Неолиберализм и фашизм в Европе.
Успех ультраправой псевдо-объединённой политики диалектически связан с людоедским неолиберальным проектом правящей европейской элиты.
Сегодняшняя Европа демонстрирует ультраправые тенденции на высших уровнях политической власти. На недавних президентских выборах в Австрии ультраправая Партия Свободы заняла первое место, получив 36% голосов, а во втором раунде её кандидат Норберт Хофер был побеждён бывшим лидером Партии Зелёных Александером Ван дер Белленом. В Финляндии, Польше и Венгрии правые экстремисты давно входят в правительство, а в Голландии и Франции они считаются ведущими политическими силами.
Среди других стран, в которых ультраправые оказывают большое влияние на выборы, можно назвать Данию, Швейцарию, Англию и Италию. Не менее тревожные тенденции, с примесью аромата трагикомедии, доносятся к нам с той стороны Атлантики. Конечно, проблемы давно вышли за пределы избирательной политики. В основе западных обществ лежит жёсткая борьба между крайне правыми и радикальными левыми социальными движениями. В этом смысле становится ясно, что возрождение ультраправых партий диалектически связано с неолиберальным проектом правящей европейской элиты.
Неолибералы и людоеды.
У современных ультраправых новые лозунги, большие возможности и широкая поддержка. Это означает, что исторические сравнения с фашистами и нацистами прошлого полезны лишь отчасти. В целом, ультраправые усилились из-за отрицательных экономических последствий капиталистической глобализации. Значительная часть населения рассматривает ультраправых в качестве политического убежища для спасения от общественной «гонки ко дну» - конкуренции и глобализации. Подъём ультраправых связан также с дестабилизацией общественных институтов - финансовые учреждения захватывают власть над государствами, предприятиями и даже над общинами и семьями. Используя ностальгию по воображаемому обществу и стране, ультраправые предлагают сплотить нацию для спасения от обезличенных глобальных финансовых учреждений и созданного ими кризиса.
Псевдо-объединительная риторика правых пользуется значительной популярностью среди различных социальных групп, включая европейский средний класс, который сильно пострадал из-за экономического кризиса и потерял социальные связи с прошлым. Следовательно, там, где неолиберальная война всех против всех преобразовала общество в банду людоедов, ультраправые обещают вернуться к традиционному обществу. Разумеется, проблема в том, что в традиционном фашистском обществе людоедство никуда не пропадает, оно становится не глобальным финансовым, а внутренним государственным механизмом. Резкий поворот масс вправо - желательное развитие событий для правящих классов. Ультраправые идеологии основаны на упрощённой манихейской точки зрения на мир, разделённый на друзей и врагов, а такие идеологии облегчают манипулирование верующими. Ультраправые идеологии давно эксплуатируются европейскими элитами, чтобы направить социальные разочарования негативными последствиями неолиберальной глобализации на различных козлов отпущения - как правило, на слабые, уязвимые социальные группы и «опасные классы».
В Средние века, когда главным источником власти и мучений была церковь, для этого использовались «ведьмы». Благодаря современным двуличным идеологиям ультраправых, власть предержащие могут спастись от социального гнева, разжигая страх перед социальным, этническим и религиозными разнообразием. Кроме того, политика ультраправых - уникальная возможность для элиты восстановить национальные политические институты и усилить внутреннюю государственную власть, не затрагивая истинных виновников кризиса. В Древнем Риме правители успокаивали возмущённые массы, устраивая для них зрелища. Сегодня политические силы продвигают неолиберальный проект, используя железный кулак государственных диктатур, одновременно уничтожая демократические институты и активно вкладывая капитал в развитие националистических и ксенофобских идеологий.
Технократия.
Прогрессивный метод выхода из кризиса глобального капитализма связан с личными расходами, поскольку для этого необходима мобилизация людей и их участие в организации новых социальных отношений. Этот метод очень опасен для неолиберального капитализма. А идеология ультраправых способствует развитию неолиберального проекта. На всех социальных уровнях она способствует сохранению политического режима, иерархии и господства элиты. Дело в том, что при неолиберализме отношения между людьми и обществом ограничены обезличенными финансовыми институтами, а ультраправая идеология вносит в эту систему иллюзию общности на основе крови, национальности, религии или общего прошлого и будущего. Иными словами, ультраправая идеология создаёт ложное чувство единства без необходимости личного участия людей, облегчая понимание реальности через использование упрощённой схемы «враг-друг». В то же время, слепая вера в иерархию и жёсткую политическую власть передаёт все полномочия политикам и технократам, как происходит в неолиберальных мета-демократических государствах.
