КИНОЗАЛ. ЧАСТЬ 8. О СМЫСЛЕ ССУЩЕГО
Долго ждал, когда по телеку покажут нашумевший фильм покойного Алексея Германа «Трудно быть богом» по одноимённому роману Стругацких.
Для меня уже стало проверенной приметой - если о фильме много говорят, значит, фильм дерьмо. Но я и представить себе не мог насколько! Большей мерзости я ещё не видел. Тарантино со своей кровищей кажется просто шутником по сравнению с Германом с его грязищей. В течение первого часа я ждал, когда же начнётся хоть какое-то действие и хоть какая-то связь с первоисточником и так и не дождался до самого конца фильма. Да. Я совершил над собой такое насилие и посмотрел до конца. Я бы даже сказал от ослиного конца, до конца фильма. Престарелый режиссёр продемонстрировал все возможные виды испражнений за исключением эякуляции. Тут и срали, и ссали, и плевали, и сморкались в экран. А меня, зрителя, пробивало поблевать. «Уссытесь!», - призывает десятилетний мальчик с экрана, выковыривая какашку из задницы трупа и перекладывая её в рот другому трупу. Зрителю, ищущему экранизацию романа, показывают сиськи, ослиный член, и не только. Главный герой в какой-то момент поднимает хвост ослу, набирает в мешочек его экскременты и кидает их в толпу хористов, Всё время грязь, слякоть, выпущенные кишки, которыми всё тот же мальчик размахивает как сосисками…
В прошлом году на «Нике» этому фильму дали множество наград. В том числе и за звук. Простите, но я силился расслышать хоть какую-то связную речь что бы понять, что происходит на экране, и у меня не получалось. Я даже снял с полки книжку, полагая, что, наверное, забыл сюжет. Диалоги, записанные и произнесённые кое-как, смешавшиеся с вечным чавканьям грязи, превратились в бессвязное соплежуйство. Все мысли и идеи, вложенные писателями в этот роман, были благополучно прожёваны, забиты какой-то бессвязной отсебятиной, а местами даже зассаны. «Писай-писай» - говорит Ярмольник в разгар дискуссии о высоком.
Актёров, по всей вероятности, подбирали долго и упорно. Такой цирк уродов не снился и самому Босху. Это, наверное, оправдано, коль скоро речь идёт об инопланетном средневековье. Вот только вся инопланетность напрочь потеряна, хоть и упоминается вскользь закадровым текстом. «Удивительная плотность кадра», за которую так хвалили операторов, решена за счёт какой-то нелепой суеты и жестикуляцией, бессмысленной возни перед камерой и периодическим «заглядыванием» в неё проходных первонажей. Ни экшна, ни сколь-нибудь внятной сюжетной линии, ни авторской философии и полный набор гениталий. Стоило без малого полтора десятка лет месить жижу, чтобы в итоге в течение трёх часов демонстрировать невыносимую мерзость бытия. Так и ушёл из жизни великий режиссёр, сообщив всему миру напоследок, что весь мир - говно.
В сухом остатке - старая истина. Чтобы не насиловать себя "новыми прочтениями" от бездарных сценаристов и помпезных режиссёров, лучше всего читать книги. Чего я всем желаю.
Для меня уже стало проверенной приметой - если о фильме много говорят, значит, фильм дерьмо. Но я и представить себе не мог насколько! Большей мерзости я ещё не видел. Тарантино со своей кровищей кажется просто шутником по сравнению с Германом с его грязищей. В течение первого часа я ждал, когда же начнётся хоть какое-то действие и хоть какая-то связь с первоисточником и так и не дождался до самого конца фильма. Да. Я совершил над собой такое насилие и посмотрел до конца. Я бы даже сказал от ослиного конца, до конца фильма. Престарелый режиссёр продемонстрировал все возможные виды испражнений за исключением эякуляции. Тут и срали, и ссали, и плевали, и сморкались в экран. А меня, зрителя, пробивало поблевать. «Уссытесь!», - призывает десятилетний мальчик с экрана, выковыривая какашку из задницы трупа и перекладывая её в рот другому трупу. Зрителю, ищущему экранизацию романа, показывают сиськи, ослиный член, и не только. Главный герой в какой-то момент поднимает хвост ослу, набирает в мешочек его экскременты и кидает их в толпу хористов, Всё время грязь, слякоть, выпущенные кишки, которыми всё тот же мальчик размахивает как сосисками…
В прошлом году на «Нике» этому фильму дали множество наград. В том числе и за звук. Простите, но я силился расслышать хоть какую-то связную речь что бы понять, что происходит на экране, и у меня не получалось. Я даже снял с полки книжку, полагая, что, наверное, забыл сюжет. Диалоги, записанные и произнесённые кое-как, смешавшиеся с вечным чавканьям грязи, превратились в бессвязное соплежуйство. Все мысли и идеи, вложенные писателями в этот роман, были благополучно прожёваны, забиты какой-то бессвязной отсебятиной, а местами даже зассаны. «Писай-писай» - говорит Ярмольник в разгар дискуссии о высоком.
Актёров, по всей вероятности, подбирали долго и упорно. Такой цирк уродов не снился и самому Босху. Это, наверное, оправдано, коль скоро речь идёт об инопланетном средневековье. Вот только вся инопланетность напрочь потеряна, хоть и упоминается вскользь закадровым текстом. «Удивительная плотность кадра», за которую так хвалили операторов, решена за счёт какой-то нелепой суеты и жестикуляцией, бессмысленной возни перед камерой и периодическим «заглядыванием» в неё проходных первонажей. Ни экшна, ни сколь-нибудь внятной сюжетной линии, ни авторской философии и полный набор гениталий. Стоило без малого полтора десятка лет месить жижу, чтобы в итоге в течение трёх часов демонстрировать невыносимую мерзость бытия. Так и ушёл из жизни великий режиссёр, сообщив всему миру напоследок, что весь мир - говно.
В сухом остатке - старая истина. Чтобы не насиловать себя "новыми прочтениями" от бездарных сценаристов и помпезных режиссёров, лучше всего читать книги. Чего я всем желаю.