О российских мистиках-сектантах начала 19 века - 3
(продолжение)
Мистика происходит от слова mysterium, т. е. таинство. Отсюда мистицизм есть религиозно-философское учение, состоящее в непосредственном созерцании или внутреннем чувстве, стремящемся к общению с Богом, созидающем в сердце человека храм свой, в котором живет дух его. Мистицизм проповедовал религию чувства, непосредственное соединение с божеством и совершенно отрицал участие в том разума. Учение это существовало давно и будет существовать всегда, как протест против материализма и преобладания внешних форм религиозности над внутренними порывами и стремлениями духа к общению с Богом. Он привлекает к себе той простотой и легкостью, с какой, по убеждению его последователей, всякий человек может приобрести душевный покой в самом тесном единении со Христом. Отличительная черта мистических сочинений есть вера в озарение свыше, с помощью которого мистик может проникать в загробный мир и созерцать тайны природы[13]. Увлекая читателя в таинственный мир и порывая связи с действительной жизнью, мистические сочинения естественно вызывали в нем сильнейшую внутреннюю борьбу и преобразовывали все духовное существо человека.
История христианской церкви свидетельствует, что в ней с самого начала христианства находились люди, которые, не довольствуясь познаниями о Боге и путем спасения, указанным Христом, старались проникнуть в сокровенные тайны божества и стремились к единению и сообщению с Богом. Такие сектанты во II и III веках назывались гностиками, т. е. обладающими истинным ведением, а с X века они стали называться мистиками, т. е. таинственниками, обращающимися к области сокровенного и постигающими тайны[14]. Первые следы мистицизма видны в Александрии и вообще в Египте. Ориген и его школа любили таинственное изъяснение Св. Писания. Писатель IV века Макарий Египетский упоминает о различных степенях духовного созерцания и описал созерцательное состояние. Гностики внесли в христианское учение многое из греческой философии, преимущественно Пифагора и Платона, а также из философии персидской и халдейской. В средние века мистицизм особенно развился в Германии, как противодействие сухой и безжизненной схоластики, стремившейся превратить религию в научную систему.
Мистическое направление продолжалось через все средние века, имело в числе своих представителей весьма много достойных людей и привлекало к себе множество лиц разных состояний, не находивших удовлетворения в сухих формах католической догматики и обрядности. Первым классическим представителем средневековой мистики был Бернард Клервосский, но наиболее высокое и притом методическое развитие христианская мистика получила со времени Эккарта и Таулера в XIV веке. Унижая и устраняя рассудочныя силлогистические формы знания, они обратились к живому чувству веры, как единственному способу постижения божественной истины. Практическим выражением и применением идей этой мистики была книжка, приписываемая Фоме Кемпийскому (1380-1471): «О подражании Христу», явившаяся в первый раз в 1494 году и имевшая на языках всех образованных народов столько изданий, сколько ни одна книга в мире. Наконец последним представителем германской мистики средних веков, уже в период возрождения наук, был Яков Бэм (1575-1614 г.)[15].
Последователи этих учителей мистицизма делились на разные группы и были известны под наименованием: братьев и сестер свободного духа, братьев розового креста, тамплиеров или храмовников и проч.
В ХV веке из среды мистиков выделились иллюминаты - озаренные, или мужи разумения, учившие, что без озарения свыше никто не может совершенно уразуметь Св. Писание и что можно достигнуть откровения гораздо более совершенного, чем слово Божие Ветхого и Нового Завета. Но в наибольшей силе мистицизм проявился в последние два столетия, когда масоны (каменщики), франк-масоны (свободные каменщики), карбонары (угольщики) стали проповедовать свободу религии и открывали свои масонские ложи. В это время появилось множество мистических писателей, из которых наиболее замечательны: Франциск Ла-Комб, ученица его Мария де ла-Мот-Гион, знаменитый ее друг и защитник - епископ Франциск Солиньяк-Фенелон и англичанка Анна Лида, известная своими предсказаниями и основательница филадельфийского общества[16].
