Рейд на Конакри
Итак, третья статья из цикла о войне в Португальской Гвинее, рассказ об операции "Мар Верди", ставшей модельной для последующих операций португальских союзников по АЛКОРА - южноафриканцев и родезийцев.
Сержанту-пилоту ВВС Португалии Антониу Лобату досталась незавидная участь стать первым португальским военнопленным в ходе войны в Гвинее. 22 мая 1963 года во время бомбардировки партизанских позиций на острове Комо на юге страны его Т-6 был повреждён пулемётным огнём с земли и вынужден был совершить посадку на территории, контролируемой ПАИГК. Партизаны довольно быстро обнаружили сержанта и взяли его в плен. Три месяца он провёл в их отрядах на юге Португальской Гвинее, а затем был переправлен через границу Гвинейской Республики.
В городе Киндия ПАИГК провела над лётчиком показательный процесс и приговорила его к пожизненному заключению за «военные преступления». Несколько раз в местной тюрьме его навещал лидер ПАИГК Амилкар Кабрал, предлагавший немедленное освобождение в обмен на публичное покаяние по радио и заявление в поддержку ПАИГК. Антониу неизменно отказывался, а в 1969 году вместе с двумя другими португальцами, капралами-артиллеристами Антониу Розой и Жозе Вашем, попытался бежать. Их поймали через несколько дней. После этого случая все португальские пленные, прежде рассеянные по разным тюрьмам в Гвинейской Республике, были сосредоточены в столице Конакри, в главной тюрьме страны - Ла-Монтань.
В предрассветные часы 22 ноября 1970 года Антониу Лобату разбудили звуки перестрелки за стенами тюрьмы. Первым делом пилот решил, что происходит переворот против гвинейского президента Ахмеда Секу Туре. Стрёкот автоматического оружия, несколько взрывов, а затем всё стихло столь же внезапно, как и началось. Несколько минут спустя дверь камеры Лобату открылась, и на пороге появился человек в гвинейской форме с зелёной повязкой на руке. Африканец произнёс по-португальски: «Лобату, мы пришли за вами!».
***
Именно судьба Антониу Лобату и других португальских пленных впервые заставила капитана ВМФ Португалии Гильерме Алпоина Калвана задуматься о проведении на территории Гвинейской Республики операции по их освобождению. Летом 1964 года он предложил гвинейскому командованию план, но осторожный генерал-губернатор Шульц отверг его.
К реализации своей идеи капитан Калван вернулся в конце 1960-х годов, когда португальское командование в Гвинее взволновали поставленные ПАИГК из СССР несколько торпедных катеров времён Великой Отечественной войны. В августе 1969 года Калван представил генерал-губернатору Спиноле и главе штаба ВМФ Португалии вице-адмиралу Арманду Жулиу ди Робореду-и-Силва план атаки на Конакри с моря. Её цель заключалась в том, чтобы потопить катера ПАИГК и освободить португальских военнопленных. Военачальники поддержали предложения капитана, но сразу указали ему на то, что подобная операция должна пройти таким образом, чтобы свести к минимуму подозрения в адрес Португалии. Операция получила кодовое имя «Мар Верди» - «Зелёное море». Зелёный цвет - один из национальных цветов Португалии, восходящий к Ависскому ордену и временам Генриха Мореплавателя.
Первым делом Калван вместе с высокопоставленным сотрудником португальской госбезопасности ДГС Матуш-Родригишем отправился в ЮАР. Коллеги из южноафриканской госбезопасности БОСС встретили их «очень гостеприимно». Калван вернулся из Йоханнесбурга в Лиссабон, везя в ручной клади в салоне пассажирского самолёта две тяжёлые сумки, набитые новейшими южноафриканскими магнитными минами.
Для получения оружия и униформы из Восточной Европы ДГС обратилась к крупному французскому торговцу оружием Жоржу Старкману. Тот использовал свои каналы в Народной Болгарии, чтобы переправить через Бельгию в Португалию 250 АК-47, дюжину РПГ-7, два десятка 82-мм миномётов БМ-43, боеприпасы к ним и 300 комплектов полевой формы советского образца.
По мере планирования операции расширялось и число задач, стоявших перед португальскими военными. Некоторые диктовались военной необходимостью. Например, находившиеся на вооружении ВВС Гвинейской Республики 11 истребителей МиГ-15 и МиГ-17 могли помешать проведению операции, поэтому в её задачи была включена атака аэропорта Конакри с целью уничтожения данных самолётов.
