накручиваем
«Я смотрю на картину, где изображено улыбающееся лицо. Что я делаю, воспринимая эту улыбку то как добрую, то как злобную? Разве зачастую я не представляю себе ее в пространственном и временном контексте дружелюбия или озлобленности? Так, можно вообразить, что улыбающийся снисходительно подшучивает над играющим ребенком или же злорадствует по поводу страданий своего врага.
И от того, что я способен толковать эту усмешку в ином ключе, мысленно перенося ее из идиллической на первый взгляд ситуации в другой контекст, ничто не изменяется. Не изменись моя интерпретация в силу особых обстоятельств я буду понимать определенного рода улыбку как дружескую, называть ее "дружеской" и соответственно реагировать на нее».
(Л. Витгенштейн, «Философские исследования»)
Все-таки на картине, и тем более в динамике, неминуемо проглядывает контекст. Даже «Он улыбнулся» не вполне нейтрально. По умолчанию контекст смещается из нейтрали, простой фиксации выражения лица, в сторону доброжелательности. Потому что иначе он бы «ухмыльнулся», «осклабился», «скривил рот». От улыбки станет всем светлей, но никак не от ухмылки. Ну а уж когда в кино… артисты наверняка специально тренируются, чтобы расставить на улыбке эти маркеры контекста. Вот скептическая, натянутая, влюбленная, нерешительная, злобная, восхищенная… все это определенные улыбки, и актер подносит нам их словно на блюдечке. Особенно в сериалах заметно, видимо это часть сценария и актер должен не только словами говорить вполне отчетливо, но и лицом. В более художественных фильмах это не так заметно, контекст неотчетливый, все именно что балансирует на этой грани - можно понять и так и так, в зависимости от контекста собственного.
Забавно, что усиление неуловимости и неоднозначности при движении от плаката к живописи продолжается в распаде этой самой живописи при приближении к абстракции. Где круг замыкается, и картина точно хочет, но не может тебе сказать: «Квадрат - это квадрат!» Мы вечно накручиваем что-то еще.
И от того, что я способен толковать эту усмешку в ином ключе, мысленно перенося ее из идиллической на первый взгляд ситуации в другой контекст, ничто не изменяется. Не изменись моя интерпретация в силу особых обстоятельств я буду понимать определенного рода улыбку как дружескую, называть ее "дружеской" и соответственно реагировать на нее».
(Л. Витгенштейн, «Философские исследования»)
Все-таки на картине, и тем более в динамике, неминуемо проглядывает контекст. Даже «Он улыбнулся» не вполне нейтрально. По умолчанию контекст смещается из нейтрали, простой фиксации выражения лица, в сторону доброжелательности. Потому что иначе он бы «ухмыльнулся», «осклабился», «скривил рот». От улыбки станет всем светлей, но никак не от ухмылки. Ну а уж когда в кино… артисты наверняка специально тренируются, чтобы расставить на улыбке эти маркеры контекста. Вот скептическая, натянутая, влюбленная, нерешительная, злобная, восхищенная… все это определенные улыбки, и актер подносит нам их словно на блюдечке. Особенно в сериалах заметно, видимо это часть сценария и актер должен не только словами говорить вполне отчетливо, но и лицом. В более художественных фильмах это не так заметно, контекст неотчетливый, все именно что балансирует на этой грани - можно понять и так и так, в зависимости от контекста собственного.
Забавно, что усиление неуловимости и неоднозначности при движении от плаката к живописи продолжается в распаде этой самой живописи при приближении к абстракции. Где круг замыкается, и картина точно хочет, но не может тебе сказать: «Квадрат - это квадрат!» Мы вечно накручиваем что-то еще.