Волочанка-блюз. Мир, где времени нет. Часть 1
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Кода
Вертолёт ненадолго зависает над посадочной площадкой. Смотрю из иллюминатора, как лопасти вздувают снег, и снег летит в толпу, что собралась на безопасном расстоянии. Пришло много народу: кто пешком, кто на снегоходах, кто на снегоходах с санями. Дело понятное, прилетели друзья или родственники с гостинцами, нужно комфортно развезти всех по домам. А ребятня - из школы неподалёку - просто приходит посмотреть, не вылезут ли к ним какие диковинные гости, типа нас.
Бывалый МИ-8 «Норильск-Авиа» в Дудинке был забит коробками, тюками, сумками, ведрами (это важно) и упаковками яиц. Среди всего набора примостился и наш чемодан, новый, и потому выглядит вызывающе.
На промежуточной остановке в посёлке Усть-Авам, за 75 километров до Волочанки, часть багажа и пассажиров покинули борт. Стало свободнее, но и на конечный пункт прибыло большое количество полезной нагрузки.
Вертолет в Волочанку летает раз в неделю, если позволяет погода. На каждого человека разрешается брать 15 килограммов, а садятся 17 пассажиров. Погода на Таймыре оставляет желать лучшего, а в гражданском авиаотряде, в отличие от военных летчиков, предпочитают не рисковать. Простой пассажир может застрять в Дудинке из-за бурана на пару недель. Потому и очередь на рейс длинная, попасть на него не всегда просто. Потому и каждый прибывший в Волочанку вертолет - целое событие.
Других путей в Волочанку немного. До конца апреля работает зимник из Норильска, по которому Уралы и Камазы привозят продовольствие в два волочанских магазина, а потом возвращаются в цивилизацию, под завязку набитые олениной. После ледохода в середине июня, на протяжении недолгого таймырского лета, по реке Хета на Волочанку идут баржи из Хатанги с топливом и углем. С конца апреля по середину июня в посёлок летает только вертолёт, поэтому местные жители доедают то, что завезли раньше. И то, что прибежало, прилетело или приплыло в руки местных охотников и рыбаков.
Жители Норильска и Дудинки, как правило, называют остальную Россию «материком», несмотря на очевидную географическую несуразность такого определения. Для жителей большинства таймырских поселков «материк», в похожем смысле, это - Норильск и Дудинка.
***
Мы аккуратно снижаемся и садимся на деревянный прямоугольник. Аэродром посёлка Волочанка принимает нас. Еще некоторое время ждём, пока полностью остановятся лопасти, наконец КВС в живописной ушанке с одним задранным ухом выходит из кабины пилотов, открывает дверь и выбрасывает трап. В салон врывается свежий морозный воздух, очень непривычный после почти трёх часов аромата вертолетного топлива. Мы поднимаемся со своих лавок (разумеется, кресел здесь нет, пристёгиваться нечем, а если есть, то необязательно), забираем вещи и выпрыгиваем из «мишки» в параллельную вселенную: я, моя жена Лена и наш друг, питерский географ и режиссёр Иван.
***
В Волочанку мы прибыли по приглашению директора местной школы и основателя родовой общины Хаски-Тыал Дениса Теребихина, мечтающего поместить посёлок на российскую и мировую туристическую карту. Познакомились в Сочи, на конференции по природному туризму, которую я помогал организовать.
Сложно уже припомнить, какие смысловые дорожки, какие ночные переписки в интернете и какие аберрации сознания привели к тому, что мы с Леной, а потом и Иван, отправились «организованной туристической» группой в гости к Денису.
Выбрали время, чтобы попасть на большое для посёлка событие - очередной этап семейного конкурса по знанию родных языков коренного населения, нганасан и долган. И решили попытаться понять Волочанку, погрузиться в ее жизнь и посмотреть, что в итоге произойдет с нашим мозгом.
Еще накануне поездки мы списывались с Денисом. Я спросил, чем будем заниматься всю неделю (не подозревая, что еще два дня мы просидим в пурге без погоды). Денис ответил: «Ты пойми, в Волочанке времени нет. Здесь никто никуда не торопится. Мы решим все по нашему настроению».
В Волочанке времени нет.
