Чемоданчик отчуждения
В журнале asaratov прочитал заметку о девушке, враче-практикантке из Казани, выкладывавшей в инстаграм фотографии внутренних органов пациентов и т.п.
Что хочется сказать по этому поводу.
Современный человек перестает овнутрять свой труд, перестает срастаться со своим делом, а начинает для этого дела выделять какой-то условный «чемоданчик», который удобно с собой носить. Но, если и забудешь его где-то, то умереть точно не умрешь, а, скорее всего, даже смертельно не разочаруешься, а просто заведешь себе новый. Благо выбор этих "чемоданчиков" система общества потребления предоставляет обширный.
В современных реалиях общества криминального капитализма идет стремительный разрыв тождества Я = Личность + Дело.
Я уже не равно Личность плюс Дело.
Я = Я, то есть человеческая личность статично замыкается на тождестве самой себе, без возможностей развития.
Дело же выносится в разряд фона для этого равенства самому себе. Все равно, что написать Я = Я на розовой, голубой или зеленой бумаге.
Отчуждение зримо возникло в пластиковых отношениях внутри офисов крупных коммерческих фирм, плесень отчуждения расползлась в семьях современного общества потребления, метастазы отчуждения проникли постепенно в самые гуманистические сферы деятельности человека.
Врач постит в инстаграм снимки внутренних органов пациента не потому что ненавидит его, пациента, или хочет унизить его. Нет, врач просто не овнутряет страданий больного, и, соответственно, не может больному сострадать. Боль не проникает внутрь горе-врача, и остается «в чемоданчике». Принятие боли пациента - вещь нешуточная. Именно в силу осознания этого факта профессии врача, милиционера ранее всегда были в почете.
Боль же, даже чужая, принимаемая, овнутряемая - является мощным стимулятором, позволяющим решать сверхзадачи. Сверхзадачи наподобие той, которая была решена в случае Раситы Прасцявичуте, которой в Литве отрезало косилкой обе ступни.
«Для Ту-134, по тревоге поднятому той пятничной ночью в Литве, «расчистили» воздушный коридор до самой Москвы. Диспетчеры знали - в пустом салоне летит маленький пассажир. Первое звено «эстафеты добра», как написали литовские газеты, а вслед за ними и все остальные. Ножки, обложенные мороженой рыбой, летят на соседнем сиденье. В иллюминаторах - московский рассвет, на взлётном поле - с включённым двигателем столичная «скорая». А в приёмном покое детской больницы молодой хирург Датиашвили - вызвали прямо из дома, с постели - ждёт срочный рейс из Литвы. «Она - не она» - навстречу каждой машине с красным крестом. «Начальство не давало добро: никто не делал ещё таких операций, - вспоминает Датиашвили. - Пойдёт что не так - мне не жить». 12-й час с момента трагедии…
- Вынесли на носилках - крошечное тельце, сливающееся с простынёй. Кричу: ноги где? Ноги переморожены, на пол падает рыба…»
Разрешение этой человеческой трагедии являет собой подлинное овнутрение чужой боли, возведенное в качество предельной ценности на уровне всей советской государственной машины. Согласитесь, сложно даже представить себе подобный четкий гуманистический ответ современной российской системы государственного устройства.
В замечательном фильме «Они сражались за Родину» есть эпизод, где из спины раненого удаляют осколки мины. Крайне уставший хирург работает, а не менее уставшая ассистент помогает ему, и бросает некоторые отрывистые фразы-команды раненому. И вот, в момент кульминации боли, эта строгая уставшая женщина все-таки находит силы, и ласково сжимает руку бойца, помогая ему силой собственного сострадания преодолеть дикую боль.
Click to viewМожно ли представить, что эта женщина стала бы травить анекдоты по поводу ранений, травм и смертей пациентов, прошедших через ее руки? Это не то чтобы сомнительно, это однозначно невозможно. Мы это интуитивно понимаем именно потому, что видим ее неотчужденность, ее сострадание, ее участие в боли пациента, то есть видим наличие мощного канала связи между ней и раненым.
В заключение хочется сказать следующее.
Только возведя в качество предельной ценности подлинное овнутрение чужой эмоциональной сферы, только находя в этом источник сил, можно достигать сверхрезультатов деятельности. Отсюда, видимо, растут корни настоящего героизма, жертвенности, когда в предельные минуты, в момент кульминации неких трагических событий, человек настолько прорастает болью, желанием жить, жаждой свободы ДРУГИХ - что бесстрашно идет на самые тяжелые испытания, в пределе - на смерть. И, погибая, истинно воскресает в спасенных его подвигом жизнях.