Китайский новый мир: энергетические рынки, научная фантастика и рациональный прогресс.
Возвышение Китая - главнейшее геополитическое событие нашей эпохи. Никогда в истории страна столь быстро не меняла свой статус: от одной из беднейших стран до второй по величине экономики планеты. Невозможно недооценить эти внезапные перемены. Энергетические рынки меняются, международные отношения меняются, но окончательные результаты намного важнее. Развивается новая политическая концепция.
Западная политика отвергает прогресс.
Наблюдая за господствующей политической атмосферой в США, профессор психологии из Гарвардского университета Стивен Пинкер заметил: «При всех своих разногласиях, левые и правые соглашаются в одном: мир становится всё хуже». Пинкер - не единственный, кто заметил повсеместный пессимизм в западном мире. Корни терминов «левые» и «правые» уходят в историю Французской революции и связаны с концепцией исторического прогресса. «Левыми» были прогрессивные и революционные силы, которые стремились двигаться вперёд, а «правые» были реакционными и консервативными силами, которые хотели сохранить или восстановить власть аристократии.
Однако, начиная с 1960-х оба крыла западной политики приобрели совершенно другой характер. Левые радикалы 1960-х тяготели к индивидуализму и культурному гедонизму. Они заменили марксистскую цель построения рационально спланированного социалистического общества на лозунг «делай, что хочешь». После Холодной войны левые продолжали скатываться до полного абсурда. В отсутствии марксизма, финансируемые правящей олигархией НПО и фонды создали атмосферу, в которой левые превратились в беспомощных нытиков. Постмодернистские левые видят отсутствие в мире справедливости и культивируют своего рода групповую терапию. Разговоры о «классовой борьбе», «революции» и «диктатуре пролетариата», которые раньше определяли действия левых, заменились разговорами о расовых и сексуальных проблемах. Личная независимость и сексуальная свобода стали главными целями левых, а экономика перестала быть важной. Левые активисты учатся «самосовершенствоваться» и стыдиться своих привилегий.
Правое крыло западной политики тоже сильно изменилось во второй половине XX-го века. Маккартизм и Холодная война сделали «социализм» и «коммунизм» центром правой политики. Хотя раньше правые позиционировали себя защитниками власти, семьи, традиций и социальных обязательств, с подъёмом неолиберализма они сильно изменились. Айн Рэнд и Милтон Фридман создали новую идеологию. Флаги, кресты и символы старых консерваторов уступили место мамоне. Для большинства правых XXI века консерватизм стал означать только веру в свободный рынок. Правые защищают систему, в которой бедные оказались на обочине жизни. В современной консервативной политике понятия взаимопомощи и общинности заменились на «добродетели эгоизма» и святость прибыли.
Политический спектр в США и Западной Европе полностью поглощён идеологией либерализма, ставящей на первое место индивидуума, и разрушающей все коллективистские понятия. Естественно, для них призыв к социальному прогрессу и к движению в будущее - это угроза. Развитие истории для них - протестное объединение населения. Желание людей построить лучший мир - угроза «свободе».
Совет по международным отношениям и New York Times стали главными «борцами с популизмом». Для западных правых «популизм» - дикая толпа нищих, которая хочет перераспределить тяжело заработанное богатство. Для западных левых «популизм» - толпа невежественных расистов, сексистов и гомофобов, которые разрушают просвещённый, мультикультурный, гендерно равноправный и политически правильный социальный порядок. Пока популизм является главным врагом, социальный прогресс невозможен. Вместо того, чтобы разрабатывать движение вперёд, западные политики распространяют кошмары, обещая апокалипсис, если победят их противники.
Будущее Китая против ископаемого топлива.
В то время как западная политика практически отказалась от исторического прогресса, он оказал огромное идейное влияние на силы, которые преобразовывали Китай все последние 100 лет. Одной из первых политических акций основателя китайской националистической партии Гоминьдан доктора Сунь Ятсена стало разрушение идолов в храмах. Доктор Сунь считал их символами отсталости и невежества. Вера в социальный прогресс всегда была важна для китайских коммунистов, которые свергли Гоминьдан и объединили страну в 1949 году. Марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзэдуна сформировали чёткую траекторию истории человечества от первобытных племён до рабства и феодализма, от капитализма до социализма и коммунизма.
В 2018 году прогресс человечества, особенно в области техники, стал для Китая неотложной экономической потребностью, а не просто идеологическим понятием. Для продолжения роста Китая техника должна развиваться и новая энергетика должна заменить ископаемое топливо. Хотя Китай стал центром промышленного производства, а 700 млн. его граждан перестали быть бедными и непрерывно растёт средний класс, центральная плановая экономика по-прежнему уязвима из-за энергетической зависимости. На фоне роста ВВП Китай ожидает, что его импорт нефти увеличится в 2018 году на 7,7%, а природного газа - на 13,4%. Китайская Национальная Нефтяная Корпорация (КННК) подписала первый долгосрочный контракт с США на импорт сжиженного природного газа. Одновременно, КННК собирается начать добычу природного газа в Индонезии. И Китай - центральный игрок в российских проектах по добыче природного газа в Арктике.
