Идолопоклонники в христианской церкви
Оригинал взят у karpitsky в Идолопоклонники в христианской церкви
Всякая религиозная традиция раскрывается на двух духовных уровнях: само раскрывающееся в истории Откровение, и исторически изменчивое восприятие людьми этого Откровения. Чтобы понять, как исторически меняется это восприятие, необходим анализ духовных мотиваций, побуждающих людей становиться адептами того или иного вероучения.
Основополагающей мотивацией первых христиан было евангелие как «eu angelion», т.е. благая весь о том, что смерть побеждена. Это благовестие несло радость жизни: если нет смерти, то жизнь обретает подлинный смысл. В этой общей для людей радости не было «ни эллина, ни иудея», ни каких-либо этнических или социальных барьеров. Христианин чувствует свою единосущность Христу - Богу, воплотившемуся в человека и победившему смерть. Благодаря этому христианин обнаруживает присутствие Бога внутри себя. Однако это ощущение присутствия Бога может быть подменено чем-то другим. С превращением церкви в придаток государства стали насаждаться иные мотивации: нравственное и патриотическое воспитание, государственно-образующее значение церкви, противостояние внешним культурным влияниям, т.е. что угодно, но только не само спасение и даруемая им радость жизни.
Есть и такие люди, которые находят утешение в чувстве причастности своей социальной группе, нации или государству. Без этого они чувствуют себя ущербными. Поэтому они ставят абстрактную общественную идею выше личности. Иногда они чувствуют, что тут чего-то не хватает, и тогда обращаются к христианству, но уже с антихристианской мотивацией гордыни -
стремлением самоутвердиться в своей причастности чему-то большему. Формально такой человек обращается к Богу, но в образе Бога он поклоняется идолу - обожествленным общественным идеям. Ему кажется, что причастность этому идолу в образе Бога делает его самого более важным и значимым, так как он - представитель чего-то великого, хотя на самом деле это великое - всего лишь обожествленная национально-государственная идея. По мнению такого человека, обязанность Церкви состоит не столько в служении Богу (хотя это и не отрицается), сколько в защите национально-государственных идеалов. Отсюда все другие конфессии воспринимаются им враждебно не столько потому, что их вера другая, сколько потому что они не разделяют эту национально-государственную идеологию. Впрочем, могут делаться исключения для некоторых, так называемых «традиционных» конфессий.
В условиях современного российского авторитарного режима высшая церковная иерархия вынуждена доказывать свою полезность государству, дабы оправдать свое существование и застолбить за собой место в государственной системе. Идеология национально-государственного идолопоклонничества в этих условиях становится основой, на которой возникают договоренности с властью. Этим пользуются, например, дворкинцы-сектоборцы, представляющие собой деструктивную религиозную группу в РПЦ. Если раньше они не могли играть какой-либо заметной роли, то нынче, при чекистском авторитарном режиме, их услуги оказались востребованы. В этих условиях национально-государственное идолопоклонничество образовало гремучую смесь с сектоборческим агрессивным мировосприятием, что можно наблюдать по провокационной деятельности сектоборцев, например, такой как запугивание жителей с. Кандинки, побуждающее их выступить против семей кришнаитов, или распространение лжи по поводу суда над «Бхагвад-гитой как она есть» (в обоих случаях провокатор прикрывался авторитетом Томской епархии РПЦ).
С позиции христианства эти сектоборцы являются опасными еретиками, которые наносят огромный вред церкви. В случае крушения чекистского авторитарного режима они не будут больше нужны, поэтому их дальнейшее пребывание в церкви станет сомнительным. Они сами прекрасно это понимают, что доказывает истерика на сектоборческих сайтах по поводу протестов против фальсификации выборов.
Всякая религиозная традиция раскрывается на двух духовных уровнях: само раскрывающееся в истории Откровение, и исторически изменчивое восприятие людьми этого Откровения. Чтобы понять, как исторически меняется это восприятие, необходим анализ духовных мотиваций, побуждающих людей становиться адептами того или иного вероучения.
Основополагающей мотивацией первых христиан было евангелие как «eu angelion», т.е. благая весь о том, что смерть побеждена. Это благовестие несло радость жизни: если нет смерти, то жизнь обретает подлинный смысл. В этой общей для людей радости не было «ни эллина, ни иудея», ни каких-либо этнических или социальных барьеров. Христианин чувствует свою единосущность Христу - Богу, воплотившемуся в человека и победившему смерть. Благодаря этому христианин обнаруживает присутствие Бога внутри себя. Однако это ощущение присутствия Бога может быть подменено чем-то другим. С превращением церкви в придаток государства стали насаждаться иные мотивации: нравственное и патриотическое воспитание, государственно-образующее значение церкви, противостояние внешним культурным влияниям, т.е. что угодно, но только не само спасение и даруемая им радость жизни.
Есть и такие люди, которые находят утешение в чувстве причастности своей социальной группе, нации или государству. Без этого они чувствуют себя ущербными. Поэтому они ставят абстрактную общественную идею выше личности. Иногда они чувствуют, что тут чего-то не хватает, и тогда обращаются к христианству, но уже с антихристианской мотивацией гордыни -
стремлением самоутвердиться в своей причастности чему-то большему. Формально такой человек обращается к Богу, но в образе Бога он поклоняется идолу - обожествленным общественным идеям. Ему кажется, что причастность этому идолу в образе Бога делает его самого более важным и значимым, так как он - представитель чего-то великого, хотя на самом деле это великое - всего лишь обожествленная национально-государственная идея. По мнению такого человека, обязанность Церкви состоит не столько в служении Богу (хотя это и не отрицается), сколько в защите национально-государственных идеалов. Отсюда все другие конфессии воспринимаются им враждебно не столько потому, что их вера другая, сколько потому что они не разделяют эту национально-государственную идеологию. Впрочем, могут делаться исключения для некоторых, так называемых «традиционных» конфессий.
В условиях современного российского авторитарного режима высшая церковная иерархия вынуждена доказывать свою полезность государству, дабы оправдать свое существование и застолбить за собой место в государственной системе. Идеология национально-государственного идолопоклонничества в этих условиях становится основой, на которой возникают договоренности с властью. Этим пользуются, например, дворкинцы-сектоборцы, представляющие собой деструктивную религиозную группу в РПЦ. Если раньше они не могли играть какой-либо заметной роли, то нынче, при чекистском авторитарном режиме, их услуги оказались востребованы. В этих условиях национально-государственное идолопоклонничество образовало гремучую смесь с сектоборческим агрессивным мировосприятием, что можно наблюдать по провокационной деятельности сектоборцев, например, такой как запугивание жителей с. Кандинки, побуждающее их выступить против семей кришнаитов, или распространение лжи по поводу суда над «Бхагвад-гитой как она есть» (в обоих случаях провокатор прикрывался авторитетом Томской епархии РПЦ).
С позиции христианства эти сектоборцы являются опасными еретиками, которые наносят огромный вред церкви. В случае крушения чекистского авторитарного режима они не будут больше нужны, поэтому их дальнейшее пребывание в церкви станет сомнительным. Они сами прекрасно это понимают, что доказывает истерика на сектоборческих сайтах по поводу протестов против фальсификации выборов.