Другие цели были добавлены по инициативе генерал-губернатора Спинолы и носили политический характер. В первую очередь португальские спецназовцы должны были захватить штаб-квартиру ПАИГК. В своих воспоминаниях генерал Спинола позднее утверждал, что приказал захватить лидера ПАИГК Амилкара Кабрала живым и вывезти его в Бисау, где Спинола намеревался добиться от пленника сотрудничества с колониальными властями. Весьма сомнительно, чтобы португальские военные выполнили этот приказ, особенно в части взять вождя повстанцев живым.
В самом начале 1970 года сотрудники ДГС в Париже установили контакты с Фронтом национального освобождения Гвинеи (ФЛНГ), который объединял гвинейских политических эмигрантов - противников режима Секу Туре.
После нескольких месяцев закулисных переговоров стороны договорились об участии в рейде вооружённых и обученных португальцами отрядов ФЛНГ, которые должны были попытаться убить президента Секу Туре и захватить власть в Гвинейской Республике. В случае успеха новые власти в Конакри обязались принять меры по пресечению деятельности на своей территории «подрывных движений».
Такое решение в корне меняло сам характер операции «Мар Верди»: из рейда с чёткими военными задачами она превращалась в попытку свержения правительства соседней страны.
К августу 1970 года подготовка вступила в решающую стадию. Базой для операции стал остров Сога в архипелаге Бижагош у побережья Португальской Гвинеи неподалёку от границы с Гвинейской Республикой. Именно туда прибыли полторы сотни гвинейских политэмигрантов из соседних африканских стран (Сенегала, Гамбии, Сьерра-Леоне и Мали), привлечённых ФЛНГ для участия в операции. Возглавил их бывший майор гвинейской жандармерии Ибрагим Фиерно Диалло. На острове Сога изгнанники получали оружие, форму и проходили военную подготовку. С португальской стороны для участия в операции были выделены 250 бойцов из состава частей, укомплектованных уроженцами Португальской Гвинеи: 1-й роты африканских коммандос и 21-й группы морской пехоты (фузилёров).
Капитан Калван и его офицеры занимались планированием операции. Главной проблемой был сбор информации, необходимой для успеха рейда. Вопреки регулярным рапортам ПАИГК о «разоблачении агентов португальского империализма», ДГС не имела никакой разведывательной сети в Конакри, а немного информации получала по неофициальным каналам от французских дипломатов и бизнесменов. Так что офицерам Калвана пришлось искать нужные сведения во всех источниках, вплоть до газет и глянцевых туристических буклетов.
В ночь на 17 сентября 1970 года замаскированный португальский патрульный катер «Кассиопея», над которым развевался флаг ПАИГК, совершил выход к Конакри. Он несколько часов провёл в виду огней гвинейской столицы. Находившийся на палубе капрал фузилёров Антониу Аугушту Силва-Туре, надев капитанскую фуражку, непринуждённо болтал со встречными гвинейскими рыбаками, пока Калван и пара его офицеров изучали в каюте показания радара.
Вскоре после возвращения из похода генерал-губернатор Спинола вручил Калвану тугой свёрток, в котором находилось несколько сотен великолепных цветных фотографий Конакри и новейшие подробнейшие карты города и прибрежных вод. Много лет спустя стало известно, что Спинола получил их от знаменитого французского военного лётчика, писателя и политика Пьера Клостермана, который воспользовался своими обширными связями в разведывательных кругах. Этот французский подарок очень помог Калвану при планировании операции.
Приготовления португальцев не прошли незамеченными. В конце сентября 1970 года президент Секу Туре обвинил их в организации на территории Португальской Гвинеи «лагерей подготовки гвинейских наёмников». По запросу гвинейских властей майор Диалло был арестован в Дакаре и избежал экстрадиции на родину только благодаря спешному вмешательству французских военных.
В такой ситуации часть португальского руководства выразила сомнение в целесообразности проведения операции. Против выступили министры обороны и заморских территорий. 14 ноября Спинола отправил капитана Калвана в Лиссабон с посланием к премьер-министру Каэтану, в котором генерал-губернатор доказывал необходимость проведения операции:
«Мы проиграем эту войну, если не сможем нейтрализовать базы врага за границей».
16 ноября Каэтану принял Калвана и после пятиминутной беседы санкционировал проведение атаки.
Тем же вечером Калван вернулся в Бисау. Откладывать операцию больше было нельзя: в любой момент премьер-министр Каэтану мог поменять своё решение. 18 ноября португальский самолёт-разведчик «Нептун» вылетел к Конакри и подтвердил нахождение катеров ПАИГК в гавани, а гвинейских МиГов - в аэропорту. С учётом фазы луны, высоты прилива и особенностей сезонных ветров идеальной датой начала операции было выбрано воскресенье 22 ноября 1970 года.