И последнее, но не менее важное - сокрытие социального неравенства и капиталистических противоречий в рамках абстрактной нации освобождает человека от возможного конфликта с господствующей элитой и эксплуатацией, маскируя и легализуя их, тесно связывая их с интересами угнетаемого. Таким образом, при неолиберальном и ультраправом тоталитаризме люди, не оказывая сопротивления, должны мириться со свободным рынком и властью олигархов, при этом люди должны доказывать, что они не евреи, не мусульмане и не красные.
Популярность ультраправых идеологий - не естественное явление. Она создаётся доминирующими моделями поведения и точкой зрения на мир, и подпитывается социальным и экономическим кризисом, возникшим из-за внедрения неолиберализма. В европейских странах, находящихся под властью неолиберальных элит, граждане ежедневно живут в условиях пропаганды: во всём виноваты иностранцы и мигранты. Это идеальные условия для создания нацистской системы, в которой люди - всего лишь винтики в машине концлагерей и войн.
Неолиберальная логика «расходов и доходов», с помощью которой все социальные противоречия, якобы, можно свести к псевдо-объективным технократическим вопросам, становится мощным инструментом узаконивания господствующей власти в руках ультраправых, с точки зрения которых, главные виновники проблем - «чужаки». Лицемерное безразличие неолиберализма к ассиметричному социальному положению, созданному капиталом и финансовыми рынками - которые возвеличиваются в виде вершины человеческой свободы - узаконивает социальную иерархию и политический режим, которые являются основой тоталитаризма.
Судьба демократии.
Сдвиг вправо сохраняет действующую власть и вносит новые элементы в эту систему. На макросоциальном уровне ультраправая политика оставляет неолиберальную экономическую модель на уровне государства в неизменном виде. При этом существует новый важный аспект - отказ от основных демократических достижений - это ключевая тенденция современной фазы капитализма и Святой Грааль неолиберализма. Во внешних отношениях с глобальными рынками ультраправые придерживаются прагматического протекционизма и глобальной конкуренции. Т.е. ультраправые поддерживают и развивают глобализм (конкуренцию национальных экономик, интенсификацию эксплуатации труда и экологическое разрушение), одновременно угрожая другим сторонам капиталистической глобализации, потому что и капитализм и ультраправые идеологии тяготеют к саморазрушению.
На микросоциальном уровне ультраправые поддерживают самые тёмные стороны человеческой природы: страх, ненависть и жажду войны. Учитывая то, что любые формы человеческих обществ основаны на сотрудничестве, развитие механизмов, которые разрушают это сотрудничество, заменяя его страхом и ненавистью, приводит к социальному разделению и распаду. Ультраправые идеологии несут войны как соседним так и своему государству. Также и ортодоксальная вера в неолиберальную глобальную конкуренцию между государствами не ограничивается только мирными шагами. Война - это продолжение экономического антагонизма между странами. А это нарушает бесперебойную работу рынков. Поэтому ни ультраправая ни неолиберальная идеологии не могут справиться с кризисами, усугубляя их и приводя к саморазрушению капиталистической системы.
Неолиберальный и фашистский механизм.
За исключением греческой партии Золотой Рассвет, современные европейские ультраправые не создают структуры, которые могут захватить власть в государстве. Нам неизвестно о военных отрядах штурмовиков, которые готовятся к уличным боям. Современные ультраправые ограничиваются предвыборными кампаниями. Причина этого - в том же самом, почему левым не удаётся восстановить массовые рабочие движения, которые существовали в прошлом. В современном обществе каждый человек обособлен и слабо связан с обществом в целом.
Это явление фрагментации общества сильно мешает левым, которые тяготеют к общественным объединениям и солидарности. Однако ультраправые больше тяготеют именно к обособленным людям. При этом объединение идёт не от людей, а от организаций. Так Гитлер, начиная с «ночи длинных ножей», использовал для создания тоталитарного государства военную силу отрядов штурмовиков. Таким образом, в отличие от прогрессивных социальных движений, ультраправые получают власть, не угрожая существующему режиму, а развивая неолиберальное стремление к людоедству и тоталитаризму.
