"Ужасно грязно и ничего нет". С чем сталкивались буржуазные дипломаты в стране социализма.
Отдельные годы и периоды советской эпохи принято считать вполне благополучными. К примеру, на фоне Великой депрессии, охватившей Соединенные Штаты, быт жителей Москвы начала 1930-х годов выглядел просто благоденствием. Но записи в дневнике латвийского дипломата, а затем министра иностранных дел Латвии Вильгельма Мунтерса, оказавшиеся в распоряжении НКВД, показывают несколько иную картину московской жизни.
Вильгельм Мунтерс приехал в Москву осенью 1932 года в составе латвийской делегации, проводившей переговоры с советским Наркоматом иностранных дел. Происходивший из прибалтийских немцев уроженец Риги, он, как и многие бывшие подданные Российской Империи, свободно владел русским языком и имел в советской столице множество друзей и знакомых. Второй - после участия в переговорах - и не менее важной целью Мунтерса как раз и были встречи с этими людьми; и именно их поиск, беседы с ними, их квартиры и быт он описал в своем дневнике.
Вильгелм Мунтерс слева на фото
В 1936 году Мунтерса назначили министром иностранных дел Латвии, и в этом качестве он в 1939 году подписывал советско-латвийский Пакт о взаимопомощи, который привел к присоединению Латвии к СССР. В 1940-м его поселили в Воронеже, а в следующем году арестовали, продержали в заключении до 1954 года и только в 1956-м разрешили вернуться в Латвию.
Когда именно дневник Мунтерса 1932 года попал к советским спецслужбам, можно только предполагать. Его могли скопировать тогда же, в 1932 году. Могли выкрасть позднее. Однако судя по тому, что в деле Мунтерс именуется бывшим министром, а работа над дневником шла без какой-либо спешки, блокнот изъяли уже после его ареста. Сведения обо всех упоминавшихся в дневнике советских людях собрали воедино в таблице, но, судя по всему, никуда не отправляли и все материалы сдали в архив.
Можно ли верить тому, что писал Мунтерс? Никакого идеологического подтекста или антисоветских выпадов в его записях нет. С одинаковой скрупулезностью он фиксировал мнения и сторонников и противников советской власти. Можно предположить, что он так же педантично записывал свои впечатления о поездках в другие города и страны, чтобы когда-нибудь написать мемуары великого дипломата, каковым он себя считал. Так что ценность его дневника в том, что это взгляд стороннего, но знающего и понимающего русскую жизнь наблюдателя.
28 сентября 1932 г.
...Прекрасный солнечный день. Пошел фотографировать.
Никитские ворота... Дом "сердечко" (видимо, близкая знакомая Мунтерса.- "История") с белыми глазурными кирпичами немного декорирован зеленью, запущенный, но не так плохо, как другие. Стекла у парадных дверей выбиты. Вошел вовнутрь, лестница с обыкновенным запахом, не очень чистая. Слева стеклянная клетка - кажется, лифт...
Страшно грязные улицы. Хаотическое движение. Запах подсолнечного масла.
Консерватория - главный ход: Кино Колосс по дороге в канцелярию, налево наполненные грязные коридоры со стенгазетой. Отвечают приветливо и услужливые.
29 сентября 1932 г.
... Вечером посетил Нору, которая живет на старом месте - Гнездниковский (дом-крыша), кв. 702, тел. 3-93-79. У нее встретил Савина, одного работника из торгпредства в Берлине. Она также хорошо знает прежнего торгпреда в Варшаве Козлихина. Она мало изменилась, скорее несколько похудела, стала красивее. Ее дочь Люба большая и является пионеркой. Муж Лобковский умер зимою. Так как он был ответственным коммунистом, то ей выдали пенсию в 200 руб., т. е. фактически ребенку. Сама она доцент и скоро станет профессором в Промакадемии... В партии не состоит, так как считает себя чересчур интеллигентной. Зарабатывает 500 руб. Специальный закрытый распределитель (Ц.И.К.), также наследство от мужа. Кроме того, она имеет право получать какой-то "специальный паек" также после мужа, и она его не берет. Она определенно и убежденно стоит за советскую власть. У нас ничего не гниет, но нам трудно. Но скоро нам не будет трудно и ничего не будет гнить. Тогда наступит прекрасная жизнь. Решающая борьба наступит скоро. Полна надежд.