***
Мы выкатились по шаткому трапу и тут же зажмурились: Волочанка встретила нас ослепительным солнцем, белоснежными просторами вокруг, полным штилем, гулом местных голосов, рокотом снегоходов, раскатистым: «Здрасьте-здрасьте-здрасьте!». Могучий хранитель этого места Денис Теребихин через площадку, спешил в нашу сторону, фотографируя с одной руки.
Вот мы и приехали.
На дворе - 17 апреля 2019 года, среда.
***
По данным статистики Волочанского сельского совета на 1 января 1989 года, в поселке проживало 981 человек коренной национальности, из них нганасаны - 756 человек, долганы - 353 человек, ненцы - 7, эвенки - 8, русские - 175, украинцы - 26 человек.
А что же сейчас?
Данные сайта Администрации. В поселке проживает 445 человек, из них представителей коренной национальности - 415 человек (долгане - 200, нганасане - 212, ненцы - 3).
И то, что мы услышали в средней школе имени долганской поэтессы и создательницы долганской письменности Огдо Аксеновой.
На сегодняшний день в Волочанке долган 188 человек, нганасан 203 и ненцев - 2.
Выводов не будет. Такие дела.
***
Чум.
В Волочанке есть один чум. Его построили Денис и Настя. Анастасия Теребихина - крупнейший специалист по долганскому языку, из рода Чуприных из Сындасско. Жена Дениса и мама его чудесных детей: Микаэлы и Вовы.
Погрузившись после прилета на сани, впряженные в снегоход Дениса, и перевалив через жутко аварийный мост, мы прибыли к его дому. Напротив входа и вознесся чум, который ребята построили. А внутри, вокруг доброй печки, нас и встречали Настя, ее мама Степанида Семеновна и подруга Ольга, с обрядом приветствия. Подожженный янтарь и обязательно Дедушке Огню налить несколько капель.
Волочанка-city встретила нас.
***
В Волочанке нет ничего.
В Волочанке нет водопровода. В Волочанке нет канализации. В Волочанке нет сотовой связи. В Волочанке нет домашних оленей. В Волочанке нет участкового. В Волочанке, как мы уже поняли, времени нет.
И в Волочанке есть всё.
В Волочанке есть пронзительная тишина, абсолютная, полная тишина над рекой Хетой. В Волочанке есть белоснежный простор, если нет пурги.
В Волочанке есть совершенно инфернального вида древний трактор с огромной бочкой, который каждый четверг развозит нуждающимся воду.
В Волочанке в каждом доме есть Дедушка Огонь, и его нужно обязательно угостить - плеснуть в печку водки - чтобы очаг весело горел.
В Волочанке много детей, около ста шестидесяти из менее пятисот жителей.
В Волочанке есть жизнь.
Рай и ад концентрированно сожительствуют в Волочанке и, судя по всему, получают друг от друга громадное удовольствие.
***
Название Волочанка восходит, не много ни мало к ХVII веку, когда, на некотором удалении от современного поселка, русские купцы основали зимовье, станок. На пути из бассейна Пясины в бассейн Хатанги. Волоком тащили пожитки, товары, отсюда и имя родилось.
Коренные жители тогда занимались очень понятным и традиционным промыслом: охота на дикого оленя, рыболовство, заготовка пушнины, малое или тундровое оленеводство (последнее - у народов, более продвинутых в плане развития материальной культуры, как правило, пришлых).
К началу ХХ века и прибытию на Таймыр советской власти, ситуация на полуострове выглядела примерно так. Коренные малые народы севера на территории были представлены нганасанами, энцами и ненцами, с одной стороны, долганами и эвенками - с другой. Первые три народа относятся к «самоедам», то есть к представителям самодийской группы, они были, что называется, коренными из коренных.
Два других народа, которые появились в этих краях значительно позже со стороны Якутии, представляют тюркскую группу. И, при этом, говорят на языках двух разных групп: долганы на языке якутской группы (многие его считают наречием якутского), эвенки на языке тунгусо-манчжурском. Это достаточно упрощенный эксурс. Все желающие могут подробно почитать об нганасанах, энцах и ненцах в трудах великого советского этнографа Бориса Долгих. Ситуация с долганами и эвенками на Таймыре, в том числе и про взаимопроникновение языков хорошо изложены тут http://openarctic.info/index.php/atnography/narody-severa/96-dolgane.
