Как травили Карлоса Кастанеду?
Одним из характерных примеров технологий, которые используют "лженаучные хомячки" для травли независимых исследователей, изучающих "запретное знание" и открывающих его положения для простых людей, является технология создания вокруг таких авторов псевдонаучных мифов, обоснованность которых рассыпается сразу же при более внимательном самостоятельном их изучении. Характерным примером создания таких мифов является организованная массированная информационная кампания травли американского антрополога К.Кастанеды, автора серии книг об "Учении дона Хуана" - индейского мага, который обучал К.Кастанеду азам своего искусства. Подобные же мифы, создавались и в отношении других авторов, подвергающих сомнению незыблемость навязанной человечеству материалистической парадигмы мировоззрения, основанной на слепой вере в устаревшие научные догмы.
Так, Е.Блаватская первой «пробила» серьезную «брешь» в бастионе материалистического «научного» мировоззрения. Одним из главных ее трудов была «Тайная Доктрина». В этом труде она с научной точки зрения обосновала объективность эзотерических знаний древности в отношении окружающей реальности. Не удивительно, что до сих пор в среде ортодоксов от науки нет ни единого подлинно научного анализа этого труда. То же самое можно отметить и в отношении работ Рерихов, Д.Андреева, К.Кастанеды, В.Мегре и многих других, необоснованно представленных общественному мнению под ярлыками «шарлатанов» и «мистификаторов».
Технология создания таких мифов о «мистификациях» и «шарлатанстве» достаточно проста. Вот, например, что пишет профессор антропологии и истории Висконтинского университета Джеймс Э.Клифтон о том, как это происходило в отношении доктора антропологии Карлоса Кастанеды: «В 1975 году Ричард де Миль - психолог, академик, писатель и издатель - читал вторую книгу Кастанеды о некоем доне Хуане, известном теперь как легендарный мексиканский индеец-учитель вселенской мудрости. Во время чтения де Милля неожиданно осенило поразительное научно-литературное открытие, заключавшееся в том, что кастанедовский «маг Полынного штата» был вымышленным индейцем, а все эти эклектические пустынные беседы о метафизике - не более чем схоластические аллегории…»
Не правда ли, это очень «научно»: пришла академику в голову мысль о «мистификации» и это мнение уже претендует на звание «научно-литературного открытия»? Для большинства окружающих подобного заявления из уст академического ученого вполне достаточно, чтобы слепо в него поверить (как тут не отметить фанатичную и слепую веру в непогрешимость научных «авторитетов»). И вот - общественность успокоена, очередному «смутьяну» вынесен соответствующий вердикт (прилеплен очередной ярлык), а серые массы могут продолжать спокойно спать в болоте невежества. Несколько подобных заявлений в СМИ вполне достаточно чтобы общественное мнение было уже сформировано на несколько десятилетий вперед.
При этом вред, наносимый слепым поклонением перед авторитетами сейчас для многих уже очевиден. Он во многом подобен религиозному фанатизму, поскольку также как и он приводит к полному разрыву с окружающей реальностью. Подобные заявления, основанные на «авторитетных» мнениях ортодоксов не только не отражают реальность окружающего мира, но и вводят миллионы людей в заблуждение, искажая их мировосприятие и «запирая» их сознание рамками трех измерений. Не случайно еще даосы прекрасно осознавали возможные последствия безропотного преклонения перед кумирами и в достаточно резкой форме предостерегали от подобных пагубных действий. «Не сотвори себе кумира» - сказано в и Библии. Подобные выражения можно также найти и в Коране. Однако, похоже, что любые истины, известные с древности, ортодоксами от науки начисто отрицаются.
Но насколько же мнение самих подобных «авторитетов», призывающих слепо им верить, все-таки соответствует истине? На примере К.Кастанеды обратимся к свидетельствам бывшей его жены = Маргарет Раньян Кастанеда, состоявшей в браке с «великим мистификатором» 13 лет (1960 - 1973гг.), т.е. как раз тогда, когда он проходил обучение у индейского мага дона Хуана Матуса.
В своей книге «Магическое путешествие с Карлосом Кастанедой» она утверждает, что один из современных перуанских магов-целителей - Эдуардо Кальдерон Паломино, был учителем Дугласа Шарона. При встрече последнего с К.Кастанедой, они отметили огромное количество совпадений положений в учениях Эдуардо и дона Хуана. Сходным было и описание измененных состояний сознания, описанных в работах Шарона и Кастанеды. Данный факт уже сам по себе рушит версию де Милля о том, что дон Хуан и особенно его учение было выдумано К.Кастанедой в его «кабинетных бдениях». Как раз наоборот - все это является свидетельством того, что реально существующий перуанский маг и якобы выдуманный К.Кастанедой мексиканский маг, принадлежали к одной широко распространенной магической традиции.
Вряд ли женщина, которая рассталась с К.Кастанедой после 13 лет совместной жизни, станет его выгораживать и скрывать его «мистификации». Тем не менее, М.Р.Кастанеда заявляет: «Факт остается фактом - все, описанное в книгах Карлоса, является чистой правдой.
Карлос Кастанеда действительно встретил старого индейца летом 1960-го года. Точнее сказать, он брал интервью у нескольких индейцев, некоторые из которых учили его употреблению наркотиков и шаманизму. Он провел в Мексике несколько лет, беседуя с индейцами и изучая их образ жизни…»
Так, кто же говорит правду? Женщина, прожившая с К.Кастанедой не один год, или академик, которого ни с того, ни с сего, «осенило» во время прочтения одной из книг К.Кастанеды? Как видим, большинство людей предпочитает слепо придерживаться мнения довольно сомнительных «авторитетов» с академическими званиями, абсолютно не обращая внимания на объективность таких мнений.
