Ах, водевиль! Водевиль... Водевиль?
В ушедшем году я осуществил одно из маленьких, но давних и заветных моих мечтаний - поставил оперу-водевиль Верстовского "Кто брат, кто сестра или Обман за обманом". Об этом произведении я думаю уже давно. Впервые я познакомился с ним в ГИТИСе - на втором, кажется, курсе, когда мои однокурсники ставили отрывок оттуда. Потом в студенческом театре "ГИТИС" был спектакль, сделанный ребятами с курса Виктюка, - меня скорее разочаровавший своим чрезмерным недоверием к первоисточнику.
Но, как бы то ни было, "заражение" уже произошло! Эта гротескная история об "исцелении" женоненавистника, попав в мой мозг, подобно песчинке, попавшей в раковину моллюска, начала постепенно обволакиваться мыслями, идеями и задумками. И вот прошлым летом мне наконец-то удалось воплотить их в жизнь на сцене Тольяттинской филармонии.
Я давно собирался написать об этой работе, но всё руки не доходили. Однако сейчас самое время о ней вспомнить: 2 февраля - возобновление постановки. Существует как минимум шесть причин, по которым нужно идти на этот спектакль.
Причина 1. Интерес исторический, и не только...
Итак, что же это такое "Кто брат, кто сестра или Обман за обманом"? В первую очередь, это моё личное признание в любви Золотому веку русской культуры. Многие любят Серебряный век, а я вот предпочитаю более драгоценные металлы. Пушкин, свободолюбивые устремления, радужные надежды, отсутствие ханжества, распространившегося позднее. Так много рождается талантливого, что всё оно просто не может уместиться в массовом сознании. Вот и "Кто брат, кто сестра" - один из таких, непоместившихся, шедевров.
А ведь это именно шедевр! Что, впрочем, не удивительно, если принять во внимание, кто его авторы. Сразу три гиганта той эпохи: Грибоедов, Вяземский и Верстовский. Безумно интересно даже только с исторической точки зрения!
Другая причина чисто исторического интереса - сам жанр водевиля. Краеугольный жанр классического русского театра, составлявший основу репертуара на протяжении всего XIX столетия, ныне практически забыт. Его культура - полуимпровизационная, наивная - во многом утрачена. Осталось только смутное впечатление чего-то второсортного, легковесного и жеманного. Впечатление абсолютно несправедливое.
Кстати, три автора - это для водевиля нормально. Грибоедов принял участие примерно в таком же творческом процессе, какой сам шутливо описал незадолго до этого в "Горе от ума" устами Репетилова:
Засяду, часу не сижу,
И как-то невзначай, вдруг каламбур рожу,
Другие у меня мысль эту же подцепят,
И вшестером глядь водевильчик слепят,
Другие шестеро на музыку кладут,
Другие хлопают, когда его дают.
Обязанности были распределены следующим образом. Верстовский, ясное дело, написал музыку, Грибоедову принадлежит интрига и разговорные диалоги, а Вяземскому - тексты музыкальных номеров (за исключением нескольких, написанных Грибоедовым).
Однако удивительной особенностью данного сочинения является то, что, формально полностью соответствуя всем канонам жанра водевиля, оно шагнуло далеко за его рамки. Авторы здесь затрагивают такие серьёзные вопросы, доходят до такого накала страстей, до такого, не побоюсь этого слова, трагизма, что... что не очень понятно, что делать с этой шуткой, которая обернулась нешуточной драмой, как её преподносить. Этот водевиль с равным успехом мог бы называться триллером "Бессмысленная жестокость". Как, не понижая "градуса" проблем, страданий и разочарований, суметь остаться в стилистике водевиля? Тут требуется такой циник, как я. Возможно, в этой жанровой уникальности произведения коренится причина того, почему "Кто брат, кто сестра..." так редко ставится в театрах. А ведь эта вещь заслуживает куда лучшей участи!
Другая причина, почему произведение так несправедливо забыто, состоит в том, что это не просто водевиль, а опера-водевиль. "Новая опера-водевиль" - таков подзаголовок, данный самими авторами. Часть ролей написаны для оперных певцов, а часть - для драматических (поющих) актёров. В итоге сочинение не подходит "по формату" ни оперным театрам (слишком много разговорного текста, чисто игровых сцен и "неоперного" вокала), ни драматическим (сложный музыкальный материал, много серьёзного "оперного" вокала). А вот в XIX в. подобные "оперно-драматические" постановки отнюдь не были редкостью. Вспомнить хотя бы "Снегурочку" Островского - Чайковского.