Трудно, да нет и надобности перечислять все мистические сочинения, книги и брошюры, появившиеся в течение XVIII и первой четверти XIX века, тем более, что большинство наших мистиков не усвоило себе ясных понятий об этом учении в чистом его значении. Переводчики и издатели наши были часто настолько незнающи, что сочинения западных мистиков являлись в неточных переводах и неточных толкованиях[17]. Издатели сами не имели определенных сведений о предмете, их интересовавшем, и постоянно смешивали мистику с теософией, пиетизмом, алхимией, каббалистикой и другими предметами. Кроме печатных изданий, мистики оставили потомству множество рукописей, свидетельствующих, как мало понимали предмет сами писавшие, как запутаны были мысли и стремления доказать то, что, в сущности, не подчиняется доказательствам и чувствуется только сердцем. Вот почему писавшие о мистицизме стремились к одной и той же цели, но пути, ими избранные, и способы толкований были настолько разнообразны, что нужно было много времени, чтобы понять и усвоить истины, ими проповедываемые. «Вся наша духовность, писал M.М.Сперанский[18], сводилась к теософии: к ней же относятся творения Бема, С.Мартена, Сведенборга и т. п. Это лишь азбука. Десять лет провел я в изучении, и когда я думал, что овладел всем, я трудился лишь над начатками. Это было преддверие царства Божия». Сколько же времени нужно было употребить на то, чтобы перечитать всех мистических писателей, усвоить их учение и стать истинным мистиком?.. Отвечать на этот вопрос крайне трудно и, чтобы убедиться в этой трудности, достаточно познакомиться с подробным обзором мистической литературы, сделанным А.Д.Галаховым[19]. Из этого обзора ясно видно, что большинство наших мистиков, читая самые разнообразные сочинения, не понимало их сущности и довольствовалось только внешней стороной учения, которое сводится к следующим общим положениям:
1) Сущность души человеческой происходит через истечение из самой сущности божества.
2) Душа, по отделении от сущности божественной, обложилась густым мраком, который связал ее силы и сомкнул внутри ее небесный свет.
3) Этот свет, заключенный в душе, есть внутреннее слово, Дух Божий, Христос в нас.
4) Тройственным путем: очищения, просвещения и единения душа опять, даже в настоящей жизни, может достигнуть прежнего обожения или внутреннего, совершенного слияния с божественною сущностью.
5) Как внутренний свет врожден всем и просвещает каждого человека, то и путь к соединению с Богом, по природе, всем открыт и известен, так что без внешнего познания о Христе можно каждому спастись во всякой религии - языческой, иудейской, магометанской и проч.
6) Посему Св. Писание, воплощенный - Искупитель, церковь Христова и внешние обряды в религии полезны, но не нужны ко спасению человека, когда каждый может внутренним светом просвещаться и внутренним словом научаться к единению с Богом.
Переходя от этих общих положений к частностям, мистики говорят, что недостаточно исповедовать Христа устами, но надобно иметь его в сердце; чтобы быть вполне религиозным, надо воспитать в себе внутреннего человека независимого от телесного, ибо дух и плоть - это свет и тьма, золото и грязь, жизнь и смерть.
Один из наиболее выдающихся наших государственных деятелей, блестящий питомец С.-Петербургской духовной академии, получивший богословское образование и отдавший дань идеям первой половины XIX века, граф M.М.Сперанский, под именем истинного христианина понимал человека, который, пройдя путь очищения и обновления, ищет соединиться с Христом и восприять его в себя так, чтоб Он в нем жил, действовал, располагал и управлял его мыслями, движением, волею, - словом, чтоб Христос был в нем и он во Христе.
«Вы признаетесь, - писал Сперанский епископу калужскому Феофилакту[20], что внутренний сей путь весьма различен от внешнего, коему большая часть христиан ныне следуют. Я называю внешним путем сию нравственную религию, в которую стеснили мирские богословы учение божественное; я называю внешним путем сие обезображенное христианство, покрытое всеми цветами чувственного мира, соглашенное с политикой человеческих обществ, ласкающее плоти и страстям, или по крайней мере их не умерщвляющее; христианство слабое, уклончивое, самоугодливое, точно такое, каковы были люди, его образовавшие; христианство, которое одно почти теперь мы видим на земле, которое от языческого нравственного учения различно только словами, которое места трудные Св.Писания изъясняет тропами и фигурами и истинный их разум насилует тщательным разумом суемудрия. В сем христианстве самые обряды потеряли их истинный смысл и превратились в мертвую букву.
«Вы признаетесь, что переход от сего внешнего пути к внутреннему не близок, и на сем-то переходе должность пастырей есть поддержать, наставить, просветить и укрепить христиан благомыслящих».
[13] Ф.Терновский „Материалы для истории мистицизма в России". Труды Киевской духовной академии, 1863 г., т. III, 162.
[14] Русские мистики-иллюминаты. „Духовная Беседа", 1863 г., т. XIX № 50.
[15] И.Чистович „В память графа M.М.Сперанского", „Христианское Чтение", 1871 г., т. 160, № 12, стр. 1012.
[16] „Духовная Беседа", 1863 г., т. XIX, № 50, стр. 645-647.
[17] Лабзин рассказывает, что в одной книге титул римского сената - Patris conscripti был переведен отцы сонаписанные.
[18] Цейеру в 1814 году, „Русский Архив", 1870 г., стр. 176.
[19] В его „Истории русской словесности древней и новой", изд. 1880 г., стр. 392-460.
[20] От 5-го сентября 1804 г., „В память графа M.М.Сперанского". Издание Императорской публичной библиотеки, стр. 373.