При этом, в своей «праведной» и «обличающей» деятельности Ричард де Миль был отнюдь не одинок. Еще одним известным критиком, которому не давали покоя «лавры» Кастанеды был Эдмунд Лич, который на страницах «Книжного обозрения Нью-Йорк Таймс» назвал книги этого автора прекрасными литературными произведениями, но ужасными антропологическими работами, т.е. по сути дела «антинаучными». А это уже характерный «козырь» ортодоксов от науки.
Затем, все пошло по «накатанной» дорожке: «Пародии на Кастанеду стали появляться в нью-йоркских газетах и журналах. Великий Страх снова царил в Хэйнес Холл, и бушевали споры среди академиков, критиков и друзей, у каждого из которых было свое особое понимание того, о чем писал Кастанеда.
Люди, писавшие письма в Книжное Обозрение Нью-Йорк Таймс, казалось, хотели распять его на соноранской равнине. Джойс Кэрол Оутс прямо называл его книги мистификацией». (М.Р.Кастанеда)
Между тем не было полного согласия и в самой среде критиканов. Так, Джозеф Чилтон Пирс сказал, что если дон Хуан - литературный вымысел, то Кастанеда просто гениален. В подобном же тоне высказался и профессор философии Темпльского университета Джозеф Марголис. Даже упомянутый выше Джойс Кэрол Оутс был убежден, что Кастанеда действительно испытал некий мистический опыт, потому что его невозможно симулировать.
Известный исследователь шаманизма - доктор философии А.Минделл отмечает, что даже если дон Хуан и был собирательным образом в книгах Кастанеды, его учение перекликается с учениями шаманов из различных уголков Земли, а значит, не может быть «вымышлено» Кастанедой. Он пишет: «Я признателен Кастанеде за развивающие процессы, содержащиеся в его книгах, через которые проходили многие люди по мере развития у себя шаманских умений, связанных с жизнью в сновидящем теле».
Отмечает вклад Кастанеды в изучение и популяризацию шаманизма среди западной культуры и доктор философии Дж.Г.Скотт, которая в своей работе «Шаманизм» пишет: «Распространено мнение, что Кастанеда действительно провел реальные исследования, по крайней мере, вначале; а затем он, возможно, позаимствовал данные из других научных работ для того, чтобы придать повествованию более правдоподобный характер. Независимо от того, был ли Кастанеда абсолютно достоверен или нет, он создал работу, привлекшую внимание миллионов читателей, что привело к появлению новых книг».
Однако, многие из «кабинетных» антропологов «научность» книг Кастанеды так и не признали. Особенно испугала ортодоксов возможность защиты К.Кастанедой докторской диссертации по антропологии. Все происходящее вокруг Калифорнийского университета Лос-Анджелеса (УКЛА) весной 1973 года Маргарет Раньян Кастанеда описывает следующим образом: «В качестве диссертации он взял свою третью книгу, слегка отредактировав ее, но незначительно, по сравнению с изданием, которое заняло свое место как третий отдельный выпуск саги о доне Хуане…
Той весной, когда стало широко известно, что Карлос вот-вот получит докторскую степень, раздраженная клика как бы пошла в атаку на главную часть работы, которая кому-то показалась настолько же близкой к подлинной антропологии, как научно-фантастические статьи Азимова к традиционной науке. По единодушному мнению собравшихся в комнате отдыха в Хэйнес Холле, Кастанеду следовало бы бросить в грубую толпу, к молодой элите с ее модными недопеченными идеями о культурной антропологии.
Вы бы видели этих стариканов, проведших по 15 лет в нижнем слое докембрийского периода, сидящих вокруг стола и решающих, достиг ли Карлос Кастанеда какого-нибудь реального научного прогресса.
В своей болтовне они обсуждали все эти проблемы методологии в работе Карлоса и невозможность точного копирования. Они сидели вокруг желтых поливиниловых столиков и изучали субъективный аспект этой работы, в которой он возвращался к идее 30-х годов, утверждающей гуманистическое направление в антропологии. В конце 1950-х общественные науки в целом и антропология в частности обратились к форме количественного анализа, которая, в общем, считалась прогрессивной и заслуживающей уважения. Общественные науки никогда не достигали точности химии или физики, но с увеличением применения проверок и статистического анализа они приближались к тому, что некоторым ученым казалось реальностью. Идея заключалась в том, чтобы проникнуть в черный ящик мозга, и инструментом стали цифры и chi-square анализ.
И когда все уже приспосабливались к этому, вдруг появился Карлос Кастанеда с многочисленными последователями и влиянием, разрушающим все и возвращающим маятник к придурковатому гуманизму 1930-х годов. Более того, он делал это с таким изяществом, с такой стремительностью. Он стал таким… популярным… и совершенно естественно, что старые пердуны выражали свое недовольство… И той весной в среде профессорско-преподавательского состава они начали исподтишка нести всякий вздор с намерением не позволить Карлосу Кастанеде получить докторскую степень в УКЛА. Их аргументы основывались все на той же почве методологии и доверия».
Но защита все-таки состоялась, и сторонники незыблемого авторитета количественного анализа проиграли. Что, в общем-то, неудивительно. Ведь как бы это не хотелось кому-то, наука не может стоять на месте, поэтому самой настоящей мистификацией является миф о незыблемости объема научных знаний и тех догм, на которых она базируется.
michael101063 ©