Острая потребность китайской экономики в нефти радикально изменила Анголу, во главе которой стоит революционная социалистическая партия Народное движение за освобождение Анголы - Партия труда. После установления мира в 2002 году Китай начал вкладывать деньги в Анголу, и её экономика, сосредоточенная на добыче нефти, резко выросла. С 2001 по 2010 годы ВВП Анголы рос в среднем на 11,1% в год. Сейчас мир ожидает принятие новых законов о добыче природного газа в Анголе.
И на фоне сокращения деятельности западных нефтяных компаний в Анголе, Китай подтверждает продолжение стратегического партнёрства с этой страной. Недавно министр иностранных дел Китая сказал: «За несколько последних лет двустороннего сотрудничества Китай помог Анголе перестроить или заново построить более 100 школ, более 50 больниц и несколько тысяч домов». Китай уже предоставил Анголе более 60 млрд. долларов на инфраструктурные проекты. Из-за того, что большая часть нефти поступает в Китай по морю, он полон решимости усилить защиту морских путей. Безопасность в Южно-Китайском море имеет важнейшее значение для энергетического сектора, и ВМФ Китая делает всё возможное для стабильной работы этого государственного сектора, который имеет важное значения для роста национальной экономики.
Китаю нужна новая энергетика.
По мере своего усиления на мировой арене Китай пытается трансформировать энергетические рынки, которые основаны сейчас на ископаемом топливе, старых деньгах и западном господстве. Если вы хотите понять, кто правит миром, задумайтесь над двумя словами: «нефтяные банкиры». Господствующие в мировой экономике западные финансовые институты сильно связаны с ископаемым топливом. Семья Рокфеллеров связана с Exxon-Mobil, семья Морганов и Standard Oil объединены в Chase Bank. Банк HSBC тесно связан с British Petroleum. Британская банковская семья Ротшильдов тесно связана с Royal Dutch Shell.
Коммунистическая партия Китая многое сделала для превращения страны в глобальный центр производства автомобилей, которые не используют бензин. В 2011 году производство электромобилей стало одной из семи «стратегически важных отраслей промышленности». В 2018 году производство автомобилей в Китае потрясло глобальных финансовых аналитиков, и Wall Street Journal написал: « Китай создал крупнейший в мире рынок электромобилей, благодаря силе воли». Очень важный для производства автомобильных аккумуляторов кобальт пользуется огромным спросом в мире именно благодаря Китаю. С 2015 года цена этого металла увеличилась на 230%. Экономика Конго переживает сейчас бум, так как государственная горнодобывающая компания начала сотрудничать с китайским концерном по добыче и переработке цветных металлов, поставляющим кобальт в автомобильную промышленность.
В дополнение к электромобилям, Китай производит 65% всех солнечных панелей в мире. Центральные планировщики в Китае объявили исследования и разработки высшим приоритетом для экономики. Если Китай хочет продолжать расти в глобальном мировом порядке, которым владеют старые энергетические монополии, он должен развивать новую энергетику, искусственный интеллект, информационные технологии и другие сферы человеческого прогресса.
Международные союзники Китая разделяют его технический энтузиазм. Всемирный фестиваль молодёжи и студентов, состоявшийся в 2017 году в Сочи, сосредоточился на технологических исследованиях в железнодорожном и воздушном транспорте, а также в компьютерной технике. Хотя экономика России зависит от экспорта нефти и газа, это не мешает этой евразийской супердержаве разделять стремление Китая к новой энергетике и новому миру, свободному от власти нефтяных банкиров. Самая богатая женщина Африки Изабель Дос Сантос заразилась китайским прогрессивным энтузиазмом. Недавно она написала в Twitter: «В будущем автомобиле не будет руля, бензобака и водителя. Новый мир и будущее начинаются прямо сейчас».
Китайская научная фантастика.
Технический прогресс влияет на китайскую культуру. В новом Китае с процветающими городскими центрами, высокоскоростными поездами, информационными проектами и эко-деревнями резко выросла популярность научной фантастики. Китайский романист Хан Сон, шесть раз победивший в конкурсе Galaxy Award в области беллетристики, напрямую связывает рост популярности китайской фантастики с техническим прогрессом: «Популярность научной фантастики соответствует росту страны. Если страна продолжит расти, этот жанр будет становиться всё более популярным… Когда США стали мировой державой, их фантастика тоже стала популярной. До этого в мире доминировала Британия. Это было золотым веком британской научной фантастики. Когда Советы стали противостоящей США державой, это стало золотым веком советской фантастики… Даже в Японии в 1970-х была очень хорошая фантастика. Возможно, Китай оказался сейчас в этом же состоянии».