В Ригу могла бы поехать, но не поехала - не может терпеть долго той атмосферы. Беспокоится о своей дочери, что она чрезвычайно избалованна. Хочет после школы послать на фабрику. Теперь кроме посещения школы она посещает также музыкальный техникум, пятый класс. Очень любит музыку. Кроме того, изучает языки.
Промакадемия - редкое заведение, там отбирают ответственных работников, которых партия считает необходимым продвигать... Имеются случаи, когда выходят из Академии люди, которые умеют только читать, писать и знают арифметику. Рассказывала о двух женщинах - одной 38 лет, другой 42 года. Говорят, чрезвычайно интересные личности.
"Амо"-Лихачев (директор завода АМО.- "История") живет в их доме и скоро, кажется, пойдет учиться в Промакадемию. Долго разговаривали о принципах истины, о новой аристократии, о кабинетном руководстве. План будет с каждым днем все лучше.
Маленькая дочь: за границей кризис, безработица, забастовки. Газеты читает. У нас у всех "работницы" (прислуга.- "История"), но мы не буржуи. Угощали меня с чаем, портвейном, кавиаром, вареньем, пирожными.
Уехал в 12 час. ночи.
30 сентября 1932 г.
С 17-18 был у Эмиля Карловича Бехман. Цветной бульвар, 19, кв. 30.
Небольшая комната в довольно плохом состоянии. У окна стол, накрытый клеенкой. Книжный шкаф. Угол стола завален. Старому господину 69 лет, но бодрый и интеллигентный. Заговорил по-латышски, потом по-русски, но главным образом разговаривали по-немецки.
Белые котлеты, хороший цвет лица. Главное - нечего кушать. Обедает один раз в день. Умерла старая хозяйка. Теперь обедает у какой-то знакомой учительницы, которая, очевидно, перейдет к нему, чтобы избежать уплотнения.
Работает канцеляристом в винно-вод. тресте Грузии. В прошлом году все распродали. Теперь ничего не могут продать. Бойкотируют. Над домом, который 32 года тому назад сам строил, собираются надстраивать два этажа. Завезли материал, но потом поступило распоряжение задержать. Сливочное масло не видел с год. Мясо - с мая месяца. За посылку (из-за границы.- "История") не смог заплатить 119 руб., и ее отправили обратно. Не верит, что будет лучше. Женщины в очереди ругаются, мужчины молчат. Принес ему 1 клгр. масла и дал 50 марок. Иностранцам живется лучше, получают отдельный паек.
Колхозный рынок, 1932 г
В этой самой квартире живет один немецкий коммунист, мастер граммофонных пластинок. Вообще в квартире из 5 комнат живут 4 семьи вместе, 12 человек.
Политграмотой не занимается, уже стар, не может одолеть.
В Ригу ехать не хочет - нечего там делать, и я не хочу быть тяжестью для своих родственников. Умру здесь.
В 1922 г. Ленин ввел НЭП. Тогда лучше было. Были надежды. Теперь все уничтожено. В особенности навредили колхозы. Город отчасти кормит деревню. Крестьянин продает товары только взамен других товаров или за хлеб. Почему нет спичек. Закупают в городе и в деревне обменивают на яйца (1 коробка спичек на 1 яйцо) и потом яйца продают опять в гор. за 75 коп. С утра молоко можно получить взамен хлеба. Фактически получают только хлеб. Он - второй категории (служащий), рабочие - I категории, но разница только в хлебе, и теперь и в этом нет разницы.
Друзей нет. Есть только работа. Обыкновенно обедает поздно вечером. Спекуляция с торгсинами (магазины для торговли на валюту или ценности.- "История") - покупают золото и золотые вещи, потом покупают в Торгсине и перепродают вещи с большой прибылью. При прощании расплакался.
4 октября 1932 г.