Фашистская гегемония.
Ещё до получения влияния и захвата власти все политические силы участвуют в политическом процессе. Ещё до того, как стало ясно, что ультраправые получили огромную власть в центре Европы, умеренные европейские политики начали проводить ультраправую политику. Это было вызвано необходимостью развития неолиберализма. Затем появились ультраправые, которые должны были оформить этот процесс глобализации под прикрытием национализации и спасения от чужаков. Из-за этого общество оказалось на пороге войны.
Однако, существует и прогрессивное контр-движение, которое основано на солидарности, сотрудничестве и демократии с целью создания альтернативного международного общества. В отличие от ультраправой политики, такое движение угрожает развитию процесса глобализации. Мы можем наблюдать, что пришедшие к власти ультраправые правительства не конфликтуют с существующими глобальными финансовыми институтами, а левые правительства, сразу после выборов оказываются под мощным внешним идеологическим и экономическим давлением.
Хотя в половине европейских стран пришли к власти ультраправые, Вольфганг Шойбле не угрожал покорным европейским фашистским государствам: «мы сдерём с вас кожу, как с зайцев, и помашем ей перед носом у Podemos», - как он сказал греческой левой партии Syriza. Фашизм и нацизм - естественные формы западной цивилизации. Это последствия авторитарных и антидемократических тенденций «европейского просвещения». Существующая международная обстановка, благодаря западу, не тяготеет к солидарности и сотрудничеству. Она тяготеет к врагам человечества, к силам разрушения и к войне.
С точки зрения радикальных социальных движений, последние 20 лет мы изо дня в день боремся за новое свободное общество и против власти капитала. Однако, сегодня для всех нас очевидно, что мы должны выйти на новый уровень организации - на транснациональный уровень. Сеть европейских социальных движений - это проект построения совместной платформы, которая соединяет политические акции и долговременные цели. Перед нашим поколением стоит задача разрушить капитализм и разогнать ультраправых, используя интернациональное сотрудничество. Грамши сказал однажды, что пришло время монстров. Наша задача состоит в том, чтобы склонить чашу в сторону человечности и изменить направление развития событий.
Источник: Neoliberal Europe and the far right: two sides of the same coin, Antonis Broumas, roarmag.org, June 2, 2016.
Сегодняшняя Европа демонстрирует ультраправые тенденции на высших уровнях политической власти. На недавних президентских выборах в Австрии ультраправая Партия Свободы заняла первое место, получив 36% голосов, а во втором раунде её кандидат Норберт Хофер был побеждён бывшим лидером Партии Зелёных Александером Ван дер Белленом. В Финляндии, Польше и Венгрии правые экстремисты давно входят в правительство, а в Голландии и Франции они считаются ведущими политическими силами.
Среди других стран, в которых ультраправые оказывают большое влияние на выборы, можно назвать Данию, Швейцарию, Англию и Италию. Не менее тревожные тенденции, с примесью аромата трагикомедии, доносятся к нам с той стороны Атлантики. Конечно, проблемы давно вышли за пределы избирательной политики. В основе западных обществ лежит жёсткая борьба между крайне правыми и радикальными левыми социальными движениями. В этом смысле становится ясно, что возрождение ультраправых партий диалектически связано с неолиберальным проектом правящей европейской элиты.
Неолибералы и людоеды.
У современных ультраправых новые лозунги, большие возможности и широкая поддержка. Это означает, что исторические сравнения с фашистами и нацистами прошлого полезны лишь отчасти. В целом, ультраправые усилились из-за отрицательных экономических последствий капиталистической глобализации. Значительная часть населения рассматривает ультраправых в качестве политического убежища для спасения от общественной «гонки ко дну» - конкуренции и глобализации. Подъём ультраправых связан также с дестабилизацией общественных институтов - финансовые учреждения захватывают власть над государствами, предприятиями и даже над общинами и семьями. Используя ностальгию по воображаемому обществу и стране, ультраправые предлагают сплотить нацию для спасения от обезличенных глобальных финансовых учреждений и созданного ими кризиса.
