ЗАМЕЖ
Ингуш.язык заме: поезжанин за невестой со стороны же-ниха. чаще употребляется мн. число этого тер-мина - замеж|б|.
Ингуш.язык замеж: поезжане за невестой со стороны жениха
Ингуш.язык заме: свадебный участник
Ингуш.язык замей: свадебный
[Spoiler (click to open)]
Чечен.язык замо(zamo:): поезжанин
Чечен.язык замо [замочун, замочунна, замочо, замочуьнга, в; мн. замой, б] поезжанин (на свадьбе); замолах ваха пойти, поехать за невестой - о поезжанине
СВАДЕБНЫЙ ОБРЯД ЛУГОВЫХ МАРИЙЦЕВ
Первыми в дом заходили встречающие, затем поезжане: отец жениха с ритуальными угощениями, которые ставились на стол и оставались нетронутыми до благословения за столом; за ним следом все остальные участники свадебного поезда. В доме их встречала невеста, одетая в традиционное марийское платье, со своими родственниками и подругой - ончылшо́гышо ÿ́дыр (букв. «девушка, стоящая спереди»).
ингушка
Ингуш.язык маьре(мяри): замужем
Ингуш.язык маьре хилар: замужество
Ингуш.язык маьре яха: жениться, замужний
Ингуш.язык маьре яхар: свадьба
Отсюда
Английский язык marry: замужем
Английский язык marriage: свадьба
Английский язык married: замужество
Французский язык mariage: свадьба
от
Ингуш.язык маьр: мужа
Ингуш.язык маьр нана: свекровь
Ингуш.язык маьрйиша: золовка
Ингуш.язык мар: муж
Французский язык mari: муж
Кикуйю язык (Африка) morume: муж
Горномарийский язык мары: муж
Этрусский язык mar "муж"
Ингуш.язык мэйр: храбрый
мейрий-някъан: мейриевы, род и фамилия в ингушетии.
Отсюда МЭР,МАЙОР
ингушки
Чечен.язык замужество(ma:rе:): маре
пример: счастливое замужество - ирсен маре
Чечен.язык замужняя(ma:rе:ra): марера
пример: замужняя женщина - марера зуда
Чечен.язык замужем(ma:rеx’): марехь
пример: быть замужем - марехь хила
замужняя(ma:rеx’yolu): марехьйолу
ГIалгIай чокхи(ингушский костюм)
г
ингушка
В современном ингушском обществе от прежней формы одежды сохранилось немного. Национальный костюм девушка одевает только в день свадьбы. Он отличается особой пышностью.
Свадебное платье должно быть белого цвета. Это цвет чистоты, святости, благородства. Он связан с представлениями о светлом, добром, нравственном. Белый цвет ассоциируется с дневным солнечным светом, нравственной чистотой, считается олицетворением жизни и благополучия.
Весь ансамбль свадебного костюма имеет своё эстетическое наполнение, строится по законам гармонии частей и целого, меры во всём. Он состоит из приталенного нижнего платья - чура коч, т1ера коч - верхнего распашного платья, «на которое по обеим сторонам пришивались дото - серебряные нагрудники с каменьями; полщув - третье прозрачное платье, с глубоким вырезом по пояс, чтобы были видны нагрудники». Серебряные нагрудные застёжки обычно «нашивались непосредственно на борта платья от ворота до талии, иногда в 16 - 20 рядов», - пишут в своём исследовании Д.Чахкиев и Б. Абдулвахабова. С конца ХVIII века появились специальные нагрудники с застёжками. «В начале ХХ века застёжки или их имитации стали делать различной длины, сообразуясь с формой выреза платья, под которое надевали нагрудник. … Более ранние традиционные застёжки были чаще всего литыми, украшенными гравировкой, иногда чернью, полосками ложной зерни.
Позднее широкое применение нашла накладная филигрань; встречалось также украшение камнями или цветными стеклами. Появились застёжки с несколькими перехватами, акцентированными выступами или розетками, застёжки в виде изогнутых и распростёртых крыльев или хвостов и др… На технологию изготовления и характер украшения застёжек влияло и то, что Владикавказ был центром всего Северного Кавказа (Владикавказ был историческим, культурным и социально-экономическим центром ингушей до 1934 года - Д.З.), городом, где было много ювелирных магазинов, а также мастерских, в которых работали, главным образом, пришлые мастера - кубачинцы, лакцы, армяне» (Е.Студенецкая). Местные ювелиры перенимали у них секреты мастерства. А, между тем, «украшения, как и одежда, служат важным источником для изучения истории и культурно-бытовых особенностей народа, его связей и контактов с окружающим населением, а также художественных традиций, бережно сохраняемых многими поколениями» (Г.Сергеева).