(Кстати говоря, наличие двух не похожих друг на друга и очень плохо сочетающихся типов вокала представило собой настоящую стилистическую загвоздку, поначалу казавшуюся неразрешимой. К счастью, директор филармонии Лидия Семёнова вспомнила, что в филармонии есть не только симфонический, но и русский народный оркестр, причём превосходный. Композитору Владимиру Четвертакову заказали аранжировку, которая сохранила все нюансы музыки Верстовского, но при этом "спаяла воедино" академический и актёрский вокал, а кроме того, добавила русского колорита, что только пошло на пользу спектаклю.)
Но стоит отбросить жанровые стереотипы, и это ни на что не похожее произведение сразу же обретает не только исторический, но и подлинный эстетический интерес. Иными словами, начнинает доставлять огромное удовольствие. Не в последнюю очередь своей на редкость современной, свежей проблематикой.
Причина 2. Кризис традиционных ценностей и гендерные проблемы наших прапрапрапрадедушек
Молодой офицер Рославлёв решает навсегда отказаться от женщин. (Звучит весьма двусмысленно, и не думаю, что звучало менее двусмысленно когда-либо в прошлом). Любовь, брак, семья, дети - всё это ему до такой степени отвратительно, что он сломя голову мчится в Петербург, чтобы расстроить женитьбу своего младшего брата, но застревает в богом забытом польском местечке. Здесь ему встречается странное существо, являющееся попеременно то в мужском, то в женском обличье, и этому андрогину вновь удаётся пробудить чувственность в ожесточившемся сердце Рославлёва. Но увы, ничем хорошим это не заканчивается.
Нет, это не Педро Альмадовар, не Франсуа Озон и не Гас Ван Сент, и вообще не то, о чём вы подумали. Это наши почтенные и любимые классики. Проблемы пола/гендера, кризис традиционной семьи, "чайлд-фри" и прочие злободневные темы, о которые сегодня ломается столько копий на всевозможных форумах, здесь уже все как на ладони:
В итоге наш женоненавистник возвращается к прекрасному полу, влюбляясь в прекрасную незнакомку. Но незнакомка оказывается женой его младшего брата, которая так "пошутила". Сердце Рославлёва-старшего разбито, а какими будут теперь отношения между братьями, остаётся только с ужасом догадываться. Получается парадокс, достойный Льюиса Кэрролла: герой разочаровывается в женщинах, потому что они лживы и бессердечны. Однако затем он отказывается от своих убеждений вследствие того, что женщина обманула его и поступила с ним бессмысленно-жестоко. Так выходит, что изначально он был прав? Такую вот ленту Мёбиуса подсовывает нам жёлчный Грибоедов.
Проблема традиционных ценностей представлена в произведении как бы под двойным углом. Дочки станционного смотрителя - увядающие девицы Антося и Лудвися - искренне, но тщетно мечтают о муже и о семье. А вот оказавшиеся здесь проездом "столичные штучки" явно пресыщены любовью и потому устраивают какой-то, простите за выражение, "изврат". Противопоставление, во многом актуальное и поныне.
Причина 3. Польский вопрос в наше время
Опера-водевиль "Кто брат, кто сестра или Обман за обманом" писалась к бенефису актрисы Львовой-Синецкой и писалась в спешке. Поэтому театральное руководство настоятельно просило авторов избегать каких-либо "скользких" тем, так как времени "бодаться" с цензурой не было совершенно. Формально авторы эту задачу выполнили, но между строк всё же умудрились подпустить яду.
Действие-то происходит в Польше, причём незадолго до грандиозного восстания. Во время написания водевиля атмосфера уже была предгрозовой. Известно, что Грибоедов неоднократно встречался с Мицкевичем и, надо думать, говорили они не только о погоде. Вяземский в те времена также придерживался либеральных взглядов и, когда началось восстание, выказывал явные симпатии польской стороне конфликта - в частности, резко осудил Пушкина за "Клеветникам России".
