Неизвестные (непереведенные) элегии Тибулла I.IV и I.IX
В Тибулловских сборниках, как правило, после элегии I.III. идет сразу I.V., а после I.VIII. - сразу I.X. Есть две элегии, I.IV. и I.IX., которые переводчики не переводили, а если переводили, то издатели не печатали. Они посвящены возлюбленному Тибулла юноше Марату, с которым Тибулл нашел себе утешение во время размолвки с Делией.
"Наше всё" тоже интересовался элегией I.IV.
В одном из находившихся в библиотеке Пушкина томов «Всеобщей библиотеки романов» («Bibliothèque universelle des romans». Paris, 1776. T.7.Pt.1) между с.144-145, где напечатана четвертая элегия Тибулла из I книги («Elégie quatrième du premier Livre: Sic umbrosa tibi»), вложена бумажная закладка (Библиотека П.№641), но ее принадлежность самому Пушкину неочевидна.
"Как и сборник эклог Вергилия и 1-я книга сатир Горация, I книга Тибулла состоит из десяти искусно расположенных пьес. Мессале адресованы I, III и VII стихотворения; кроме того, он упоминается в V. С Делией мы встречаемся в I, II, III, V и VI элегиях; контрапункт задает мальчик Мараф в IV, VIII и IX; у двух из этих стихотворений есть дидактические черты: в I.IV. бог Приап учит поэта, как привлечь мальчика, в I.VIII. поэт наставляет девушку, как отвечать любви Марафа взаимностью; в IX пьесе поэт отрекается от неверного мальчика. Очевидно, что в I.VIII. и IX представленные в начале книги отдельно темы любви к женщинам и к мальчикам сочетаются друг с другом. X элегия как заключительная пьеса сборника посвящена теме мира - тематика "критики эпохи" объединяет I.X с I.I. и I.III., однако этим дело не ограничивается. Так в I книге темы искусно переплетаются: стихотворения, посвященные Делии, дополняются элегиями, в которых затрагиваются другие предметы, и в любом случае проявляют склонность распадаться на группы по три." Фон Альбрехт М. История римской литературы.
Частичный перевод элегий I.IV. и I.IX. есть в книге "Сексуальная жизнь в Древнем Риме".
"Тибулл не был бесчувствен к красоте мальчиков. От него осталось несколько элегий, обращенных к Марату, которые всегда интерпретировались абсолютно однозначно.
В элегии I.IV. Приап, в качестве бога любителей мальчиков, советует своим почитателям, как добиться расположения красивых, но неприступных юношей:
Берегись юнцов! Берегись и беги их,
Ибо каждый достоин твоей любви -
Тот - за то, что умелый и храбрый возница,
Тот - за то, что плещется в речке, бел и чист
Тот - опять же за безумную храбрость,
Тот - за скромность краснеющих щек.
Но пусть они отвергают твои подаянья -
Смирись, скоро сдадутся они.
Влюбленный всегда должен уступать капризам мальчика (там же, 39):
Чего бы он ни пожелает, уступи:
Покорность мостит дорогу любви.
В конце концов упрямец покорится: (там же, 53):
Тогда сорвать поцелуй ты сумеешь -
Упрямец будет бороться, потом же сладко ответит на них.
Сперва ты получишь их силой, дальше сам их дарить
тебе будет,
И, наконец, повиснет на шее твоей.
Но мальчики уже научились тому, что за все их милости можно и нужно брать плату (там же, 57):
Увы, хитроумное поколение!
С самых младых лет уж просят дары.
Было лучше, когда они восхищались поэзией (там же, 61):
Любите поэтов, мальчики, любите муз,
Цените строки сильнее, чем золотые дары.
Песни окрасили пурпуром волосы Низа,
Песни покрыли глянцем Пелопса костяное плечо.
Тот, кто живет в песнях, будет жить вечно,
Пока на земле дубы растут, пока звезды горят в небесах.
Стихотворение заканчивается ссылкой на самого Тибулла (там же, 81):
Любовь к Марату съедает меня без остатка,
Тщетны искусства и песни тщетны мои.
Я для него лишь посмешище! Мальчик, пощады -
А не то мой совет станет лишь словом пустым.
Вот отрывок из Элегии I.IX.:
К чему клясться богами, а затем отрекаться от клятв,
Если ты собирался предать нашу любовь!
О несчастный! Поступь фурий неслышна,
Рано иль поздно, их месть лжесвидетелям неотвратима.
Пощадите его, о богини: прелестным лжецам
Их первая измена должна прощаться.
Насколько можно судить по этой элегии, Марат, соблазненный богатством другого человека, изменил Тибуллу (I.IX.11):
Мой мальчик был покорен дарами - о боги,
Обратите вы все подарки в воду и пепел!
Поэт не раз предупреждал Марата: (там же, 17):
«Злато да не совратит твоей красоты -
Подчас позолочено то, что греховно»…
Так говорил я; теперь же стыжусь, что
Увещевал я, падая к твоим ногам.
Ты же клялся мне, что золотые безделки
И камни верность твою не купят.
Позже из этого примечательного стихотворения выясняется, что Марат сам влюбился в девушку. Тибулл, в жажде отмщения за свои страдания, желает, чтобы девушка изменяла Марату и чтобы соблазнителю Марата наставила рога собственная жена (там же, 57):
Да осквернят ложе твое чужие,
Да будет ждать любовников открытая дверь!
Презрение поэта дает нам понять, что соблазнитель юноши - старик (там же, 67):
Для тебя ли она расчесывала кудри,
Частым водя гребнем по своим волосам?