Когда красные комиссары прибыли в окрестности нынешней Волочанки с твердым намерением принести коренному населению идеи коммунизма, равенства и братства, доминирующими народами на местности были нганасаны и долганы. Богатые возможности в плане заготовки оленя, рыбы, пушнины, ягод и грибов, а также исторические предпосылки и географическое расположение (предки-купцы были прагматичны и далеко не дураки) привели к основанию Волочанки в том месте и примерно в том виде, в которых она существует сейчас.
Не последнюю роль сыграло развитие авиатранспорта. Новая Волочанка стала остановкой дозаправки на пути из Дудинки в Хатангу, а широкая Хета послужила неплохим местом для посадки самолетов: на лед зимой, на реку летом. Чуть позже была построена и грунтовая полоса. Сейчас воспоминания о ней зафиксированы в названии одного из местных озер - Аэродромное.
Разумеется, гости с материка несли с собой идеи прекращения кочевой вольницы и переведения народов на оседлый образ жизни: волевым движением - силком в светлое будущее.
В Волочанке создали несколько коллективных хозяйств, каждое из которых занималось отдельным видом производства, затем, после войны, их объединили в один совхоз. Между тем, вплоть до середины 60-х в Волочанке преобладали прибывшие: строители, механизаторы, ветеринары, учителя, техники.
Долганы и нганасаны продолжали в основном вести кочевой образ жизни, проводя время в тундре, в передвижных балках. Специалисты из «красных чумов» ездили за ними, образовывали старшее население, учили детей. Чуть позже в Волочанке построили интернат, куда забирали детей охотников и рыбаков.
Вообще, долганы намного проще приняли новые порядки. У них исторически легче происходила ассимиляция. Так, они достаточно давно прониклись идеями христианства, которые им принесли купцы и казаки, русской культурой. Это довольно хорошо видно по фольклору и витиеватой комбинации религиозных верований и обрядов. Сложно говорить за целый народ, но создается впечатление, что и принуждение к оседлому образу жизни долганы восприняли с достаточным прагматизмом. При этом методы советской власти, проще говоря, грубейшие действия по нивелированию, размыванию культуры и языка, едва ли находили понимание.
Нганасаны к подобному насилию над своей историей относились более агрессивно. Они по сию пору так и не приняли христианство, а в советский период пришлось сильно постараться, чтобы собрать их по родной тундре и привести жить в Волочанку. Несколько раз и в российской, и в советской истории, нганасаны поднимали восстание против несправедливых, по их мнению (да и по правде), притеснений. Все эти выступления были достаточно жестокими.
Между тем история не знает сослагательного наклонения, даже в нашей стране, которая известна непредсказуемым прошлым. Несмотря на все трудности новых порядков, волочанские долганы и нганасаны приняли участие в Великой Отечественной войне, где прославились своей отвагой, самоотверженностью, острым глазом и меткостью. После войны, хозяйство в Волочанке продолжало развиваться, поселок гудел, как улей трудолюбивых пчел, снабжая Таймыр продовольствием, в том числе, поставляя рыбу и оленину для питание работников Норильского комбината.
В семи километрах от Волочанки, на берегу реки Бархатовки, расположилась военная часть, которая обслуживала станцию тропосферной связи (позывной «Двина»). На ней мы побываем чуть позже. ТРРЛ-103 Воркута - Анадырь, 5/103, в/ч 44676.
Но, к сожалению, слом эпох сломал и развивающуюся Волочанку, перепахал деятельных волочанцев. Совхоз развалился, оленеводство затухло, последних домашних оленей дикие олени увели в тундру. Работа внезапно пропала. Связь с Дудинкой и Норильском забуксовала. Военные, поняв, что тропосферной связью потенциального противника можно только насмешить, покинули часть, оставив после себя одинокие лопухи антенн, огромное количество бочек для горючего, сгоревшие дома и хозблоки, а также некоторое количество наследников в Волочанке.
Неожиданно, Волочанку все бросили и забыли.
Волочанка перестала быть кому-нибудь нужна. Смутные и лихие времена, вроде бы, прошли, но это ощущение не пропадает до сих пор.
