О дальнейших переговорах между Паткулем и Ребиндером более не имеется никаких сведений. Обстоятельство, что вылазка не состоялась и что о ней больше не упоминается, объясняется ужасными размерами, которые приняла в это время чума.
Трупы лежали по улицам без погребения, так как их не успевали хоронить, не смотря на устранение всех погребальных обрядов. Колокольный звон был приостановлен консисториею еще 10 сентября, и трупы отправляли не в церкви, а на форштатские кладбища, расширенные прикупленными к ним новыми землями. Больницы, которые, как выше сказано, были переполнены нищими, почти совсем вымерли, так что в них оставалось лишь 5 человек. [461]
Капитан Кеплер заявил 15 сентября, что он не может более исполнять службы на валах, потому что у него из всей роты оставалось только 15 человек солдат.
В городской милиции 26 сентября состояло лишь 26 человек здоровых. Наиболее многочисленный полк Паткуля состоял из 90, остальные из 60 - 70 человек.
При таких обстоятельствах, конечно, должна была исчезнуть всякая мысль о вылазке. Общее бедствие достигло крайних пределов. Магистрат и гражданство обратились 21 числа к Паткулю с запросом, можно ли ожидать помощи извне, или нет, так как бедствие и смертность в городе свирепствуют на столько, что в непродолжительном времени все должны будут погибнуть, Ответом на этот вопрос было созвание большого собрания в замке, в котором участвовали ландраты, дворяне, магистрат, старшины гильдий и разные другие представители гражданства и которому представлены были универсал Петра Великого от 16 и письмо Меньшикова от 17 августа, полученные Паткулем накануне. По прочтении этих бумаг сословные представители заявили, что они просят отсрочить решение о столь важном деле до ближайшего вторника.
С тех пор развязка дел быстро подвигается вперед.
26 числа члены дворянства, а также магистрата и гильдий собрались для совещания о сдаче города; в то же время происходил у губернатора военный совет. Все три собрания порешили, что сдача города неизбежна. Об этом решении немедленно уведомили генерала Бауэра и вместе с тем постановлено взять на время переговоров двух заложников от русских и дать, с своей стороны, двух же заложников из дворян.
27 числа гарнизон, дворянство и город составили условия сдачи. 28 числа происходили переговоры в Гарке, в которых участвовали бургомистр Реймерс, синдик Гернет и эльтерман Лантинг. 29 сентября депутация возвратилась с подписанным с обеих сторон договором о сдаче, которая и последовала на другой день.
Уменьшившийся с 4,000 на 400 человек шведский гарнизон вышел чрез болышие береговые ворота с 6 полевыми пушками, развернутыми знаменами и с музыкою из города; гарнизон сел на прибывшую за нисколько дней раньше в гавань шведскую эскадру. Одновременно вошли в город чрез Соборные ворота русские войска, числом в 2,000 человек.
Таким образом совершилось взятие Ревеля и историческое событие завоевания Прибалтийского края. В Петербурге по этому случаю совершено было благодарственное молебствие и отчеканена медаль с неверною впрочем пометкою 11 июля. [462]
В Ревеле продолжали хоронить умерших ибо смертность не прекратилась со снятием осады. По исчислению Кербера число умерших до прекращения чумы в начали 1711 г. простиралось до 15,000 человек.
О дальнейших переговорах между Паткулем и Ребиндером более не имеется никаких сведений. Обстоятельство, что вылазка не состоялась и что о ней больше не упоминается, объясняется ужасными размерами, которые приняла в это время чума.
Трупы лежали по улицам без погребения, так как их не успевали хоронить, не смотря на устранение всех погребальных обрядов. Колокольный звон был приостановлен консисториею еще 10 сентября, и трупы отправляли не в церкви, а на форштатские кладбища, расширенные прикупленными к ним новыми землями. Больницы, которые, как выше сказано, были переполнены нищими, почти совсем вымерли, так что в них оставалось лишь 5 человек. [461]
Капитан Кеплер заявил 15 сентября, что он не может более исполнять службы на валах, потому что у него из всей роты оставалось только 15 человек солдат.
В городской милиции 26 сентября состояло лишь 26 человек здоровых. Наиболее многочисленный полк Паткуля состоял из 90, остальные из 60 - 70 человек.
При таких обстоятельствах, конечно, должна была исчезнуть всякая мысль о вылазке. Общее бедствие достигло крайних пределов. Магистрат и гражданство обратились 21 числа к Паткулю с запросом, можно ли ожидать помощи извне, или нет, так как бедствие и смертность в городе свирепствуют на столько, что в непродолжительном времени все должны будут погибнуть, Ответом на этот вопрос было созвание большого собрания в замке, в котором участвовали ландраты, дворяне, магистрат, старшины гильдий и разные другие представители гражданства и которому представлены были универсал Петра Великого от 16 и письмо Меньшикова от 17 августа, полученные Паткулем накануне. По прочтении этих бумаг сословные представители заявили, что они просят отсрочить решение о столь важном деле до ближайшего вторника.
С тех пор развязка дел быстро подвигается вперед.
26 числа члены дворянства, а также магистрата и гильдий собрались для совещания о сдаче города; в то же время происходил у губернатора военный совет. Все три собрания порешили, что сдача города неизбежна. Об этом решении немедленно уведомили генерала Бауэра и вместе с тем постановлено взять на время переговоров двух заложников от русских и дать, с своей стороны, двух же заложников из дворян.
27 числа гарнизон, дворянство и город составили условия сдачи. 28 числа происходили переговоры в Гарке, в которых участвовали бургомистр Реймерс, синдик Гернет и эльтерман Лантинг. 29 сентября депутация возвратилась с подписанным с обеих сторон договором о сдаче, которая и последовала на другой день.
Уменьшившийся с 4,000 на 400 человек шведский гарнизон вышел чрез болышие береговые ворота с 6 полевыми пушками, развернутыми знаменами и с музыкою из города; гарнизон сел на прибывшую за нисколько дней раньше в гавань шведскую эскадру. Одновременно вошли в город чрез Соборные ворота русские войска, числом в 2,000 человек.
Таким образом совершилось взятие Ревеля и историческое событие завоевания Прибалтийского края. В Петербурге по этому случаю совершено было благодарственное молебствие и отчеканена медаль с неверною впрочем пометкою 11 июля. [462]
В Ревеле продолжали хоронить умерших ибо смертность не прекратилась со снятием осады. По исчислению Кербера число умерших до прекращения чумы в начали 1711 г. простиралось до 15,000 человек.
Reply
Leave a comment