Для проведения операции «Мар Верди» португальский флот в Гвинее выделил шесть кораблей, названных целевой группой 27.2. Это были большие патрульные катера «Орион», «Кассиопея», «Драган» и «Идра», а также большие десантные катера «Бомбарда» и «Монтанти». Перед отправлением все корабли были перекрашены в серый цвет и замаскированы, чтобы со стороны напоминать рыболовецкие суда.
Днём 20 ноября на остров Сога прилетел генерал-губернатор Спинола и обратился к участникам рейда с напутственной речью. Он призвал их успешно выполнить все задачи операции, которая может «изменить ход всей войны». С наступлением темноты участники рейда погрузились на корабли и в 19:50 20 ноября отплыли с острова Сога.
Штаб операции во главе с Калваном расположился на борту «Ориона». Там же находился отряд из 14 фузилёров во главе с лейтенантом Альберту Реборданом ду Бриту (команда «Виктор»). «Кассиопея» и «Драган» везли 70 фузилёров под командованием старшего лейтенанта Рауля Эужениу Диаш да Кунья-и-Силва (команда «Зулу»). На «Идре» находились 44 африканских коммандос во главе с капитаном парашютистов Мануэлом Антонио Казмаринью Лопишем Морайшем (команда «Сьерра»). Основную массу солдат везли два больших десантных катера. На «Монтанти» были 150 африканских коммандос под командованием капитана Жуана Бакара Джало (команды «Индия», «Майк» и «Оскар»). «Бомбарда» везла 147 бойцов ФЛНГ, разделённых на восемь команд.
Все участники операции были одеты в полевую форму советского образца оливкового цвета с панамами песчаного окраса и вооружены советским оружием. Внешне они выглядели как военнослужащие армии Гвинейской Республики. Для различения своих использовались повязки салатово-зелёного цвета на правой руке. Было приказано избавиться от всех вещей, имевших хоть какое-то отношение к Португалии: от жетонов военнослужащих до спичечных коробков. Специально для солдат заранее закупили и раздали гвинейские папиросы. Белые португальские офицеры загримировали лица в чёрный цвет.
Каждый корабль шёл самостоятельным курсом с погашенными бортовыми огнями, стараясь держаться подальше в море. Радиосообщение поддерживалось только на французском языке. К 20:00 21 ноября корабли собрались к западу от Конакри, в виду огней гвинейской столицы. Калван провёл последний инструктаж подчинённых, и корабли разошлись на исходные позиции.
«Драган» и «Кассиопея» бросили якорь в маленькой бухте на севере с западной стороны вытянутого полуострова, на котором стояла гвинейская столица. Южнее располагался «Монтанти». «Орион» и «Бомбарда» остановились у южной оконечности полуострова рядом со входом в гавань. «Идра» легла в дрейф с восточной стороны полуострова, откуда было ближе добираться до аэропорта Конакри.
Вскоре после полуночи 22 ноября все суда заняли исходные позиции для атаки. В 0:45 первыми к своим целям отплыли на резиновых лодках команды «Виктор» и «Индия».
Три лодки с 14 фузилёрами и проводником из ФЛНГ благополучно достигли северного пирса, у которого находились катера ПАИГК и гвинейского флота. Единственного замеченного около них часового без проблем нейтрализовали, после чего португальские морпехи установили южноафриканские магнитные мины на своих целях и отплыли назад. Они уже покидали гавань, когда около 1:30 прогремели взрывы: все восемь катеров были успешно уничтожены.
Одновременно со взмывшими над гаванью огненными столбами весь город погрузился во тьму: команда «Индия» выполнила свою задачу и вывела из строя электростанцию Конакри.
Это послужило сигналом к общему штурму. С других катеров боевые группы на резиновых лодках направились к берегу. «Монтанти» подошёл к причалу столичного яхт-клуба и выгрузил африканских коммандос и командиров ФЛНГ во главе с Диалло прямо на берег. К 2:15, когда команда «Виктор» без потерь вернулась на «Орион», все остальные подразделения операции «Мар Верди» уже были на берегу.
Команда «Зулу» с «Кассиопеи» и «Драгана» направилась к берегу на дюжине резиновых лодок. Некоторые из них намотали на винты рыболовецкие сети, но в итоге все благополучно достигли пляжа. Там команда разделилась на три группы, которых сопровождали проводники ФЛНГ.