Псевдо-объединительная риторика правых пользуется значительной популярностью среди различных социальных групп, включая европейский средний класс, который сильно пострадал из-за экономического кризиса и потерял социальные связи с прошлым. Следовательно, там, где неолиберальная война всех против всех преобразовала общество в банду людоедов, ультраправые обещают вернуться к традиционному обществу. Разумеется, проблема в том, что в традиционном фашистском обществе людоедство никуда не пропадает, оно становится не глобальным финансовым, а внутренним государственным механизмом. Резкий поворот масс вправо - желательное развитие событий для правящих классов. Ультраправые идеологии основаны на упрощённой манихейской точки зрения на мир, разделённый на друзей и врагов, а такие идеологии облегчают манипулирование верующими. Ультраправые идеологии давно эксплуатируются европейскими элитами, чтобы направить социальные разочарования негативными последствиями неолиберальной глобализации на различных козлов отпущения - как правило, на слабые, уязвимые социальные группы и «опасные классы».
В Средние века, когда главным источником власти и мучений была церковь, для этого использовались «ведьмы». Благодаря современным двуличным идеологиям ультраправых, власть предержащие могут спастись от социального гнева, разжигая страх перед социальным, этническим и религиозными разнообразием. Кроме того, политика ультраправых - уникальная возможность для элиты восстановить национальные политические институты и усилить внутреннюю государственную власть, не затрагивая истинных виновников кризиса. В Древнем Риме правители успокаивали возмущённые массы, устраивая для них зрелища. Сегодня политические силы продвигают неолиберальный проект, используя железный кулак государственных диктатур, одновременно уничтожая демократические институты и активно вкладывая капитал в развитие националистических и ксенофобских идеологий.
Технократия.
Прогрессивный метод выхода из кризиса глобального капитализма связан с личными расходами, поскольку для этого необходима мобилизация людей и их участие в организации новых социальных отношений. Этот метод очень опасен для неолиберального капитализма. А идеология ультраправых способствует развитию неолиберального проекта. На всех социальных уровнях она способствует сохранению политического режима, иерархии и господства элиты. Дело в том, что при неолиберализме отношения между людьми и обществом ограничены обезличенными финансовыми институтами, а ультраправая идеология вносит в эту систему иллюзию общности на основе крови, национальности, религии или общего прошлого и будущего. Иными словами, ультраправая идеология создаёт ложное чувство единства без необходимости личного участия людей, облегчая понимание реальности через использование упрощённой схемы «враг-друг». В то же время, слепая вера в иерархию и жёсткую политическую власть передаёт все полномочия политикам и технократам, как происходит в неолиберальных мета-демократических государствах.
И последнее, но не менее важное - сокрытие социального неравенства и капиталистических противоречий в рамках абстрактной нации освобождает человека от возможного конфликта с господствующей элитой и эксплуатацией, маскируя и легализуя их, тесно связывая их с интересами угнетаемого. Таким образом, при неолиберальном и ультраправом тоталитаризме люди, не оказывая сопротивления, должны мириться со свободным рынком и властью олигархов, при этом люди должны доказывать, что они не евреи, не мусульмане и не красные.
Популярность ультраправых идеологий - не естественное явление. Она создаётся доминирующими моделями поведения и точкой зрения на мир, и подпитывается социальным и экономическим кризисом, возникшим из-за внедрения неолиберализма. В европейских странах, находящихся под властью неолиберальных элит, граждане ежедневно живут в условиях пропаганды: во всём виноваты иностранцы и мигранты. Это идеальные условия для создания нацистской системы, в которой люди - всего лишь винтики в машине концлагерей и войн.
Неолиберальная логика «расходов и доходов», с помощью которой все социальные противоречия, якобы, можно свести к псевдо-объективным технократическим вопросам, становится мощным инструментом узаконивания господствующей власти в руках ультраправых, с точки зрения которых, главные виновники проблем - «чужаки». Лицемерное безразличие неолиберализма к ассиметричному социальному положению, созданному капиталом и финансовыми рынками - которые возвеличиваются в виде вершины человеческой свободы - узаконивает социальную иерархию и политический режим, которые являются основой тоталитаризма.
Судьба демократии.
Сдвиг вправо сохраняет действующую власть и вносит новые элементы в эту систему. На макросоциальном уровне ультраправая политика оставляет неолиберальную экономическую модель на уровне государства в неизменном виде. При этом существует новый важный аспект - отказ от основных демократических достижений - это ключевая тенденция современной фазы капитализма и Святой Грааль неолиберализма. Во внешних отношениях с глобальными рынками ультраправые придерживаются прагматического протекционизма и глобальной конкуренции. Т.е. ультраправые поддерживают и развивают глобализм (конкуренцию национальных экономик, интенсификацию эксплуатации труда и экологическое разрушение), одновременно угрожая другим сторонам капиталистической глобализации, потому что и капитализм и ультраправые идеологии тяготеют к саморазрушению.
