В юбилей Ольги Седаковой.
Вечерняя песня
Птицы, вылетевшей из ржи,
с вечером согласованье.
Добрый вечер, милая, свяжи
что с чем хочешь,
покажи
что не жалко: твоего названья
я не знаю. Пусть оно - «сиянье»,
пусть - «бинокли» или «витражи».
Воздух, мелких стеклышек прибой.
В легоньких и юрких чечевицах
или на картинке световой,
где выходят помолиться
птица, роза и святой,
свет нам вырисовывает лица,
как звукоснимающей иглой.
Вот и побеседуем с тобою,
кто нам мил и кто не мил.
То, что мне казалось тетивою, -
лишь цезура крыльев: скрыл, открыл…
И никто не скажет, где другое,
где свой клад пират зарыл.
От воздушного прибоя
тех уж нет, а те… пустое,
как Саади говорил.
Вечер, вечер, путника исканье,
ты взлетаешь с присвистом, как ткани
разрываемой куски
из колосьев, тронувши руками
руки слуха или сердце рук..
Так кивает другу друг.
А друзья должны быть далеки -
правда ведь? как предсказанье,
как флотилья, выйдя из реки
на своем пути, в воздушном океане.
Велик рисовальщик, не знающий долга,
кроме долга играющей кисти:
и кисть его проникает в сердце гор,
проникает в счастье листьев,
одним ударом, одною кротостью,
восхищеньем, смущеньем одним
он проникает в само бессмертье -
и бессмертье играет с ним.
Но тот, кого покидает дух, от кого
отводят луч,
кто десятый раз на мутном месте
ищет чистый ключ,
кто выпал из руки чудес, но не скажет:
пусты чудеса! -
перед ним с почтением
склоняются небеса.
Click to view