Метанойя Гоголя
Из книги Ю.Воробьевского "Бедлам":
Второй том "Мертвых душ" Гоголь вымучивал. Подолгу не мог взяться за работу. Писал близким о свои болезнях. Наконец решился.
"Ночью, на вторник, он долго молился один в своей комнате. В три часа призвал своего мальчика и спросил его, тепло ли в другой половине его покоев. - "Свежо", - отвечал тот. - "Дай мне плащ, пойдем: мне нужно там распорядиться". И он пошел, со свечой в руках, крестясь во всякой комнате, через которую проходил. Пришед, велел открыть трубу как можно тише, чтоб никого не разбудить, и потом подать из шкафа портфель. Когда портфель был принесен, он вынул оттуда связку тетрадей, перевязанных тесемкой, положил ее в печь и зажег свечой из своих рук. Мальчик, догадавшись, упал пред ним на колени и сказал: "Барин, что вы это делаете!" - "Не твое дело, - отвечал он, - молись!". Мальчик начал плакать и просить его. Между тем огонь погасал, после того как обгорели углы у тетрадей. Он заметил это, вынул связку из печки, развязал тесемку и уложил листы так, чтоб легче было приняться огню, зажег опять и сел на стуле перед огнем, ожидая, пока все сгорит и истлеет. Тогда он, перекрестясь, воротился в прежнюю свою комнату, поцеловал мальчика, лег на диван и заплакал. - "Иное надо было сжечь, - сказал он, подумав, - а за другое помолились бы за меня Богу; но, Бог даст, выздоровею и все поправлю".
Это словно иллюстрация сказанного свт.Филаретом Московским:
1811 год. СЛОВО в день пятидесятницы. (Говорено иеромонахом Филаретом в Александроневской лавре)
Бывают минуты, в которыя и преданный миру и плоти человек пробуждается от очарования, в каковом они держат его; видит ясно, что прошедшая жизнь его есть цепь заблуждений, слабостей, преступлений, измен Богу, что дела его естественно суть семя будущих казней, и что самыя добродетели его не постоят пред взором вечнаго Судии; осуждает сам себя, трепещет всем существом своим и, будучи отчаян в самом себе, чрез сие отчаяние влечется к упованию на Бога: «сие расположение» к покаянию что есть иное, как не тот Дух велик и крепок, разоряя горы и сокрушая камение (то-есть низлагающий гордость и умягчающий жестокосердие), который посылает пред собою мимоходящий Господь (3 Цар. XIX. 11)? Что, как не то дыхание бурно, которое предвещает сошествие Святаго Духа (Деян. II. 2)? Что, как не тот страх Твой, Господи, среди коего мы во чреве приемлем Дух спасения Твоего (Исаии. XXVI. 18)? Блажен, кто «с покорностию дает влещи и себя» сему стремлению Духа Божия! Оно поведет его тесным путем (Мат. VII. 14) самоотвержения; заставит его самого исторгать то, что прежде посеял, и разрушать то, что созидал; научит его страдать и радоваться во страданиях (Кол. I. 24); распять плоть со страстьми и похотьми (Гал. V. 24), дабы совершенно предать дух в руце Божии.
Второй том "Мертвых душ" Гоголь вымучивал. Подолгу не мог взяться за работу. Писал близким о свои болезнях. Наконец решился.
"Ночью, на вторник, он долго молился один в своей комнате. В три часа призвал своего мальчика и спросил его, тепло ли в другой половине его покоев. - "Свежо", - отвечал тот. - "Дай мне плащ, пойдем: мне нужно там распорядиться". И он пошел, со свечой в руках, крестясь во всякой комнате, через которую проходил. Пришед, велел открыть трубу как можно тише, чтоб никого не разбудить, и потом подать из шкафа портфель. Когда портфель был принесен, он вынул оттуда связку тетрадей, перевязанных тесемкой, положил ее в печь и зажег свечой из своих рук. Мальчик, догадавшись, упал пред ним на колени и сказал: "Барин, что вы это делаете!" - "Не твое дело, - отвечал он, - молись!". Мальчик начал плакать и просить его. Между тем огонь погасал, после того как обгорели углы у тетрадей. Он заметил это, вынул связку из печки, развязал тесемку и уложил листы так, чтоб легче было приняться огню, зажег опять и сел на стуле перед огнем, ожидая, пока все сгорит и истлеет. Тогда он, перекрестясь, воротился в прежнюю свою комнату, поцеловал мальчика, лег на диван и заплакал. - "Иное надо было сжечь, - сказал он, подумав, - а за другое помолились бы за меня Богу; но, Бог даст, выздоровею и все поправлю".
Это словно иллюстрация сказанного свт.Филаретом Московским:
1811 год. СЛОВО в день пятидесятницы. (Говорено иеромонахом Филаретом в Александроневской лавре)
Бывают минуты, в которыя и преданный миру и плоти человек пробуждается от очарования, в каковом они держат его; видит ясно, что прошедшая жизнь его есть цепь заблуждений, слабостей, преступлений, измен Богу, что дела его естественно суть семя будущих казней, и что самыя добродетели его не постоят пред взором вечнаго Судии; осуждает сам себя, трепещет всем существом своим и, будучи отчаян в самом себе, чрез сие отчаяние влечется к упованию на Бога: «сие расположение» к покаянию что есть иное, как не тот Дух велик и крепок, разоряя горы и сокрушая камение (то-есть низлагающий гордость и умягчающий жестокосердие), который посылает пред собою мимоходящий Господь (3 Цар. XIX. 11)? Что, как не то дыхание бурно, которое предвещает сошествие Святаго Духа (Деян. II. 2)? Что, как не тот страх Твой, Господи, среди коего мы во чреве приемлем Дух спасения Твоего (Исаии. XXVI. 18)? Блажен, кто «с покорностию дает влещи и себя» сему стремлению Духа Божия! Оно поведет его тесным путем (Мат. VII. 14) самоотвержения; заставит его самого исторгать то, что прежде посеял, и разрушать то, что созидал; научит его страдать и радоваться во страданиях (Кол. I. 24); распять плоть со страстьми и похотьми (Гал. V. 24), дабы совершенно предать дух в руце Божии.