Вот и в опере-водевиле "Кто брат, кто сестра..." напряжение между "местными" поляками и русскими "оккупантами" очень чувствуется, хотя напрямую почти ничего и не говорится. Ну, нас, создателей спектакля, цензура не ограничивала. Поэтому мы могли позволить себе провести данную авторскую мысль с несколько большей прямотой и ясностью:
Это противостояние прослеживается и в музыкальной драматургии оперы-водевиля. Поляки в ней характеризуются почти исключительно ритмами мазурки и полонеза, а русские "музыкально изъясняются" в основном интонациями русских народных песен и городских романсов.
Конечно, сегодня "польский вопрос" не стоит для нас так остро. Но проблема ксенофобии, взаимного неприятия людей разных национальностей, увы, никуда не девалась. Так что данный аспект произведения по-прежнему актуален и даже злободневен.
Причина 4. Манипуляторы и манипулируемые
Ещё одна актуальнейшая тема, подробно освещённая в водевиле, - это то, что в наши дни приобрело характер просто массовый: манипуляция человека человеком. "Кто брат, кто сестра..." - прямо-таки учебник по манипулированию людьми. Авторы наглядно показывают, насколько просто внушить человеку всё, что угодно. Для этого нужно всего лишь несколько простых вещей: обеспечить дефицит информации извне, обеспечить связность и взаимодополняемость информации, поступающей якобы из разных источников, и говорить жертве то, что она сама хотела бы услышать. "Зомбирование" при соблюдении этих нехитрых условий происходит мгновенно. Уже через полчаса "обработки" бедный Рославлёв старший верит всему и готов на всё. Водевиль, гротеск? Нет, суровый реализм, если вспомнить, чему порой верят иные из наших телезрителей:
Причина 5. Неизвестный Грибоедов
Как сейчас принято говорить, "автором идеи" всего этого дела был именно Грибоедов. Он был и вдохновителем, и руководителем "проекта". И присутствие его своеобразной индивидуальности очень чувствуется. Более того, оно помогает лучше понять и главный шедевр Грибоедова - комедию "Горе от ума", которая к началу работы над водевилем была уже написана. Многие склонны видеть в ней чуть ли не свободолюбивый и гуманистический призыв, в то время как на самом деле это произведение едкое, горькое и от первой до последней буквы мрачно-мизантропическое. Автор не противопоставляет "героя" "толпе", а показывает (вольно или невольно, это уже второй вопрос; лично я думаю, что вполне осознанно) всю смехотворность и надуманность такого романтического противопоставления.
Опера-водевиль "Кто брат, кто сестра..." выдержана в том же духе. Недобрая интриганка Юлия, ханжа-взяточник пан Чижевский, грубиян и почти психопат Рославлёв... Все персонажи вызывают порой сочувствие, но отнюдь не симпатию. А женоненавистнические убеждения главного героя, как я уже заметил выше, автором не развенчиваются, а, напротив, подтверждаются. В то время Грибоедов ещё не встретился со своей будущей женой Ниной Чавчавадзе - одной из самых восхитительных женщин всех времён. Возможно, знакомство с ней и смягчило его мизогинию, но это было уже потом.
Водевиль "Кто брат, кто сестра..." постоянно выдаёт своё родство с "Горем от ума". Начнём с того, что главный герой в своей выходной арии поёт, что он "с горя поумнел". Только не говорите мне, что это совпадение, в такие совпадения я не верю. Да и вообще, весь образ Рославлёва старшего - раздражительного, пылкого, порой не в меру словоохотливого - очень смахивает на Чацкого. Мы в своей работе не удержались от искушения подчеркнуть это сходство более явственно. Вот самый известный музыкальный отрывок произведения - получивший самостоятельную жизнь романс "Ах точно ль никогда", а после мы самую капельку хохмим на грибоедовские темы:
Более же всего, пожалуй, грибоедовская отстранённость, граничащая с цинизмом, проявляется в самом финале - когда после катастрофической развязки начинается собственно водевиль, то есть обязательные финальные куплеты, которые и дали название жанру в целом. Каждый из героев спектакля обращается к публике с некой моралью, причём каждый куплет неизменно оканчивается словом "обман". Откровенно говоря, текст Вяземского в некоторых местах оказался чрезмерно архаичен и труден для восприятия, а заключительные куплеты должны быть яркими и запоминающимися. Поэтому мне пришлось, не долго думая, полностью или частично переписать за него этот текст для троих из семи персонажей. Я старался не выбиваться из стиля, так что никто, кажется, не заметил подвоха. Надеюсь, что и вы не заметите:
Причина 6. Горький за 100 лет до Горького, Чайковский за 50 лет до Чайковского
В этом странном произведении есть очень странный эпизодический персонаж - это Андрей, слуга Рославлёва старшего. Не принимая в действии такого уж важного участия, этот вечно заспанный лентяй играет, однако, не последнюю роль в создании общей неуютной атмосферы. Персонаж этот, в общем-то, зловещий. Его позицию можно назвать пассивно-агрессивной, а его песня "Жизнь наша сон" почти что нигилистическая. Андрей - это тихий омут с очень большими и опасными чертями.
