О загадочной русской душе
(философическое письмо)
Многие высказывались на эту тему, почему бы и мне не добавить немного от себя? Тем более, я тут узнал, что мои мысли по данному вопросу, высказанные в приватных беседах, уже "пошли в народ", так что лучше "застолбить" их, пока ещё не поздно.
Что мы имеем в виду, когда употребляем словосочетание "европейская культура"? Довольно сложно ответить в двух словах. Тем не менее, думаю, всем более-менее понятно, что под этим подразумевается. То же касается и азиатской культуры. В различных по месторасположению, языку и обычаям цивилизациях есть некие общие черты, позволяющие нам с некоторой долей условности считать Индию, Китай и, допустим, государство Сасанидов азиатскими культурами, а Францию, Финляндию, Австралию и Израиль - странами в каком-то смысле европейскими. Сразу оговорюсь, что и среди тех, и среди других есть государства, субъективно мне в большей или меньшей степени симпатичные, политика которых мне нравится или не нравится, так что в эпитеты "европейский" и "азиатский" я никакой эмоциональной окраски не вкладываю. Чтобы обозначить свою позицию ещё яснее, выражусь так: и там и там, на мой взгляд, дерьма хватает.
Уже упомянутые мною Сасаниды никогда не встречались с древними инками, причём ни те, ни другие знать не знали японского императора. Однако всех их я считаю в некотором смысле представителями азиатских цивилизаций. Какой же смысл я вкладываю в это понятие?
Под азиатским государством я имею в виду просто нормальное государство. То есть организацию, подавляющую население и производящую принудительный отъём прибавочной стоимости. Цели такого государства ясны, а способов их достижения немного (отсюда неизъяснимое сходство между далёкими друг от друга культурами): насилие, террор, запудривание мозгов и пресловутая "вертикаль власти", о которой в последнее время почему-то много говорится. Такое государство даже может быть правовым, но вот гражданское общество в нём возникнуть не может, поскольку каждый там фактически несёт ответственность только перед своим начальником, у которого валяется в ногах во время аудиенций. Понятно, что чем слабее такое государство, тем хуже для него и тем лучше для его граждан. Мне также очевидно, что развитое азиатское государство представляет собой крайне устойчивую систему, способную оставаться практически неизменной в течение неограниченно долгого времени. В истории есть тому примеры. Если выражаться языком этологии и эволюционной биологии, то можно сказать, что азиатский способ управления представляет собой эволюционно стабильную стратегию (ЭСС).
А европейское государство - это, на мой взгляд, отклонение, уродство, если хотите, причудливая мутация, когда государство по какой-то причине было вынуждено поделиться своими полномочиями по угнетению граждан с самими этими гражданами. Когда это произошло? Не знаю, но думаю, что не так давно, уже в историческое время. По крайней мере, если судить по знаменитой присяге древнегреческих аристократов, которую приводит Бертран Рассел в своей "Истории западной философии", цитируя, в свою очередь, Аристотеля: "Я буду врагом народа и постараюсь причинить ему столько зла, сколько смогу". Вот они истинные, ещё не замутнённые ханжеством, взаимоотношения между властью и населением! Однако именно в Древней Греции возникла та самая аномалия, о которой я уже сказал.
Почему это произошло? Может быть, дело в том, что в восточном Средиземноморье тогда каждая деревня была отдельным государством, а в небольших поселениях, где все или почти все друг друга знают, работают несколько иные общественные закономерности. Или, возможно, в течение какого-то недолгого периода воздействие среды на эти средиземноморские общины было относительно слабым, и это позволило выжить каким-то неустойчивым переходным формам государственного устройства, которые в любое другое время были бы обречены на гибель. То есть, продолжая биологические метафоры, можно сказать, что имело место явление, аналогичное дрейфу генов. Не исключаю даже, что важную роль в становлении европейских свобод парадоксальным образом сыграло рабовладение: рабы, будучи вне игры и не участвуя в делёжке полномочий, могли оказаться тем защитным "буфером", который продолжал исправно производить материальные блага, пока в обществе шёл поиск новых форм правления. Но разумеется, всё это спекуляции.