Многие культурные критики писали о связи научной фантастики и политики. Фантастика выражала представления о будущем и переосмысления прошлого. Фантастика может быть реакционной, если выражает правую точку зрения, или прогрессивной - если левую. В фантастике нацистской Германии преобладали готические и феодальные образы, а в Советском Союзе научная фантастика выражала мечты о коммунизме. Это, конечно, поверхностный анализ, потому что многие научно-фантастические книги и фильмы далеки от простого позитивного взгляда на будущее. С самого начала научная фантастика стала площадкой для социальной критики. В 1950-х американская фантастика выступала против Холодной войны и сосредоточилась на антиутопиях, предупреждающих о тоталитарных режимах в мире высоких технологий.
Литературоведы считают, что первой научно-фантастической книгой стал роман Мэри Шелли «Франкенштейн». В нём рассказывалось об учёном, который создал в своей лаборатории человеческое существо, а затем увидел, что его творение стало чудовищным убийцей. Этот учёный понял, что его творение сеет террор в мире, потому что он не наделил его любовью, которая естественна для человеческого существа. Этот классический научно-фантастический роман, казалось, стал предвестником промышленной революции в Европе, где вскоре появились новые фабрики и заводы, электрические огни и сборочные конвейеры, которые способствовали росту страданий и нищеты зарождающегося рабочего класса. Техническая цивилизация резко развивалась, но в погоне за прибылью потеряла ключевые ценности человечности.
Рациональный прогресс в Китае.
Научная фантастика далеко не всегда выражает левые политические взгляды. Итальянский фашизм тоже был связан с фантастикой. Итальянское движение в поэзии и изобразительном искусстве под названием «футуризм» прославляло технический и социальный прогресс и поддерживало чернорубашечников и Бенито Муссолини ещё до захвата ими власти. Поэт Филиппо Томмазо Мартинетти написал «Футуристический манифест», в котором выражались идеи их художественного движения. «Кроме как в борьбе, нет больше красоты. Работа без агрессивного характера не может быть шедевром. Поэзия должна восприниматься как насильственное нападение на неизвестные силы, чтобы подавить и уничтожить их… Мы прославляем войну - единственную в мире гигиену - милитаризм, патриотизм, разрушительное движение носителей свободы, красивые идеи, за которые стоит умирать, и презрение к женщинам… Мы разрушим музеи, библиотеки, академии, будем бороться с морализмом, феминизмом, с каждой оппортунистической и утилитарной трусостью», - написал он.
«Футуристический манифест» показал, что стремление к современности и прогрессу среди итальянских фашистов было чрезвычайно кровожадным. Итальянские фашисты, видимо, связывали прогресс с полным уничтожением прошлого, с насилием и разрушением. Мартинетти писал: «Самые старые из нас - тридцатилетние, поэтому у нас есть, по крайней мере, десятилетие на завершение нашей работы. Затем мы станем сорокалетними, и другие молодые и сильные мужчины, вероятно, выбросят нас в мусорную корзину, как бесполезные манускрипты - и мы хотим, чтобы это случилось!»
Художественная и политическая тенденция, которую можно назвать «вульгарным футуризмом», привела к разрушениям и страданиям во имя прогресса. Однако, китайская научная фантастика далека от этого, она наполнена человечным оптимизмом. В Китае музеи не разрушаются, а строятся. Коммунистическая партия Китая возрождает и продвигает традиционную китайскую культуру, отвергая, в то же время, её связанные с феодализмом аспекты. В автономных провинциях Тибет и Синьцзян ранее преследуемые традиционные религии (буддизм и ислам) активно поддерживаются центральным правительством. Традиционные тибетские монастыри получают государственное финансирование. Проводятся тщательные исследования истории всей китайской цивилизации. В Китае XXI века все понимают, что Конфуций и Мао Цзэдун одинаково важны для создания стабильной и процветающей социалистической страны.
Во время Культурной революции разрушались археологические памятники и уничтожалось прошлое Китая. При Дэн Сяопине политика и идеология этого периода были названы губительными для построения социализма. В это время начался подъём оптимизма, а разговоры о реформах и открытости заменили кровожадную ультралевую риторику Линь Бяо и Цзян Цин, которые считали, что бедность можно оправдать стремлением к идеологической чистоте. При Си Цзиньпине коммунистическая идеология и разговоры о социализме снова стали популярными. Очень часто можно услышать «красные песни» времён Культурной революции. Однако, наряду с этим, популярна и традиционная китайская культура. Коммунизм и традиционная культура больше не считаются противоположностями, скорее, они считаются разными сторонами уникальной китайской цивилизации.
В своей речи в честь 95-й годовщины Коммунистической партии Китая председатель Си Цзиньпин отметил: «Процветание народа - это главная цель Коммунистической партии Китая, и именно эта цель отличает марксистские партии от других политических сил». По мере движения вперёд Коммунистическая партия Китая полна решимости поднимать людей из бедности, развивать технологии и работать над созданием мирного и взаимосвязанного глобального сообщества. В восточном мире усиливается оптимизм, и это рациональный оптимизм. И по мере движения вперёд китайский народ не собирается забывать откуда он вышел. Он собирается двигаться по рациональному и научно обоснованному пути.
Источник: China’s New World: Energy Markets, Sci-Fi Novels & Rational Progress, Caleb Maupin, journal-neo.org, February 15, 2018.