На генеральную репетицию спектакля пришёл мой дед и, столкнувшись случайно в проходе с Денисом Хомицким в образе Андрея, спросил у меня: "Что это у тебя тут за горьковский тип?" Я был неимоверно горд! Горьковский тип, босяк, это именно то, на что мне хотелось здесь намекнуть.
Вот песня Андрея, которая почему-то особенно пришлась по нраву публике: аплодировали и кричали браво после каждого куплета.
Ну, остаётся добавить только, что Верстовский написал к этой истории проникновенную, живую и сценичную музыку, которой сам, как известно, остался очень доволен. В ней порой можно услышать реминесценции из Моцарта и даже Баха, а также из Шопена, бывшего тогда ещё совсем юнцом, и Чайковского, который в то время и не родился ещё. А Русский оркестр Тольяттинской филармонии под руководством Василия Кормишина играет мелодии Верстовского с юмором, азартом и полной вовлечённостью в происходящее.
* * *
Это всё были, так сказать, объективные причины. Но есть и субъективные, по которым этот спектакль стал дорог лично мне. Мне довелось поработать с действительно замечательными местными артистами, многие из которых хорошо известны в городе. Участие в водевиле - жанре, в котором надо уметь и петь, и танцевать, и играть роль, причём делать всё это с особой, почти детской, непосредственностью - было испытанием и для певцов, и для драматических актёров и, разумеется, для меня. Я мог бы сказать много тёплых слов о каждом, но упомяну только одного - того, кому пришлось труднее всех. Речь идёт об Антоне Филинове, исполнившем партию Рославлёва старшего. Это был его дебют в профессиональной постановке, и сразу - такая громадная работа. Во-первых, тут требуется выносливость - элементарно надо очень много петь, а это человеку неопытному тяжело и даже опасно, особенно если учесть, что вокальный материал там местами довольно неудобный. А во-вторых, роль очень сложная - за каких-то полчаса герою нужно превратиться из агрессивного и грубого вояки в нежного и беззащитного влюблённого, причём сделать этот переход плавным и естественным. Трудности, стоявшие перед Антоном, казались поначалу непреодолимыми и ему, и даже (втайне) мне. Но он проявил такое трудолюбие и такое упорство, каких я признаться, никогда и не видывал. За те несколько недель, которые были выделены на постановку, он неизмеримо вырос как вокально, так и в актёрском плане и вышел победителем из неравной битвы с Верстовским, Грибоедовым и противным режиссёром. Думаю, с такими качествами парня ждёт большое будущее. Я не суеверный, так что сглазить не боюсь.
Не могу удержаться и не привести ещё пару фрагментов, которые лично мне очень нравятся. По ним прекрасно видно в том числе и то, каким был главный герой вначале и каким он стал в конце. Вот фрагмент, где Рославлёв старший тщетно препирается со станционным смотрителем и его дочерьми, не ведая, что те подкуплены коварной Юлией. Сцена выливается в необычайно забавный квартет "Скорей, скорей! Лошадей, лошадей!"
А это "чуйствительный" романс "Когда в вас сердце признаёт", переходящий в признание в любви жене прямо на глазах у очумевшего мужа:
* * *
Я привёл немало видеофрагментов, но большинство сюрпризов всё же осталось осталось за кадром. Так что всех тольяттинцев и гостей города приглашаю на спектакль 2 февраля. Те, кто уже видели его в августе, тоже приходите. Обещаем представить вам новую (и, разумеется, улучшенную) редакцию постановки.