Лейтенант Кунья-и-Силва повёл группу к тюрьме Ла-Монтанья. Охрана встретила их автоматным огнём, один из морпехов был серьёзно ранен. После интенсивной перестрелки фузилёры несколькими выстрелами из РПГ пробили ворота тюрьмы и ворвались внутрь. Охрана бежала, оставив на поле боя восемь тел. Морпехи вошли в здание, открыли камеры и освободили не только 26 своих военнопленных, но и около четырёх сотен заключённых противников режима. К 4 часам утра бывшие пленные были доставлены на «Кассиопею».
Группа младшего лейтенанта Жозе Карлуша Фрейри Фалкана Лукаша направилась к штаб-квартире ПАИГК. После короткой перестрелки охрана здания была уничтожена, и морпехи ворвались внутрь. Однако лидера партии Амилкара Кабрала там не было: накануне вечером он должен был вернуться в Конакри после визита в Ливию, но в самый последний момент вылетел из Триполи в болгарскую столицу Софию. Планы поменялись столь внезапно, что даже другие руководители ПАИГК ещё на протяжении суток не знали, что их лидера в момент нападения не было в городе.
Третья группа во главе с младшим лейтенантом Бенжамином Лопишем ди Абреу направилась к резиденции гвинейского президента Вилла-Силли. После пары выстрелов из РПГ и пулемётных очередей морпехи ворвались в окружавший виллу лагерь партийной милиции, бойцы которой поспешно разбежались. Затем фузилёры перелезли через стену и направились к президентской вилле. Она оказалась пуста. Обыскав здание, португальцы подожгли его. Гвинейского президента спасла его паранойя: постоянно опасаясь заговоров, он имел привычку в последний момент менять место ночёвки. Так Секу Туре поступил и тем вечером, внезапно приехав ночевать к одному из чиновников своей администрации.
Команда «Сьерра» успешно высадилась с «Идры» и с четырьмя проводниками из ФЛНГ двинулась к аэропорту Конакри. Во время марша команда разделилась, и то, что произошло дальше, остаётся предметом споров. По официальной версии, альферес Жуан Жануариу Лопиш, не согласный с целями операции, дезертировал с 20 подчинёнными африканскими коммандос и сдался гвинейским властям. Того же мнения придерживался и возглавлявший команду капитан Морайш. Он в ярости радировал Калвану: «Этот сукин сын предал нас!».
Участвовавший в операции знаменитый Марселину да Мата считал, что группу Лопиша завёл в ловушку проводник ФЛНГ, оказавшийся предателем, а дальнейшее поведение альфереса в плену было попыткой спасти подчинённых. До конца своих дней подполковник да Мата добивался занесения имени Жануариу Лопиша на памятные доски со списками павших за Родину в Мемориале Заморской войны. Ему было отказано на основании того, что даже если его версия пленения альфереса верна, поведение того в плену являлось недостойным португальского офицера.
С оставшимися коммандос капитан Морайш не без приключений добрался до аэропорта Конакри. Преодолев стену по его периметру, они испытали разочарование: на лётном поле стояли только шесть пассажирских самолётов местной авиакомпании. Никаких МиГов не было. И снова против португальцев сыграла паранойя гвинейского вождя. Опасаясь переворота, Секу Туре несколько раз в месяц менял дислокацию гвинейских МиГов. Днём 21 ноября они в очередной раз перелетели из Конакри в Лабе.
Заблокировав взлётную полосу несколькими бульдозерами, Морайш со своими подчинёнными вернулся на «Идру».
С самым серьёзным сопротивлением столкнулась команда «Оскар», перед которой стояла задача захватить казармы республиканской гвардии Бойро. Часового обезвредить не удалось - он бежал, заперся в караульном помещении и поднял тревогу. В завязавшейся перестрелке выстрелом в голову был убит возглавлявший команду альферес Феррейра. После его гибели командование 40 африканскими коммандос принял сержант Марселину да Мата. Он смог пролезть в караульное помещение, в схватке заколоть ножом часового и открыть ворота казарм. После этого республиканские гвардейцы бежали.
Другая группа африканских коммандос («Майк») вместе с майором Диалло без единого выстрела захватила армейские казармы Самори. Однако уже через полчаса к казармам подошла армейская колонна из расположенного за городом военного лагеря Алфа-Яйя. Коммандос выстрелами из РПГ подожгли 16 машин и заставили врага отступить, но само появление такой колонны в городе свидетельствовало о том, что операция идёт не по плану: мост Томбо, по которому только и могла пройти колонна, давно должен был захватить один из отрядов ФЛНГ. Отряды бойцов гвинейской оппозиции отправились на захват двух десятков правительственных зданий и стратегических объектов. Им даже удалось пленить гвинейского министра обороны Лансане Диане, но позднее тот смог бежать.