(продолжение следует)
Мистика происходит от слова mysterium, т. е. таинство. Отсюда мистицизм есть религиозно-философское учение, состоящее в непосредственном созерцании или внутреннем чувстве, стремящемся к общению с Богом, созидающем в сердце человека храм свой, в котором живет дух его. Мистицизм проповедовал религию чувства, непосредственное соединение с божеством и совершенно отрицал участие в том разума. Учение это существовало давно и будет существовать всегда, как протест против материализма и преобладания внешних форм религиозности над внутренними порывами и стремлениями духа к общению с Богом. Он привлекает к себе той простотой и легкостью, с какой, по убеждению его последователей, всякий человек может приобрести душевный покой в самом тесном единении со Христом. Отличительная черта мистических сочинений есть вера в озарение свыше, с помощью которого мистик может проникать в загробный мир и созерцать тайны природы[13]. Увлекая читателя в таинственный мир и порывая связи с действительной жизнью, мистические сочинения естественно вызывали в нем сильнейшую внутреннюю борьбу и преобразовывали все духовное существо человека.
История христианской церкви свидетельствует, что в ней с самого начала христианства находились люди, которые, не довольствуясь познаниями о Боге и путем спасения, указанным Христом, старались проникнуть в сокровенные тайны божества и стремились к единению и сообщению с Богом. Такие сектанты во II и III веках назывались гностиками, т. е. обладающими истинным ведением, а с X века они стали называться мистиками, т. е. таинственниками, обращающимися к области сокровенного и постигающими тайны[14]. Первые следы мистицизма видны в Александрии и вообще в Египте. Ориген и его школа любили таинственное изъяснение Св. Писания. Писатель IV века Макарий Египетский упоминает о различных степенях духовного созерцания и описал созерцательное состояние. Гностики внесли в христианское учение многое из греческой философии, преимущественно Пифагора и Платона, а также из философии персидской и халдейской. В средние века мистицизм особенно развился в Германии, как противодействие сухой и безжизненной схоластики, стремившейся превратить религию в научную систему.
Мистическое направление продолжалось через все средние века, имело в числе своих представителей весьма много достойных людей и привлекало к себе множество лиц разных состояний, не находивших удовлетворения в сухих формах католической догматики и обрядности. Первым классическим представителем средневековой мистики был Бернард Клервосский, но наиболее высокое и притом методическое развитие христианская мистика получила со времени Эккарта и Таулера в XIV веке. Унижая и устраняя рассудочныя силлогистические формы знания, они обратились к живому чувству веры, как единственному способу постижения божественной истины. Практическим выражением и применением идей этой мистики была книжка, приписываемая Фоме Кемпийскому (1380-1471): «О подражании Христу», явившаяся в первый раз в 1494 году и имевшая на языках всех образованных народов столько изданий, сколько ни одна книга в мире. Наконец последним представителем германской мистики средних веков, уже в период возрождения наук, был Яков Бэм (1575-1614 г.)[15].
Последователи этих учителей мистицизма делились на разные группы и были известны под наименованием: братьев и сестер свободного духа, братьев розового креста, тамплиеров или храмовников и проч.
В ХV веке из среды мистиков выделились иллюминаты - озаренные, или мужи разумения, учившие, что без озарения свыше никто не может совершенно уразуметь Св. Писание и что можно достигнуть откровения гораздо более совершенного, чем слово Божие Ветхого и Нового Завета. Но в наибольшей силе мистицизм проявился в последние два столетия, когда масоны (каменщики), франк-масоны (свободные каменщики), карбонары (угольщики) стали проповедовать свободу религии и открывали свои масонские ложи. В это время появилось множество мистических писателей, из которых наиболее замечательны: Франциск Ла-Комб, ученица его Мария де ла-Мот-Гион, знаменитый ее друг и защитник - епископ Франциск Солиньяк-Фенелон и англичанка Анна Лида, известная своими предсказаниями и основательница филадельфийского общества[16].