PS Пара новостных публикаций по теме:
http://www.operanews.ru/13092206.html
http://gubernya63.ru/news/premera-opery-vodevilja-v-toljatti.html?template=95
Но, как бы то ни было, "заражение" уже произошло! Эта гротескная история об "исцелении" женоненавистника, попав в мой мозг, подобно песчинке, попавшей в раковину моллюска, начала постепенно обволакиваться мыслями, идеями и задумками. И вот прошлым летом мне наконец-то удалось воплотить их в жизнь на сцене Тольяттинской филармонии.
Я давно собирался написать об этой работе, но всё руки не доходили. Однако сейчас самое время о ней вспомнить: 2 февраля - возобновление постановки. Существует как минимум шесть причин, по которым нужно идти на этот спектакль.
Причина 1. Интерес исторический, и не только...
Итак, что же это такое "Кто брат, кто сестра или Обман за обманом"? В первую очередь, это моё личное признание в любви Золотому веку русской культуры. Многие любят Серебряный век, а я вот предпочитаю более драгоценные металлы. Пушкин, свободолюбивые устремления, радужные надежды, отсутствие ханжества, распространившегося позднее. Так много рождается талантливого, что всё оно просто не может уместиться в массовом сознании. Вот и "Кто брат, кто сестра" - один из таких, непоместившихся, шедевров.
А ведь это именно шедевр! Что, впрочем, не удивительно, если принять во внимание, кто его авторы. Сразу три гиганта той эпохи: Грибоедов, Вяземский и Верстовский. Безумно интересно даже только с исторической точки зрения!
Другая причина чисто исторического интереса - сам жанр водевиля. Краеугольный жанр классического русского театра, составлявший основу репертуара на протяжении всего XIX столетия, ныне практически забыт. Его культура - полуимпровизационная, наивная - во многом утрачена. Осталось только смутное впечатление чего-то второсортного, легковесного и жеманного. Впечатление абсолютно несправедливое.
Кстати, три автора - это для водевиля нормально. Грибоедов принял участие примерно в таком же творческом процессе, какой сам шутливо описал незадолго до этого в "Горе от ума" устами Репетилова:
Засяду, часу не сижу,
И как-то невзначай, вдруг каламбур рожу,
Другие у меня мысль эту же подцепят,
И вшестером глядь водевильчик слепят,
Другие шестеро на музыку кладут,
Другие хлопают, когда его дают.
Обязанности были распределены следующим образом. Верстовский, ясное дело, написал музыку, Грибоедову принадлежит интрига и разговорные диалоги, а Вяземскому - тексты музыкальных номеров (за исключением нескольких, написанных Грибоедовым).
Однако удивительной особенностью данного сочинения является то, что, формально полностью соответствуя всем канонам жанра водевиля, оно шагнуло далеко за его рамки. Авторы здесь затрагивают такие серьёзные вопросы, доходят до такого накала страстей, до такого, не побоюсь этого слова, трагизма, что... что не очень понятно, что делать с этой шуткой, которая обернулась нешуточной драмой, как её преподносить. Этот водевиль с равным успехом мог бы называться триллером "Бессмысленная жестокость". Как, не понижая "градуса" проблем, страданий и разочарований, суметь остаться в стилистике водевиля? Тут требуется такой циник, как я. Возможно, в этой жанровой уникальности произведения коренится причина того, почему "Кто брат, кто сестра..." так редко ставится в театрах. А ведь эта вещь заслуживает куда лучшей участи!
Другая причина, почему произведение так несправедливо забыто, состоит в том, что это не просто водевиль, а опера-водевиль. "Новая опера-водевиль" - таков подзаголовок, данный самими авторами. Часть ролей написаны для оперных певцов, а часть - для драматических (поющих) актёров. В итоге сочинение не подходит "по формату" ни оперным театрам (слишком много разговорного текста, чисто игровых сцен и "неоперного" вокала), ни драматическим (сложный музыкальный материал, много серьёзного "оперного" вокала). А вот в XIX в. подобные "оперно-драматические" постановки отнюдь не были редкостью. Вспомнить хотя бы "Снегурочку" Островского - Чайковского.
