Детское. О войне-2.
Вторым самым большим моим детским потрясением была история семьи моего отца в Великую Отечественную войну.
Оценивая те советские годы, а моё осознанное детство выпало на 70-е прошлого века, пытаюсь вспомнить, что для тогдашних мальчишек было наиболее важно и интересно? Да, имели место вечные футбольные (летом) или хоккейные (зимой) противостояния с друзьями по улице, между параллельными классами в школе, а иногда даже и с соседями по району, если удавалось договориться. Девчонки в том возрасте, о котором веду речь, ещё не интересовали. После спорта на втором месте стояли, пожалуй, походы в кино. Туда за пресловутые 10 копеек мы готовы были пойти в любое свободное время! Если денег не давали родители, то сдав в ближайшем пункте приёма стеклотары одну поллитровую бутылку за 12 копеек, ты без проблем становился «вхожим» в кинозал. Смотрели многое, но военные фильмы почти всегда были в категории любимейших. О войне в СССР снимали много, актёры-звёзды советского кино в этой тематике были органичны и незабываемы. Ведь многие из них сами воевали, вспомнить хотя бы Папанова, Никулина, Пуговкина, Смоктуновского… То есть, в любом случае, они знали о войне не понаслышке. Мы же, сидя в тёмном зале, взахлёб упивались подвигами советских героев на экране, в дворовых играх брали с них пример, а обсуждать увиденное могли просто часами! Да что говорить, любой мой ровесник подтвердит сказанное.
До поры до времени свою личную сопричастность к недавней трагической истории страны я не ощущал. До тех пор, пока отец в небольшом подпитии не решил вдруг поведать о том, как их семья в первые месяцы 1941 года оказалась на территории, захваченной быстро наступающими германскими войсками. Жили они тогда в Ельне, городе Смоленской области. Старший брат накануне войны был призван в армию, потому и отсутствовал. Другие дети: брат 1929г.р. и две сестры (1932 и 1937 годов рождения) с родителями были почти сразу увезены в Германию на принудительные работы. Забыл сказать, что мой папа родился в 1935 году. К счастью, если это слово приемлемо в подобной истории, семья попала в трудовой лагерь недалеко от Берлина, а не в лагерь смерти. Не знаю, чем конкретно занимался мой дед, какой профессией владел, но то, что за 4 года пребывания в Германии, сам остался жив и сохранил семью в целости и сохранности, говорит о многом! Ежедневно родителей уводили на работу, а дети оставались внутри лагеря, обнесенного колючей проволокой, и были предоставлены сами себе. Для меня особо удивительны были рассказы отца, что якобы без труда пацаны группами просачивались сквозь известные им лазы и свободно (!), гуляли по столичным улицам и порой вступали в жестокие столкновения с немецкими сверстниками. У меня тогда эти рассказы вызывали скептическое отношение и, что скрывать, сомнение в их правдивости. Но возражать отцу не хотелось, а помимо всего давали мне в руки такой карт-бланш в разговорах и спорах с друзьями на военную тематику, сильно поднимая «авторитет». Освободили семью вместе со всеми узниками лагеря в последние месяцы войны, и все вернулись на родину. Уже там узнали, что Александр, старший сын, танкист, погиб под Кенигсбергом незадолго до окончания боевых действий. Семья по какой-то причине не вернулась в место довоенного проживания, а поселилась в затерянном среди лесов, небольшом поселке торфоразработчиков во Владимирской области. Здесь дети пошли в школу, в которой папа оказался в первом классе в 10-летнем возрасте! Мой дед прожил совсем немного, кажется, 7 лет со дня возвращения из плена. По этой причине я его и не знал, родившись позднее. Отец сказал, что причиной были множество болезней, приобретенных от непосильного труда там. Верю беспрекословно. Бабушку, строгую худощавую старушку, помню очень смутно, поскольку умерла она, когда мне было года три или четыре. Вот такая удивительная история! Снова попеняю себе, что не пытался в детстве узнать как можно подробнее у отца все перипетии пребывания их семьи на принудительных работах во вражеской стране, но теперь говорить об этом поздно. Не успел, думал, успею когда-нибудь потом…
В заключении хочу рассказать о том, что уже в 90-е годы, прознав откуда-то о выплатах компенсаций (были и такие через 50 лет после окончания войны!) детям - узникам немецких трудовых лагерей, мои родители отправили заявление в немецкий фонд в Москве, осуществлявший эти функции. Не с первого раза, поскольку не смогли сначала найти в архивах данных по их семье, но в итоге право отца было признано. Сколько дойч-марок отец получил, я не помню. Не думаю, что сумма была значительной, но факт такой оспорить нельзя.
На этом и закончу. Это было моё последнее высказывание о той, Великой войне. Многое поменялось в нашем отношении к тем событиям, причем зачастую изменения происходили и происходят вместе со сменами политического строя или изменением политической ситуации в стране. Всё в угоду правящему классу. Но эту частную, как и всеобщую историю моей страны я усвоил навсегда и окончательно, и заставить меня полюбить другую, новую не сможет уже никто.