ингушка
До середины ХХ века почти в каждой ингушской семье имелись серебряные пояса, нагрудники с драгоценными камнями и другие украшения. Депортация 1944 года явилась трагедией для народа и в плане сохранения материальных и культурных ценностей. Только некоторая часть людей смогла вывезти с собой украшения, доставшиеся им в наследство. Вывезенные ценности не продавались даже под страхом голодной смерти. В настоящее время их обладатели любезно предоставляют этот необходимый атрибут свадебного костюма, когда к ним обращаются.
Свадебный национальный костюм сохраняет свою актуальность. Верхняя часть платья шьётся по фигуре, со скошенными бортами, открытой грудью, без воротника, с застёжкой до пояса. Нижняя часть, отрезная по талии, спереди лежит гладко, а на спине пришивается в сборку. Национальный костюм сочетает в себе единство этического и эстетического.
В прошлом «сверху юбки надевали 1ажаргаш - род нарядного фартука, гармонирующего по цвету с нагрудником и юбкой. 1ажаргаш шили из бархата, на котором вышивали национальный орнамент. Такого же цвета и узора делали и свадебную шапку». В уникальном головном уборе ингушской невесты отразились эстетический вкус и художественное мышление народа. «Ега кий» - шапочка в форме усечённого конуса, богато украшенная золотым или серебряным шитьём, полудрагоценными камнями, гармонично сливается вместе с другими атрибутами в единый ансамбль свадебного костюма. Поверх шапочки покрывается к1ай шифон - белый шифон. В настоящее время в свадебном костюме используется и фата из тюля мулине или воздушного тюля. Величина фаты зависит от моды, но чем она длиннее и шире и чем больше окутывает
невесту, тем красивее. Вуаль частью спускается на лицо невесты. На руки надеваются перчатки по локоть, а в руки берётся в тон свадебного платья маленькая сумочка, вышитая бисером.
Обязательной принадлежностью свадебного наряда является дото т1ехкар - серебряный пояс. Он украшен полудрагоценными и драгоценными камнями. Местные ювелиры умели делать из серебра и бронзы высокохудожественные изделия. Сочетанием чеканки, гравировки и филиграни мастера достигали большой декоративности, многоцветности металла, его мерцания (В.Марковин).
В монографии Дзараховой З.М-Т. «Традиционный свадебный обряд и этикет ингушей» представлены иллюстрации нагрудных украшений, кафтанчиков, сохранившихся в частных коллекциях населения Ингушетии. Особую гордость представляют серебряные пояса, их разнообразие, сохранившееся в архивах старшего поколения и в фондах государственных музеев.
Исследователь Л.У.Тариева в своей работе «Ингушский костюм» описывает помимо основного свадебного платья невесты ещё и необходимые костюмы предсвадебного и послесвадебного дней. Бывает так, что обряд найц чувар - приход зятя в родительский дом невесты - происходит до свадьбы. Невеста могла к этому дню приурочить костюм, который одевался ею на второй день свадьбы -шоалаг1ча дийнахьа ювхар (наряд на второй день).
Соответствующие представления о красоте, отражённые в народном сознании, национальное свадебное платье у ингушей сегодня также актуально и предпочтительно, несмотря на стремительно меняющиеся нравы моды. Следует отметить, что искусные мастера по пошиву свадебных национальных костюмов пользуются в Ингушетии особым уважением. Они создают уникальные ансамбли, сочетающие в себе черты глубоко ингушской и европейской культур. Функциональность и эстетичность нарядов раскрывают максимальное их соответствие торжественности свадьбы, а искусство рукоделия, вышивки демонстрирует высококачественное исполнение в соответствии с развитым вкусом и эстетическим идеалом.
Из монографии Дзараховой З.М-Т.
«Традиционный свадебный обряд и этикет ингушей».
СВАДЕБНЫЙ ОБЫЧАИ ИНГУШЕЙ
Как только прибывал свадебный поезд, невесту приводил за руку один из ближайших родственников (не член семьи) - юноша и заводили ее в одну из предназначенных для нее комнат. Если гостей бывало много и в доме тесно, ее помещали в комнату, где находились женщины. Участники свадьбы направлялись в эту комнату, чтобы увидеть невесту и оценить ее внешний облик. Через не которое время после оценки женщин к ней направлялись молодые люди: братья жениха, друзья, чтобы познакомиться, поговорить с невестой. Но невеста упорно молчала, на все шутки отвечала лишь улыбкой, что означает знак уважения к братьям, друзьям мужа. Молодежь всячески пыталась добиться от нее хотя бы одного слова, что означало мотт бастр «развязывание языка».