(Кстати говоря, наличие двух не похожих друг на друга и очень плохо сочетающихся типов вокала представило собой настоящую стилистическую загвоздку, поначалу казавшуюся неразрешимой. К счастью, директор филармонии Лидия Семёнова вспомнила, что в филармонии есть не только симфонический, но и русский народный оркестр, причём превосходный. Композитору Владимиру Четвертакову заказали аранжировку, которая сохранила все нюансы музыки Верстовского, но при этом "спаяла воедино" академический и актёрский вокал, а кроме того, добавила русского колорита, что только пошло на пользу спектаклю.)
Но стоит отбросить жанровые стереотипы, и это ни на что не похожее произведение сразу же обретает не только исторический, но и подлинный эстетический интерес. Иными словами, начнинает доставлять огромное удовольствие. Не в последнюю очередь своей на редкость современной, свежей проблематикой.
Причина 2. Кризис традиционных ценностей и гендерные проблемы наших прапрапрапрадедушек
Молодой офицер Рославлёв решает навсегда отказаться от женщин. (Звучит весьма двусмысленно, и не думаю, что звучало менее двусмысленно когда-либо в прошлом). Любовь, брак, семья, дети - всё это ему до такой степени отвратительно, что он сломя голову мчится в Петербург, чтобы расстроить женитьбу своего младшего брата, но застревает в богом забытом польском местечке. Здесь ему встречается странное существо, являющееся попеременно то в мужском, то в женском обличье, и этому андрогину вновь удаётся пробудить чувственность в ожесточившемся сердце Рославлёва. Но увы, ничем хорошим это не заканчивается.
Нет, это не Педро Альмадовар, не Франсуа Озон и не Гас Ван Сент, и вообще не то, о чём вы подумали. Это наши почтенные и любимые классики. Проблемы пола/гендера, кризис традиционной семьи, "чайлд-фри" и прочие злободневные темы, о которые сегодня ломается столько копий на всевозможных форумах, здесь уже все как на ладони:
Click to viewВ итоге наш женоненавистник возвращается к прекрасному полу, влюбляясь в прекрасную незнакомку. Но незнакомка оказывается женой его младшего брата, которая так "пошутила". Сердце Рославлёва-старшего разбито, а какими будут теперь отношения между братьями, остаётся только с ужасом догадываться. Получается парадокс, достойный Льюиса Кэрролла: герой разочаровывается в женщинах, потому что они лживы и бессердечны. Однако затем он отказывается от своих убеждений вследствие того, что женщина обманула его и поступила с ним бессмысленно-жестоко. Так выходит, что изначально он был прав? Такую вот ленту Мёбиуса подсовывает нам жёлчный Грибоедов.
Проблема традиционных ценностей представлена в произведении как бы под двойным углом. Дочки станционного смотрителя - увядающие девицы Антося и Лудвися - искренне, но тщетно мечтают о муже и о семье. А вот оказавшиеся здесь проездом "столичные штучки" явно пресыщены любовью и потому устраивают какой-то, простите за выражение, "изврат". Противопоставление, во многом актуальное и поныне.
Причина 3. Польский вопрос в наше время
Опера-водевиль "Кто брат, кто сестра или Обман за обманом" писалась к бенефису актрисы Львовой-Синецкой и писалась в спешке. Поэтому театральное руководство настоятельно просило авторов избегать каких-либо "скользких" тем, так как времени "бодаться" с цензурой не было совершенно. Формально авторы эту задачу выполнили, но между строк всё же умудрились подпустить яду.
Действие-то происходит в Польше, причём незадолго до грандиозного восстания. Во время написания водевиля атмосфера уже была предгрозовой. Известно, что Грибоедов неоднократно встречался с Мицкевичем и, надо думать, говорили они не только о погоде. Вяземский в те времена также придерживался либеральных взглядов и, когда началось восстание, выказывал явные симпатии польской стороне конфликта - в частности, резко осудил Пушкина за "Клеветникам России".
Вот и в опере-водевиле "Кто брат, кто сестра..." напряжение между "местными" поляками и русскими "оккупантами" очень чувствуется, хотя напрямую почти ничего и не говорится. Ну, нас, создателей спектакля, цензура не ограничивала. Поэтому мы могли позволить себе провести данную авторскую мысль с несколько большей прямотой и ясностью:
Это противостояние прослеживается и в музыкальной драматургии оперы-водевиля. Поляки в ней характеризуются почти исключительно ритмами мазурки и полонеза, а русские "музыкально изъясняются" в основном интонациями русских народных песен и городских романсов.
