки, и покоился сосредоточенно до четырёх часов.
В четыре наступало время обеда - и в этот сладостный час его часто навещал священник церкви святого Иоанна. Не раз бились они при этом об заклад, кто из них съест больше рыбы, дичи, птицы, мяса. Кто первый отставал - должен был угостить другого блюдом рубленой говядины с тремя сортами гретого вина, четырьмя приправами и семью гарнирами из зелени.
Так пили они и ели, ведя совместную беседу о еретиках, причём были в полном согласии, что сколько их не перебить, всё будет мало. И никогда не возникало между ними ни малейшего спора, кроме того случая, когда им приходилось препираться о тридцати девяти способах, коими изготовляется добрый пивной суп.
Затем они склоняли свои достопочтенные головы на преподобные пуза и храпели. Случалось, кто-нибудь из них открывал на мгновение глаза и бормотал при этом, что жизнь на этом свете - сладостная штука и что люди неимущие напрасно жалуются на нее.
(с) Ш. Костер. Легенда об Уленшпигеле.