В 13 час. Райвид (заведующий отделом НКИД СССР.- "История") пригласил Бильманиса (посланник Латвии в СССР.- "История") и меня в дом Рябушинского (Спиридоньевский пер.) на завтрак, где присутствовали еще Сабанин, Розенблюм, Боканов. Ели из тарелок великих князей, серебро было еще со времен Николая I. Позже шли в сад прогуляться. Теннисная площадка, статуи. На кофе большие разговоры о будущем СССР, об идеализме и материализме. Вечером в кабинете Бильманиса пили шампанское и ели зернистую икру с госпожой и Петровицем (глава торговой делегации Латвии.- "История"). По радио пел Собинов - "Куда, куда вы удалились" и "Средь шумного бала", с несколько старым голосом. В полночь били кремлевские часы и играли Интернационал.
7 октября 1932 г.
В одиннадцать часов утра делегация выехала в Томилино, птицеводческий совхоз. 50 000 кур. Я остался дома, и мы, во-первых, созвали совещание с Бильманисом и Петровицем о некоторых пунктах договора (6 параграф, сделки, ответработники). После с Бильманисом поехали на Столешников пер., где в Мосторге купил 19 шт. тарелок и три печати. Бильманис - один сосуд из агата и наполеоновскую чернильницу.
15 - Визит у Балтрушайтиса (посол Литвы в СССР, поэт.- "История") - Поварская (бывш.), сейчас улица Воровского. Он живет в своей бывшей квартире, что находится в бывшем доме жены. Это большевики им оставили. В посольство едет на извозчике...
Обратным путем завернул в консерваторию, в класс Игумнова.
Услужливые юноши, но запах и бедность кругом. В классе около 12 человек - больше евреев. Два пианино, у одного - ученик, у другого Игумнов. Потом желтая скамейка и несколько стульев. Ему, очевидно, неловко и на меня смотрел как на синее чудо. Вечером МХАТ - "Страх".
14 октября 1932 г.
...Поехали в Третьяковскую галерею. Современная в стиле русских бояр...
Много помещений закрыто. Много (более половины) вывезено. Большевистские транспаранты, пояснения: расцвет буржуазии, обличительные и т. д. Кое-где советы: идеализация деревни, иди в деревню...
После этого поехали в грандиозный музей изящных искусств. Там интуристов не эксплуатируют... Купили гипсовые статуэтки. Вышли - мальчики кричат: вот буржуи. Везде заметный непорядок, грязь, обветшалость. Много публики, в том числе самая простая.
Вечером: театр Мейерхольда - "Ревизор". Театр временно помещается на Тверской (ул. Горького), N15.
Все сценические работы происходят без занавеса, в сумраке.
Хорошие актеры, но представление вызывает отвращение; может быть, "Ревизора" иначе нельзя поставить? Публика несколько проще, чем в МХАТе. Прекрасная последняя сцена - читка письма. В самом конце - немая сцена, всех актеров в виде восковых фигур выдвигают на сцену. Вызывают Мейерхольда. Значительно поправился по сравнению с 1927 годом.
23 октября 1932 г.
...После обеда поехали на Хлебозавод N1 (английские и немецкие машины) около Сокольнической заставы. Довольно красивые девушки. Все в брюках. Вообще, здесь рабочие выглядят лучше. Директор с маленькой красной бородкой напоминает несколько Гамлета из Вахтангова. Технорук. 270 тонн в день.
Потом на Преображенскую заставу - фабрика треста Нарпит. 15 000 порций в день, из которых 5000 отпускают на дом. Довольно грязно. Обе фабрики новые, одна выстроена в 1929 г., другая в 1930 г., но сильно изношенные, особенно вторая. Частые восклицания "вот буржуи" или "посмотрите, чем нас кормят". Здесь обедали около батальона новобранцев. С утра был в первый раз в нашем закрытом распределителе (Инснаб для иностранцев.- "История"). Довольно хорошо обставлен, получить можно все, но надписи на иностранных языках ужасные.
21 октября 1932 г.
Ушел в Мосторг. Ужасно грязно и ничего нет. После обеда играли в бридж до театра. Малый театр - "Огненный мост"...
23 октября 1932 г.
В 21 час еду к Розановым. Шофер (из НКИД.- "История") просит дать презервативов вместо чаевых. Рассказывает, что у членов коллегии два шофера, дежурят с утра до поздней ночи. Вообще Наркоминдел имеет около 30 шоферов. Карахан любит быструю езду. Имеет две спортивные машины - Линкольн и Паккард.