Конечно, сегодня "польский вопрос" не стоит для нас так остро. Но проблема ксенофобии, взаимного неприятия людей разных национальностей, увы, никуда не девалась. Так что данный аспект произведения по-прежнему актуален и даже злободневен.
Причина 4. Манипуляторы и манипулируемые
Ещё одна актуальнейшая тема, подробно освещённая в водевиле, - это то, что в наши дни приобрело характер просто массовый: манипуляция человека человеком. "Кто брат, кто сестра..." - прямо-таки учебник по манипулированию людьми. Авторы наглядно показывают, насколько просто внушить человеку всё, что угодно. Для этого нужно всего лишь несколько простых вещей: обеспечить дефицит информации извне, обеспечить связность и взаимодополняемость информации, поступающей якобы из разных источников, и говорить жертве то, что она сама хотела бы услышать. "Зомбирование" при соблюдении этих нехитрых условий происходит мгновенно. Уже через полчаса "обработки" бедный Рославлёв старший верит всему и готов на всё. Водевиль, гротеск? Нет, суровый реализм, если вспомнить, чему порой верят иные из наших телезрителей:
Причина 5. Неизвестный Грибоедов
Как сейчас принято говорить, "автором идеи" всего этого дела был именно Грибоедов. Он был и вдохновителем, и руководителем "проекта". И присутствие его своеобразной индивидуальности очень чувствуется. Более того, оно помогает лучше понять и главный шедевр Грибоедова - комедию "Горе от ума", которая к началу работы над водевилем была уже написана. Многие склонны видеть в ней чуть ли не свободолюбивый и гуманистический призыв, в то время как на самом деле это произведение едкое, горькое и от первой до последней буквы мрачно-мизантропическое. Автор не противопоставляет "героя" "толпе", а показывает (вольно или невольно, это уже второй вопрос; лично я думаю, что вполне осознанно) всю смехотворность и надуманность такого романтического противопоставления.
Опера-водевиль "Кто брат, кто сестра..." выдержана в том же духе. Недобрая интриганка Юлия, ханжа-взяточник пан Чижевский, грубиян и почти психопат Рославлёв... Все персонажи вызывают порой сочувствие, но отнюдь не симпатию. А женоненавистнические убеждения главного героя, как я уже заметил выше, автором не развенчиваются, а, напротив, подтверждаются. В то время Грибоедов ещё не встретился со своей будущей женой Ниной Чавчавадзе - одной из самых восхитительных женщин всех времён. Возможно, знакомство с ней и смягчило его мизогинию, но это было уже потом.
Водевиль "Кто брат, кто сестра..." постоянно выдаёт своё родство с "Горем от ума". Начнём с того, что главный герой в своей выходной арии поёт, что он "с горя поумнел". Только не говорите мне, что это совпадение, в такие совпадения я не верю. Да и вообще, весь образ Рославлёва старшего - раздражительного, пылкого, порой не в меру словоохотливого - очень смахивает на Чацкого. Мы в своей работе не удержались от искушения подчеркнуть это сходство более явственно. Вот самый известный музыкальный отрывок произведения - получивший самостоятельную жизнь романс "Ах точно ль никогда", а после мы самую капельку хохмим на грибоедовские темы:
Более же всего, пожалуй, грибоедовская отстранённость, граничащая с цинизмом, проявляется в самом финале - когда после катастрофической развязки начинается собственно водевиль, то есть обязательные финальные куплеты, которые и дали название жанру в целом. Каждый из героев спектакля обращается к публике с некой моралью, причём каждый куплет неизменно оканчивается словом "обман". Откровенно говоря, текст Вяземского в некоторых местах оказался чрезмерно архаичен и труден для восприятия, а заключительные куплеты должны быть яркими и запоминающимися. Поэтому мне пришлось, не долго думая, полностью или частично переписать за него этот текст для троих из семи персонажей. Я старался не выбиваться из стиля, так что никто, кажется, не заметил подвоха. Надеюсь, что и вы не заметите:
Причина 6. Горький за 100 лет до Горького, Чайковский за 50 лет до Чайковского
В этом странном произведении есть очень странный эпизодический персонаж - это Андрей, слуга Рославлёва старшего. Не принимая в действии такого уж важного участия, этот вечно заспанный лентяй играет, однако, не последнюю роль в создании общей неуютной атмосферы. Персонаж этот, в общем-то, зловещий. Его позицию можно назвать пассивно-агрессивной, а его песня "Жизнь наша сон" почти что нигилистическая. Андрей - это тихий омут с очень большими и опасными чертями.