Молодежь обычно шутит: «Может быть, наша невеста немая, а может быть - глухая». Просят ее угостить их водой и предложить им выпить ее, иначе они отказываются пить. В конце концов невеста вынужденно говорит: «Пейте воду» («хий мала»), и удовлетворенные друзья, братья отпивают глоток воды и, благодарные, одаривают невесту деньгами. Невеста отказывается, а молодые люди кладут их ей в сумку. С этих пор они становятся «друзьями», их взаимоотношения упрощаются.
Одним из распространенных и стойких запретов среди ингушей как был запрет для мужа и жены называть друг друга по имени.
ингуши
Муж и жена в разговоре с другими людьми избегали даже употребления слов «мой муж», «моя жена». Они обычно использовали прием косвенных описаний и характеристик, таких как цIен-нана (мать семьи, хозяйка), берий нана (мать детей), сесаг (женщина, же на), цIагIараяр (та, которая в доме) или къонах (мужчина), нов-къост (товарищ), берий да (отец детей), саг (человек), тха цIа-гIарвар (тот, который в нашем доме)*. Табу соблюдалось как при посторонних, так и в присутствии взрослых детей. Жена в присутствии посторонних при муже не садилась. При его появлении она должна была встать и уступить ему место, а в пути - идти позади него. В старшем возрасте она шла с левой стороны от него. В присутствии старших или чужих она не садилась и за один стол с мужем. Профессор Н. Ф. Яковлев отмечает, что в присутствии почтенных, старых людей супруги избегали даже говорить друг с другом*. Когда один из супругов болел или даже умирал, другой должен был сохранять сдержанность. Жена, в частности, не должна была плакать или как-то по-иному открыто проявлять свое горе даже на похоронах. Она уходила туда, где нет людей, и только там, наедине с собой, оплакивала свое горе. Муж на похоронах супруги держался в стороне от всех присутствующих. Из уважения к его горю его освобождали от всех забот по организации похорон. Церемонией похорон руководил свекор умершей или один из братьев мужа.
Широкое распространение у ингушей имело избегание между снохой и родственниками мужа. Наиболее продолжительным было избегание ею свекра и почтенных стариков тайпа. Сноха соблюдала табу имен всех старших мужчин и женщин, близких родственников мужа.
Свекровь вскоре после свадьбы, а то и в дни свадьбы заставляла невестку «мотт баста» («развязать язык»). Если это происходило не в дни свадьбы, то свекровь организовывала в процессе этого обряда праздничное угощение. Резали барана или птицу, приглашали близких родственников и соседей. Свекровь при этом дарила снохе подарок, который, правда, не был обязательным. Обряд происходил следующим образом. К столу приглашалась сноха. Свекровь и гости выражали ей добрые пожелания. На этом торжестве свекровь преподносила подарок и тут же просила ответного слова. Тем самым невестка якобы «развязывала язык» («мотт боастар»). После этого невестку сажали за стол вместе с молодыми женщинами, а старшие размещались за отдельным столом. Невестка обслуживала обычно оба стола*.
И тем не менее, называть имя свекрови, свекра и их родителей (живых и мертвых) сноха не могла даже за глаза. Она избегала называть по имени и подростков мужниной родни. Если она это делала, то считалось, что она проявляет неуважение к родным мужа и собственную невоспитанность.
При упоминании имен родителей мужа, его дедушки и бабушки, а так же всех его известных предков, пусть даже давно умерших, благовоспитанная, по старым представлениям, женщина выражала свое почтение вставанием. Однако при соблюдении данного обычая высоко ценился такт, умеренность, искренность. Представляясь в незнакомом обществе, женщина, извинившись, могла назвать имя мужа или его родных. Женщина, которая не умела пользоваться этим правом и называла их изобретенными именами - эвфемизмами, вызывала смех, насмешки. Так, невестка Оалхазара (оалхазар - птица) Аушева из села Экажево представлялась при знакомстве: «Сигала гIолла лелачун нус я со» - «Я сноха летающего по небу»*.
Со временем зять мог непосредственно обращаться с отцом жены, ее дядями (но не дедом), но с тещей и старыми тетками жены он мог не видеться на протяжении всей своей жизни. Нарушение этого обычая, правда, никогда не считалось вызовом общественному мнению. Его соблюдали в зависимости от семейных традиций и в прежние времена.
В присутствии родных, как своих, так и жениных, мужчина должен был быть очень сдержанным и с собственными детьми. Он не брал их на руки, не ласкал, не утешал плачущих, не помогал нуждающимся в помощи. По отношению к ним он всегда был требователен и внешне грубоват. Присутствующие понимали истинные чувства отца и его самообладание и поэтому негласно одобряли его. Отец, выражавший на людях свою любовь к ребенку, беря его на руки, сажая на колени, проявлял, по мнению ингушей, слабость, неумение владеть своими чувствами. Дед, в отличие от отца, мог позволять себе такую слабость: он ласкал, целовал детей, брал их на руки, сажал на колени, давал гостинцы.