У Розановых очень интересный разговор с Всеволодом Матвеевичем (адвокат.- "История"). Развитие нельзя предвидеть. Темпы чрезвычайно быстрые, как в кинематографе. Юристу нужно прочесть целые библии. Все новые декреты. Много декларативного характера. Декрет 7 августа: высшая мера или 10 лет за воровство. Воровство растет. Рассказывает из практики: за семь буханок хлеба 7 человек, каждому 10 лет; за две бутылки вина, за что сами извозчики несут ответственность,- опять 10 лет. Циркуляр непосредственно высшую меру наказания не применять. Если больше 3-х лет - концентрационный лагерь с принудработами. Планов нельзя установить более чем за полгода вперед. Живем - как на войне, сегодняшним днем. Соглашается, что строительство происходит за счет живой силы. Провинция несколько проснулась, но развитие неравномерное. Очереди везде. В связи с новым режимом очень странное понимание, странные явления. Рождается новый привилегированный класс. Старый профессор получил извещение о подаче заявления на заграничную командировку, но заметили, что все равно не получит... Было жаль расстаться.
Закрытый распределитель Совнаркома. Научные работники приравнены к рабочим: I категория.
Профессор работал в Риге в 1898 г. и в 1910 году в Рижской городской библиотеке.
Текучесть населения. Как можно заработать деньги. Сам работал на уборке сена. Зарабатывает 1300 руб. Домработница на сборе грибов за три недели зарабатывает 800 руб.
Колхозы: где мужики хитрее - только вывеска. Кто первый сел в поезд - тому лучше. Все дело в уборке.
23 октября 1932 г.
...Позже с Гарселом поехали в Торгсин покупать карты. Ужасные очереди у касс, причем последних двух сортов: с бонами и валютой. Валюту сперва у одного окошечка вычисляют, а у соседнего принимают.
Из-за отсутствия продуктов и товаров в свободной торговле советские граждане поневоле выстраивались в очереди в валютных магазинах. 30-е гг
Контролер-латыш, выглядит хорошо. Говорит: "К сожалению, что я нахожусь здесь". У кассирши ругается американка, что ей надо стоять в очереди и почему ей рекомендовали покупать боны, если надо стоять в очереди два раза...
Кассирша отрезала: наша система лучше. Зачем к нам едут?
2 ноября 1932 г.
С утра с Блоднеком, Гарселом и Залтом поехали в Торгсин у Арбатской площади, Блоднек купил своей жене каракулевое пальто за 300 руб. золотом, очень пикантная продавщица в "опасном возрасте". Днем делаем большую прогулку с Гарселом и осматриваем Красную площадь, где производят подготовку к 7 ноября...
13 декабря 1932 г.
С утра поехали в Торгсин покупать фрукты и вино. В рабочие дни более пусто, напротив, в предыдущий день был переполнен людьми.
14 декабря 1932 г.
С утра поездка в Торгсин. Купил белого медведя для "сердечко". Центральный Торгсин так набит народом, что г-жа Бильманис уходит. В старом Инснабе окончательно пусто, там только продают за валюту, но не за боны...
16 декабря 1932 г.
С утра работал над донесением министру. Пришел Кошек к Др. Фриша, но нашел меня в кабинете и начал опять рассказывать свои повести о тяжелых условиях в России. На Украине и на Кавказе особенно тяжело. Люди умирают с голоду. Кое-где беспорядки. Крестьяне укрывают хлеб. Сами молотят на камнях. В Нижнем Новгороде (на автозаводе.- "История") стоят тысячи автомашин из-за отсутствия некоторых частей. Шарикоподшипник перевыполнил план, но позднее оказалось, что это сделано за счет маленьких роликов, работа которых требует мало труда...
17 декабря 1932 г.
Вопросы дня: чистка партии. На один год приостановлен прием в партию. В руководящих кругах партии произведены аресты, говорят даже о заговоре против Сталина. На Кавказе, например, вся партия полна "кулаков".
20 декабря 1932 г.
Прогулка с Бильманисом. Нищие, неописуемая грязь (Земляной вал, Черногрязская Садовая, Яузские ворота, Хитровка).
Вечером в 11.30 - уехал к Бехману, но не застал дома. Оставил на 20 руб. торгсиновских бон.
Нищий в лохмотьях на одной из улиц Москвы, 1932 г
Евгений Жирнов kommersant.ru/doc/2249423