На генеральную репетицию спектакля пришёл мой дед и, столкнувшись случайно в проходе с Денисом Хомицким в образе Андрея, спросил у меня: "Что это у тебя тут за горьковский тип?" Я был неимоверно горд! Горьковский тип, босяк, это именно то, на что мне хотелось здесь намекнуть.
Вот песня Андрея, которая почему-то особенно пришлась по нраву публике: аплодировали и кричали браво после каждого куплета.
Ну, остаётся добавить только, что Верстовский написал к этой истории проникновенную, живую и сценичную музыку, которой сам, как известно, остался очень доволен. В ней порой можно услышать реминесценции из Моцарта и даже Баха, а также из Шопена, бывшего тогда ещё совсем юнцом, и Чайковского, который в то время и не родился ещё. А Русский оркестр Тольяттинской филармонии под руководством Василия Кормишина играет мелодии Верстовского с юмором, азартом и полной вовлечённостью в происходящее.
* * *
Это всё были, так сказать, объективные причины. Но есть и субъективные, по которым этот спектакль стал дорог лично мне. Мне довелось поработать с действительно замечательными местными артистами, многие из которых хорошо известны в городе. Участие в водевиле - жанре, в котором надо уметь и петь, и танцевать, и играть роль, причём делать всё это с особой, почти детской, непосредственностью - было испытанием и для певцов, и для драматических актёров и, разумеется, для меня. Я мог бы сказать много тёплых слов о каждом, но упомяну только одного - того, кому пришлось труднее всех. Речь идёт об Антоне Филинове, исполнившем партию Рославлёва старшего. Это был его дебют в профессиональной постановке, и сразу - такая громадная работа. Во-первых, тут требуется выносливость - элементарно надо очень много петь, а это человеку неопытному тяжело и даже опасно, особенно если учесть, что вокальный материал там местами довольно неудобный. А во-вторых, роль очень сложная - за каких-то полчаса герою нужно превратиться из агрессивного и грубого вояки в нежного и беззащитного влюблённого, причём сделать этот переход плавным и естественным. Трудности, стоявшие перед Антоном, казались поначалу непреодолимыми и ему, и даже (втайне) мне. Но он проявил такое трудолюбие и такое упорство, каких я признаться, никогда и не видывал. За те несколько недель, которые были выделены на постановку, он неизмеримо вырос как вокально, так и в актёрском плане и вышел победителем из неравной битвы с Верстовским, Грибоедовым и противным режиссёром. Думаю, с такими качествами парня ждёт большое будущее. Я не суеверный, так что сглазить не боюсь.
Не могу удержаться и не привести ещё пару фрагментов, которые лично мне очень нравятся. По ним прекрасно видно в том числе и то, каким был главный герой вначале и каким он стал в конце. Вот фрагмент, где Рославлёв старший тщетно препирается со станционным смотрителем и его дочерьми, не ведая, что те подкуплены коварной Юлией. Сцена выливается в необычайно забавный квартет "Скорей, скорей! Лошадей, лошадей!"
А это "чуйствительный" романс "Когда в вас сердце признаёт", переходящий в признание в любви жене прямо на глазах у очумевшего мужа:
* * *
Я привёл немало видеофрагментов, но большинство сюрпризов всё же осталось осталось за кадром. Так что всех тольяттинцев и гостей города приглашаю на спектакль 2 февраля. Те, кто уже видели его в августе, тоже приходите. Обещаем представить вам новую (и, разумеется, улучшенную) редакцию постановки.
PS Пара новостных публикаций по теме:
http://www.operanews.ru/13092206.html
http://gubernya63.ru/news/premera-opery-vodevilja-v-toljatti.html?template=95