Тем не менее по разным и часто неизвестным причинам многие важные цели - например, мост Томбо - так и не были захвачены. Продолжало вещание «Радио Конакри». Команда ФЛНГ, которая должна была его захватить, почему-то никуда не двинулась с места высадки и спокойно дожидалась там приказа об эвакуации.
Капитан Калван вспоминал: «В 4:30 я подвёл итог ситуации: цели ПАИГК уничтожены, у нас был контроль над морем и возможность контроля над сушей, но мы не имели шансов контролировать воздух и не смогли найти Секу Туре. С этого момента моей главной заботой было оставить как можно меньше улик».
В 6:00 Калван отдал приказ об отступлении. Португальские военные без проблем возвращались на свои корабли. Как вспоминал французский журналист, «население оставалось полностью равнодушным и не встало ни на чью сторону. Фактически почти во всех районах люди просто продолжали заниматься своими делами».
В 8:00, в разгар эвакуации, произошло то, чего больше всего и опасался Калван. В небе над гвинейской столицей появился боевой самолёт: МиГ-17 лейтенанта Хади Канте прилетел из Лабе. Пилот не смог разобраться в ситуации на земле и по ошибке обстрелял из пушек кубинский грузовой корабль «Конрадо Бенитес» в гавани Конакри. Несколько кубинских моряков были ранены.
Эвакуация португальцев прошла спокойно. На корабли вернулась и бо́льшая часть бойцов ФЛНГ во главе с Диалло. Шесть десятков из них остались на берегу - Калван утверждал, что по собственной инициативе, но другие участники операции считали, что тех просто забыли известить об отступлении.
В 10:30 22 ноября португальские корабли легли на обратный курс. К вечеру 23 ноября они вернулись на остров Сога. В ходе операции погиб один португальский военный и семеро бойцов ФЛНГ. С гвинейской стороны называются разные цифры - от 52 до 500 убитых.
В 9 часов утра, когда португальцы уже грузились на корабли, на волнах «Радио Конакри» раздался голос президента Секу Туре. Он сообщал, что Конакри стал жертвой «агрессии империалистов». Иностранные корабли доставили в столицу «банды европейских и африканских наёмников». Очевидна причастность к этому португальского колониализма.
Около 10 часов утра в Конакри начали входить механизированные армейские колонны из Керуана и Лабе. К полудню они переловили оставшихся бойцов ФЛНГ и установили контроль над городом.
Гвинея обратилась с жалобой в Совет безопасности ООН. Международная комиссия изучила ситуацию на месте, в том числе допросила альфереса Жануариу Лопиша. Заслушав доклад комиссии, Совет безопасности ООН 11 голосами «за» (Франция, Испания, Великобритания и США воздержались) принял 8 декабря 1970 года резолюцию № 290, осуждавшую Португалию за вторжение. Резолюция призывала все государства - члены ООН «не предоставлять Португалии любую военную и техническую помощь, которая позволила бы ей продолжать свои агрессивные действия».
Официально Лиссабон так никогда и не взял на себя ответственность за операцию «Мар Верди». Освобождённые военнопленные через некоторое время вернулись в Португалию. Выступая на телевидении, они заявили, что бежали из плена самостоятельно.
Капитан Калван с раздражением писал в воспоминаниях:
«Вместо того, чтобы взять на себя ответственность за законный акт освобождения пленных, правительство принялось изобретать самые глупые и невообразимые истории!».
В Гвинейской Республике операция «Мар Верди» запустила маховик политических репрессий. Секу Туре призывал:
«1971 должен стать годом революционного насилия, систематического и всеобщего наступления против агентов империализма, осуждения и, если надо, уничтожения тех, кто предал своё африканское отечество».
В следующие десять месяцев страну захлестнула волна показательных «народных судов», покаяний «предателей» в эфире «Радио Конакри» и их публичных казней на стадионах. Из 20 министров девять не дожили до конца года. Директор пивзавода рассказывал, как он по заданию «португальских фашистов и западногерманских нацистов» планировал отравить всё пиво в стране.
Точное число жертв террора 1971 года в Гвинейской Республике, местного "37-го года", неизвестно и поныне, но исчисляется многими тысячами - если не десятками тысяч. Были казнены и 86 пленных участников рейда, в том числе и альферес Лопиш.
Международная реакция заставила политическое руководство Португалии отказаться в дальнейшем от проведения подобных рейдов на базы партизан в сопредельных странах. В случае Гвинейской Республики в пользу такого решения был теперь и веский аргумент военного плана: по просьбе властей республики с осени 1971 года в порту Конакри регулярно находились корабли ВМФ СССР.