Следующая глава
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Кода
Часть 3
Часть 4
Кода
Вертолёт ненадолго зависает над посадочной площадкой. Смотрю из иллюминатора, как лопасти вздувают снег, и снег летит в толпу, что собралась на безопасном расстоянии. Пришло много народу: кто пешком, кто на снегоходах, кто на снегоходах с санями. Дело понятное, прилетели друзья или родственники с гостинцами, нужно комфортно развезти всех по домам. А ребятня - из школы неподалёку - просто приходит посмотреть, не вылезут ли к ним какие диковинные гости, типа нас.
Бывалый МИ-8 «Норильск-Авиа» в Дудинке был забит коробками, тюками, сумками, ведрами (это важно) и упаковками яиц. Среди всего набора примостился и наш чемодан, новый, и потому выглядит вызывающе.
На промежуточной остановке в посёлке Усть-Авам, за 75 километров до Волочанки, часть багажа и пассажиров покинули борт. Стало свободнее, но и на конечный пункт прибыло большое количество полезной нагрузки.
Вертолет в Волочанку летает раз в неделю, если позволяет погода. На каждого человека разрешается брать 15 килограммов, а садятся 17 пассажиров. Погода на Таймыре оставляет желать лучшего, а в гражданском авиаотряде, в отличие от военных летчиков, предпочитают не рисковать. Простой пассажир может застрять в Дудинке из-за бурана на пару недель. Потому и очередь на рейс длинная, попасть на него не всегда просто. Потому и каждый прибывший в Волочанку вертолет - целое событие.
Других путей в Волочанку немного. До конца апреля работает зимник из Норильска, по которому Уралы и Камазы привозят продовольствие в два волочанских магазина, а потом возвращаются в цивилизацию, под завязку набитые олениной. После ледохода в середине июня, на протяжении недолгого таймырского лета, по реке Хета на Волочанку идут баржи из Хатанги с топливом и углем. С конца апреля по середину июня в посёлок летает только вертолёт, поэтому местные жители доедают то, что завезли раньше. И то, что прибежало, прилетело или приплыло в руки местных охотников и рыбаков.
Жители Норильска и Дудинки, как правило, называют остальную Россию «материком», несмотря на очевидную географическую несуразность такого определения. Для жителей большинства таймырских поселков «материк», в похожем смысле, это - Норильск и Дудинка.
***
Мы аккуратно снижаемся и садимся на деревянный прямоугольник. Аэродром посёлка Волочанка принимает нас. Еще некоторое время ждём, пока полностью остановятся лопасти, наконец КВС в живописной ушанке с одним задранным ухом выходит из кабины пилотов, открывает дверь и выбрасывает трап. В салон врывается свежий морозный воздух, очень непривычный после почти трёх часов аромата вертолетного топлива. Мы поднимаемся со своих лавок (разумеется, кресел здесь нет, пристёгиваться нечем, а если есть, то необязательно), забираем вещи и выпрыгиваем из «мишки» в параллельную вселенную: я, моя жена Лена и наш друг, питерский географ и режиссёр Иван.
***
В Волочанку мы прибыли по приглашению директора местной школы и основателя родовой общины Хаски-Тыал Дениса Теребихина, мечтающего поместить посёлок на российскую и мировую туристическую карту. Познакомились в Сочи, на конференции по природному туризму, которую я помогал организовать.
Сложно уже припомнить, какие смысловые дорожки, какие ночные переписки в интернете и какие аберрации сознания привели к тому, что мы с Леной, а потом и Иван, отправились «организованной туристической» группой в гости к Денису.
Выбрали время, чтобы попасть на большое для посёлка событие - очередной этап семейного конкурса по знанию родных языков коренного населения, нганасан и долган. И решили попытаться понять Волочанку, погрузиться в ее жизнь и посмотреть, что в итоге произойдет с нашим мозгом.
Еще накануне поездки мы списывались с Денисом. Я спросил, чем будем заниматься всю неделю (не подозревая, что еще два дня мы просидим в пурге без погоды). Денис ответил: «Ты пойми, в Волочанке времени нет. Здесь никто никуда не торопится. Мы решим все по нашему настроению».
В Волочанке времени нет.