Трудно, да нет и надобности перечислять все мистические сочинения, книги и брошюры, появившиеся в течение XVIII и первой четверти XIX века, тем более, что большинство наших мистиков не усвоило себе ясных понятий об этом учении в чистом его значении. Переводчики и издатели наши были часто настолько незнающи, что сочинения западных мистиков являлись в неточных переводах и неточных толкованиях[17]. Издатели сами не имели определенных сведений о предмете, их интересовавшем, и постоянно смешивали мистику с теософией, пиетизмом, алхимией, каббалистикой и другими предметами. Кроме печатных изданий, мистики оставили потомству множество рукописей, свидетельствующих, как мало понимали предмет сами писавшие, как запутаны были мысли и стремления доказать то, что, в сущности, не подчиняется доказательствам и чувствуется только сердцем. Вот почему писавшие о мистицизме стремились к одной и той же цели, но пути, ими избранные, и способы толкований были настолько разнообразны, что нужно было много времени, чтобы понять и усвоить истины, ими проповедываемые. «Вся наша духовность, писал M.М.Сперанский[18], сводилась к теософии: к ней же относятся творения Бема, С.Мартена, Сведенборга и т. п. Это лишь азбука. Десять лет провел я в изучении, и когда я думал, что овладел всем, я трудился лишь над начатками. Это было преддверие царства Божия». Сколько же времени нужно было употребить на то, чтобы перечитать всех мистических писателей, усвоить их учение и стать истинным мистиком?.. Отвечать на этот вопрос крайне трудно и, чтобы убедиться в этой трудности, достаточно познакомиться с подробным обзором мистической литературы, сделанным А.Д.Галаховым[19]. Из этого обзора ясно видно, что большинство наших мистиков, читая самые разнообразные сочинения, не понимало их сущности и довольствовалось только внешней стороной учения, которое сводится к следующим общим положениям:
1) Сущность души человеческой происходит через истечение из самой сущности божества.
2) Душа, по отделении от сущности божественной, обложилась густым мраком, который связал ее силы и сомкнул внутри ее небесный свет.
3) Этот свет, заключенный в душе, есть внутреннее слово, Дух Божий, Христос в нас.
4) Тройственным путем: очищения, просвещения и единения душа опять, даже в настоящей жизни, может достигнуть прежнего обожения или внутреннего, совершенного слияния с божественною сущностью.
5) Как внутренний свет врожден всем и просвещает каждого человека, то и путь к соединению с Богом, по природе, всем открыт и известен, так что без внешнего познания о Христе можно каждому спастись во всякой религии - языческой, иудейской, магометанской и проч.
6) Посему Св. Писание, воплощенный - Искупитель, церковь Христова и внешние обряды в религии полезны, но не нужны ко спасению человека, когда каждый может внутренним светом просвещаться и внутренним словом научаться к единению с Богом.
Переходя от этих общих положений к частностям, мистики говорят, что недостаточно исповедовать Христа устами, но надобно иметь его в сердце; чтобы быть вполне религиозным, надо воспитать в себе внутреннего человека независимого от телесного, ибо дух и плоть - это свет и тьма, золото и грязь, жизнь и смерть.
Один из наиболее выдающихся наших государственных деятелей, блестящий питомец С.-Петербургской духовной академии, получивший богословское образование и отдавший дань идеям первой половины XIX века, граф M.М.Сперанский, под именем истинного христианина понимал человека, который, пройдя путь очищения и обновления, ищет соединиться с Христом и восприять его в себя так, чтоб Он в нем жил, действовал, располагал и управлял его мыслями, движением, волею, - словом, чтоб Христос был в нем и он во Христе.
«Вы признаетесь, - писал Сперанский епископу калужскому Феофилакту[20], что внутренний сей путь весьма различен от внешнего, коему большая часть христиан ныне следуют. Я называю внешним путем сию нравственную религию, в которую стеснили мирские богословы учение божественное; я называю внешним путем сие обезображенное христианство, покрытое всеми цветами чувственного мира, соглашенное с политикой человеческих обществ, ласкающее плоти и страстям, или по крайней мере их не умерщвляющее; христианство слабое, уклончивое, самоугодливое, точно такое, каковы были люди, его образовавшие; христианство, которое одно почти теперь мы видим на земле, которое от языческого нравственного учения различно только словами, которое места трудные Св.Писания изъясняет тропами и фигурами и истинный их разум насилует тщательным разумом суемудрия. В сем христианстве самые обряды потеряли их истинный смысл и превратились в мертвую букву.
«Вы признаетесь, что переход от сего внешнего пути к внутреннему не близок, и на сем-то переходе должность пастырей есть поддержать, наставить, просветить и укрепить христиан благомыслящих».
[13] Ф.Терновский „Материалы для истории мистицизма в России". Труды Киевской духовной академии, 1863 г., т. III, 162.
[14] Русские мистики-иллюминаты. „Духовная Беседа", 1863 г., т. XIX № 50.
[15] И.Чистович „В память графа M.М.Сперанского", „Христианское Чтение", 1871 г., т. 160, № 12, стр. 1012.
[16] „Духовная Беседа", 1863 г., т. XIX, № 50, стр. 645-647.
[17] Лабзин рассказывает, что в одной книге титул римского сената - Patris conscripti был переведен отцы сонаписанные.
[18] Цейеру в 1814 году, „Русский Архив", 1870 г., стр. 176.
[19] В его „Истории русской словесности древней и новой", изд. 1880 г., стр. 392-460.
[20] От 5-го сентября 1804 г., „В память графа M.М.Сперанского". Издание Императорской публичной библиотеки, стр. 373.
(продолжение следует)