Однако, пусть возникновение общества нового типа и было крайне маловероятным событием, такое общество возникло, а возникнув, оказалось очень жизнеспособным и эффективным. Это меня не удивляет. Ричард Докинз в своей сугубо биологической книге "Расширенный фенотип", которую я наполовину перевёл, цитирует высказывание некоего Ли (судя по всему, очень головастого мужика) на тему межвидового отбора: «отбор… благоприятствует тем видам, у которых, в силу каких угодно причин, выработались такие генетические системы, где селективное преимущество гена максимально соответствует его вкладу в приспособленность организма». Другими словами, чем больше совпадают интересы генов и индивидуальных организмов, тем полезнее для вида в целом. Вольно перефразируя это высказывание применительно к предмету нашего сегодняшнего разговора, можно сказать, что чем сильнее совпадают интересы государства и отдельных граждан, тем выгоднее для общества в целом.
Если принять эту аналогию, то выходит, что азиатское государство не может быть очень уж эффективным. Поясню свою мысль примером. Предположим, у меня есть тысяча евро. Возможно, г-н N сумел бы распорядиться этими деньгами лучше, чем я. Вполне допускаю, что какая-нибудь многодетная африканская семья потратит их даже с большим толком, чем г-н N. Однако всё это совершенно не повод для меня отдавать свои кровные кому бы то ни было. То же самое и с властью.
Итак, в какой-то момент возникла новая и эффективно работающая политическая система. Как и любая эффективная политическая система, она начала мощную и агрессивную экспансию. Довольно быстро, подобно пожару, она охватила крупный полуостров, называемый Европой, и кое-какие территории по соседству. Позже, в период, называемый Возрождением, она начала экспансию уже в масштабах планеты, продолжающуюся и по сей день. Естественно, никакие гуманистические цели при этом осознанно не преследовались.
Можно ли европейскую общественную модель считать ЭСС? Трудно сказать. Я бы назвал состояние европейской культуры стабильной нестабильностью. Трудно представить себе другую цивилизацию, способную претерпеть такую головокружительную смену общественных формаций, оставаясь при этом самой собой. НТР с её преображающими мир последствиями не могла произойти ни у инков, ни в Китайской империи. Видимо, пластичность европейского государственного устройства и делает его устойчивым. Европейская цивилизация сумела справиться с такими подрывающими её основы напастями, как безраздельное владычество церкви и всевозможные тоталитарные режимы (повторюсь: дерьма в любой истории навалом). Думаю, она одолеет и нынешние свои серьёзные проблемы. По крайней мере, очень надеюсь на это, поскольку второго такого шанса у человечества запросто может и не оказаться.
А что же Россия? Сложившееся российское государство всегда было, конечно, самым что ни на есть азиатским по своему устройству. Однако здесь, находясь в непосредственном соседстве с Европой, как нигде могли увидеть и оценить преимущества европейской модели. И, конечно же, всегда было соблазнительно перенять достижения могучего и бурно развивающегося соседа (далеко не всегда дружественного), да вот только поступаться хотя бы крупицей власти никто для этого,естественно, не хотел. Пытались решить проблему разными паллиативными мерами вроде принудительного бритья, университетского образования и т. п. Помогло почему-то не очень.
Однако из-за тесных связей и интенсивного культурного обмена (интересно, существует ли такое понятие "односторонний обмен") в России по-настоящему, всерьёз были восприняты европейские ценности. Здесь все воспитаны в европейской парадигме с её уважением к закону и свободам, к неприкосновенности личности и имущества, с чувством ответственности за поступки своего государства. По крайней мере, скажем так, все слышали звон и даже знают, где он. И это оказалось жестокой шуткой, ибо теперь мы все инопланетяне в собственной стране.
Допустим, я житель обычного азиатского государства. Вот пришёл я к начальнику, вот валяюсь у него в ногах. Да, наверно, это не вполне справедливо, но лично для меня в этом нет ничего оскорбительного. Выбьюсь в начальники - передо мной будут ползать на карачках, называть солнцеликим и мудрейшим. И в этом тоже не будет ничего личного. Таковы правила игры, таков общественный договор. Принимая эти правила, вполне можно оставаться в гармонии с самим собой.
Жителю России тоже приходится пресмыкаться перед начальством не хуже, чем на приёме у персидского шаха. Однако здесь он отдаёт себе отчёт в том, что поступает нехорошо, что это унизительно и для него, и для того, перед кем он пресмыкается. И тот, перед кем пресмыкаются, тоже прекрасно всё понимает. В такой атмосфере всеобщего паясничанья человек просто не может чувствовать себя естественно и комфортно. Развивая мысль до логического завершения, делаем вывод, что в нашей стране человек обречён быть несчастным!
Получающееся в итоге хитросплетение комплексов, компромиссов, различных морально-этических вывертов и прочей достоевщины - это и есть то, что в просторечии обычно называют загадочной русской душой.