***
Мы выкатились по шаткому трапу и тут же зажмурились: Волочанка встретила нас ослепительным солнцем, белоснежными просторами вокруг, полным штилем, гулом местных голосов, рокотом снегоходов, раскатистым: «Здрасьте-здрасьте-здрасьте!». Могучий хранитель этого места Денис Теребихин через площадку, спешил в нашу сторону, фотографируя с одной руки.
Вот мы и приехали.
На дворе - 17 апреля 2019 года, среда.
***
По данным статистики Волочанского сельского совета на 1 января 1989 года, в поселке проживало 981 человек коренной национальности, из них нганасаны - 756 человек, долганы - 353 человек, ненцы - 7, эвенки - 8, русские - 175, украинцы - 26 человек.
А что же сейчас?
Данные сайта Администрации. В поселке проживает 445 человек, из них представителей коренной национальности - 415 человек (долгане - 200, нганасане - 212, ненцы - 3).
И то, что мы услышали в средней школе имени долганской поэтессы и создательницы долганской письменности Огдо Аксеновой.
На сегодняшний день в Волочанке долган 188 человек, нганасан 203 и ненцев - 2.
Выводов не будет. Такие дела.
***
Чум.
В Волочанке есть один чум. Его построили Денис и Настя. Анастасия Теребихина - крупнейший специалист по долганскому языку, из рода Чуприных из Сындасско. Жена Дениса и мама его чудесных детей: Микаэлы и Вовы.
Погрузившись после прилета на сани, впряженные в снегоход Дениса, и перевалив через жутко аварийный мост, мы прибыли к его дому. Напротив входа и вознесся чум, который ребята построили. А внутри, вокруг доброй печки, нас и встречали Настя, ее мама Степанида Семеновна и подруга Ольга, с обрядом приветствия. Подожженный янтарь и обязательно Дедушке Огню налить несколько капель.
Волочанка-city встретила нас.
***
В Волочанке нет ничего.
В Волочанке нет водопровода. В Волочанке нет канализации. В Волочанке нет сотовой связи. В Волочанке нет домашних оленей. В Волочанке нет участкового. В Волочанке, как мы уже поняли, времени нет.
И в Волочанке есть всё.
В Волочанке есть пронзительная тишина, абсолютная, полная тишина над рекой Хетой. В Волочанке есть белоснежный простор, если нет пурги.
В Волочанке есть совершенно инфернального вида древний трактор с огромной бочкой, который каждый четверг развозит нуждающимся воду.
В Волочанке в каждом доме есть Дедушка Огонь, и его нужно обязательно угостить - плеснуть в печку водки - чтобы очаг весело горел.
В Волочанке много детей, около ста шестидесяти из менее пятисот жителей.
В Волочанке есть жизнь.
Рай и ад концентрированно сожительствуют в Волочанке и, судя по всему, получают друг от друга громадное удовольствие.
***
Название Волочанка восходит, не много ни мало к ХVII веку, когда, на некотором удалении от современного поселка, русские купцы основали зимовье, станок. На пути из бассейна Пясины в бассейн Хатанги. Волоком тащили пожитки, товары, отсюда и имя родилось.
Коренные жители тогда занимались очень понятным и традиционным промыслом: охота на дикого оленя, рыболовство, заготовка пушнины, малое или тундровое оленеводство (последнее - у народов, более продвинутых в плане развития материальной культуры, как правило, пришлых).
К началу ХХ века и прибытию на Таймыр советской власти, ситуация на полуострове выглядела примерно так. Коренные малые народы севера на территории были представлены нганасанами, энцами и ненцами, с одной стороны, долганами и эвенками - с другой. Первые три народа относятся к «самоедам», то есть к представителям самодийской группы, они были, что называется, коренными из коренных.
Два других народа, которые появились в этих краях значительно позже со стороны Якутии, представляют тюркскую группу. И, при этом, говорят на языках двух разных групп: долганы на языке якутской группы (многие его считают наречием якутского), эвенки на языке тунгусо-манчжурском. Это достаточно упрощенный эксурс. Все желающие могут подробно почитать об нганасанах, энцах и ненцах в трудах великого советского этнографа Бориса Долгих. Ситуация с долганами и эвенками на Таймыре, в том числе и про взаимопроникновение языков хорошо изложены тут http://openarctic.info/index.php/atnography/narody-severa/96-dolgane.