На микросоциальном уровне ультраправые поддерживают самые тёмные стороны человеческой природы: страх, ненависть и жажду войны. Учитывая то, что любые формы человеческих обществ основаны на сотрудничестве, развитие механизмов, которые разрушают это сотрудничество, заменяя его страхом и ненавистью, приводит к социальному разделению и распаду. Ультраправые идеологии несут войны как соседним так и своему государству. Также и ортодоксальная вера в неолиберальную глобальную конкуренцию между государствами не ограничивается только мирными шагами. Война - это продолжение экономического антагонизма между странами. А это нарушает бесперебойную работу рынков. Поэтому ни ультраправая ни неолиберальная идеологии не могут справиться с кризисами, усугубляя их и приводя к саморазрушению капиталистической системы.
Неолиберальный и фашистский механизм.
За исключением греческой партии Золотой Рассвет, современные европейские ультраправые не создают структуры, которые могут захватить власть в государстве. Нам неизвестно о военных отрядах штурмовиков, которые готовятся к уличным боям. Современные ультраправые ограничиваются предвыборными кампаниями. Причина этого - в том же самом, почему левым не удаётся восстановить массовые рабочие движения, которые существовали в прошлом. В современном обществе каждый человек обособлен и слабо связан с обществом в целом.
Это явление фрагментации общества сильно мешает левым, которые тяготеют к общественным объединениям и солидарности. Однако ультраправые больше тяготеют именно к обособленным людям. При этом объединение идёт не от людей, а от организаций. Так Гитлер, начиная с «ночи длинных ножей», использовал для создания тоталитарного государства военную силу отрядов штурмовиков. Таким образом, в отличие от прогрессивных социальных движений, ультраправые получают власть, не угрожая существующему режиму, а развивая неолиберальное стремление к людоедству и тоталитаризму.
Фашистская гегемония.
Ещё до получения влияния и захвата власти все политические силы участвуют в политическом процессе. Ещё до того, как стало ясно, что ультраправые получили огромную власть в центре Европы, умеренные европейские политики начали проводить ультраправую политику. Это было вызвано необходимостью развития неолиберализма. Затем появились ультраправые, которые должны были оформить этот процесс глобализации под прикрытием национализации и спасения от чужаков. Из-за этого общество оказалось на пороге войны.
Однако, существует и прогрессивное контр-движение, которое основано на солидарности, сотрудничестве и демократии с целью создания альтернативного международного общества. В отличие от ультраправой политики, такое движение угрожает развитию процесса глобализации. Мы можем наблюдать, что пришедшие к власти ультраправые правительства не конфликтуют с существующими глобальными финансовыми институтами, а левые правительства, сразу после выборов оказываются под мощным внешним идеологическим и экономическим давлением.
Хотя в половине европейских стран пришли к власти ультраправые, Вольфганг Шойбле не угрожал покорным европейским фашистским государствам: «мы сдерём с вас кожу, как с зайцев, и помашем ей перед носом у Podemos», - как он сказал греческой левой партии Syriza. Фашизм и нацизм - естественные формы западной цивилизации. Это последствия авторитарных и антидемократических тенденций «европейского просвещения». Существующая международная обстановка, благодаря западу, не тяготеет к солидарности и сотрудничеству. Она тяготеет к врагам человечества, к силам разрушения и к войне.
С точки зрения радикальных социальных движений, последние 20 лет мы изо дня в день боремся за новое свободное общество и против власти капитала. Однако, сегодня для всех нас очевидно, что мы должны выйти на новый уровень организации - на транснациональный уровень. Сеть европейских социальных движений - это проект построения совместной платформы, которая соединяет политические акции и долговременные цели. Перед нашим поколением стоит задача разрушить капитализм и разогнать ультраправых, используя интернациональное сотрудничество. Грамши сказал однажды, что пришло время монстров. Наша задача состоит в том, чтобы склонить чашу в сторону человечности и изменить направление развития событий.
Источник: Neoliberal Europe and the far right: two sides of the same coin, Antonis Broumas, roarmag.org, June 2, 2016.