Когда красные комиссары прибыли в окрестности нынешней Волочанки с твердым намерением принести коренному населению идеи коммунизма, равенства и братства, доминирующими народами на местности были нганасаны и долганы. Богатые возможности в плане заготовки оленя, рыбы, пушнины, ягод и грибов, а также исторические предпосылки и географическое расположение (предки-купцы были прагматичны и далеко не дураки) привели к основанию Волочанки в том месте и примерно в том виде, в которых она существует сейчас.
Не последнюю роль сыграло развитие авиатранспорта. Новая Волочанка стала остановкой дозаправки на пути из Дудинки в Хатангу, а широкая Хета послужила неплохим местом для посадки самолетов: на лед зимой, на реку летом. Чуть позже была построена и грунтовая полоса. Сейчас воспоминания о ней зафиксированы в названии одного из местных озер - Аэродромное.
Разумеется, гости с материка несли с собой идеи прекращения кочевой вольницы и переведения народов на оседлый образ жизни: волевым движением - силком в светлое будущее.
В Волочанке создали несколько коллективных хозяйств, каждое из которых занималось отдельным видом производства, затем, после войны, их объединили в один совхоз. Между тем, вплоть до середины 60-х в Волочанке преобладали прибывшие: строители, механизаторы, ветеринары, учителя, техники.
Долганы и нганасаны продолжали в основном вести кочевой образ жизни, проводя время в тундре, в передвижных балках. Специалисты из «красных чумов» ездили за ними, образовывали старшее население, учили детей. Чуть позже в Волочанке построили интернат, куда забирали детей охотников и рыбаков.
Вообще, долганы намного проще приняли новые порядки. У них исторически легче происходила ассимиляция. Так, они достаточно давно прониклись идеями христианства, которые им принесли купцы и казаки, русской культурой. Это довольно хорошо видно по фольклору и витиеватой комбинации религиозных верований и обрядов. Сложно говорить за целый народ, но создается впечатление, что и принуждение к оседлому образу жизни долганы восприняли с достаточным прагматизмом. При этом методы советской власти, проще говоря, грубейшие действия по нивелированию, размыванию культуры и языка, едва ли находили понимание.
Нганасаны к подобному насилию над своей историей относились более агрессивно. Они по сию пору так и не приняли христианство, а в советский период пришлось сильно постараться, чтобы собрать их по родной тундре и привести жить в Волочанку. Несколько раз и в российской, и в советской истории, нганасаны поднимали восстание против несправедливых, по их мнению (да и по правде), притеснений. Все эти выступления были достаточно жестокими.
Между тем история не знает сослагательного наклонения, даже в нашей стране, которая известна непредсказуемым прошлым. Несмотря на все трудности новых порядков, волочанские долганы и нганасаны приняли участие в Великой Отечественной войне, где прославились своей отвагой, самоотверженностью, острым глазом и меткостью. После войны, хозяйство в Волочанке продолжало развиваться, поселок гудел, как улей трудолюбивых пчел, снабжая Таймыр продовольствием, в том числе, поставляя рыбу и оленину для питание работников Норильского комбината.
В семи километрах от Волочанки, на берегу реки Бархатовки, расположилась военная часть, которая обслуживала станцию тропосферной связи (позывной «Двина»). На ней мы побываем чуть позже. ТРРЛ-103 Воркута - Анадырь, 5/103, в/ч 44676.
Но, к сожалению, слом эпох сломал и развивающуюся Волочанку, перепахал деятельных волочанцев. Совхоз развалился, оленеводство затухло, последних домашних оленей дикие олени увели в тундру. Работа внезапно пропала. Связь с Дудинкой и Норильском забуксовала. Военные, поняв, что тропосферной связью потенциального противника можно только насмешить, покинули часть, оставив после себя одинокие лопухи антенн, огромное количество бочек для горючего, сгоревшие дома и хозблоки, а также некоторое количество наследников в Волочанке.
Неожиданно, Волочанку все бросили и забыли.
Волочанка перестала быть кому-нибудь нужна. Смутные и лихие времена, вроде бы, прошли, но это ощущение не пропадает до сих пор.
Следующая глава
Часть 2
Часть 3
Часть 4
Кода