Ради твоих ли красивых глаз
Надевала золотые броши, пурпурные платья?
О нет - ради любовника,
Которому продаст и тебя, и дом, и очаг.
Ее вины в этом мало.
Изящная дама
Ненавидит иссохшие руки, объятья старика.
Тем более постыдно, что Марат предает себя и свою юность в эти старческие объятия (там же, 75):
А мой мальчик ложится с ним! Теперь-то мне ясно,
Что мальчик мой любить бы мог и диких зверей.
В конце стихотворения Тибулл утешается мыслью, что в мире есть и другие красивые мальчики…."
Содержание элегии IX:
[Поэт Тибулл влюбился в юного Марата, изменявшего ему с куртизанкой. Тибулл понимает его и даже больше - помогает, но временно просит не торговать собой. Марат и рад бы хранить верность, но не может сопротивляться Титу, старику уродливому и больному подагрой, потому что тот богат. Тогда Тибулл прогоняет Mapaта, желая Титу, чтобы жена сделала его тысячекратным рогоносцем.]
Элегию I.IV. перевел Роман Шмараков. http://roman-shmarakov.livejournal.com/386958.html
Я как раз перевел из Тибулла элегию I.IV. Согласно указателю Свиясова, по-русски она до сих пор не публиковалась. А разгадка одна - в ложном свете рисуется образ героя-любовника. Все, кто привык знать Тибулла в его отношениях к Делии (которую Мандельштам подарил Овидию, а Ив.Ив. Дмитриев - Горацию), должны иметь в виду, что у поэта были также непростые отношения с мальчиком Марафом (Marathus), о котором см. I, 4, 8, 9. Из этих трех вещей I.VIII. переведена, и даже Остроумовым; I.IX., где Тибулл отрекается от вероломного мальчика русского перевода, разумеется, тоже не имеет.
Вот так-то. На дворе XXI век, а у нас есть тексты Тибулла, не переведенные по моральным соображениям.
«Пусть на тебя, о Приап, сей кров тенистый прострется,
Чтобы ни солнце, ни снег не повредили главе:
Ты каким уловлял искусством прекрасных? По правде,
Ты не блещешь брадой, кудрей холёных неймёшь,
Наг и буйственной ты зимы переносишь морозы,
Наг и летнего Пса знойные терпишь часы».
Молвил я; и в ответ мне Вакха сельская отрасль,
Бог вещает, кривым вооруженный ножом:
«Остерегайся толпе вверяться отроков нежной,
Ибо обильный они повод любви подают! 10
Любо тому скакуна усмирять короткой уздою,
Этому - водную гладь белою грудью взмутить;
Дерзкою твердостью тот пленить умеет; а в этом
Девичья нежных ланит стражем стыдливость стоит.
Пусть же тебя, если вдруг поначалу откажет, досада
Не отвратит: он ярму исподволь шею предаст.
Долгий срок и львов научает послушности людям,
Долгий срок и скалу нежной источит водой;
Год наливаться лозе дает на солнечных холмах,
Светлы созвездия год твёрдою водит чредой. 20
Клясться ты не страшись: вероломства Венерины ветер,
Праздные, и по земле, и по пучинам несет.
Милость Юпитера в том: быть крепким Отец не позволил
Клятвам, кои горит дать безрассудно любовь.
Дротом Диктинна своим ручаться без опасенья
Волю дает, и своей прядью Минерва тебе.
Медлить, однако ж, начнешь - потеряешься. Младость несется
Сколь быстротечно! нейдет вспять непоспешливый день.
Сколь быстротечно земля теряет пурпурные краски,
Сколь быстротечно кудрей тополь высокий красу. 30
Сколь заброшен, познав бессильной старости жребий,
От элидских оград некогда реявший конь!
Юношу зрел я: к нему подступил уж возраст позднейший,
Скорбному, что пронеслись уж неразумные дни.
Боги жестокие! змей, обновившися, годы свергает:
Но не дает красоте малой отсрочки судьба.
Фебу и Вакху одним дарована вечная юность,
Ибо нестриженый сим локон приличен богам.
Отроку что твоему испытать ни захочется, в оном
Ты уступи: победит всё послушаньем любовь. 40
Общником быть согласись, хоть и путь готовится долгий
И пылающей Пса жаждой томятся поля,
Хоть переливистою окаймляет червленью небо,
Ливнем грядущим грозя, дожденосяща дуга.
Коль по лазурным волнам на челне идти он захочет,
Легкую сам ты веслом лодку в бурунах гони.
Не пожалей на себя возложить ты грубы тружденья
Иль непривычную длань тяжкой работой стереть;
Если ж глубоки сомкнуть удолья решит он засадой,
Пусть тенета нести рамо не презрит твое. 50
Хочет оружья - рукой ты действуй в игрищах легкой,
Незащищенный открой бок ему - пусть победит.
Мягок он будет тогда, и любезные красть поцелуи
Можешь: с бою, но даст то, что захочешь украсть.
Кражу сперва он отдаст, а там - принесет, вняв моленьям,
После ж потянется сам шею твою обнимать.
В жалких искусствах, увы! упражняется век развращенный:
Нежный ныне искать отрок подарков привык.
Ты, кто первый учил торговать Венерою, кто б ты
Ни был - угрюмый попрет пусть твои кости валун! 60
Отроки, вы Пиерид и ученых любите поэтов,
Пусть и златые дары не победят Пиерид.
В песне волос багрян у Ниса; а не будь у нас песен,
Раму Пелопову блеск кости слоновой не лить.
Музы молвят о ком, тот жив, пока еще носит
Почва древа, небеса - звезды и струи - река.
Кто же не слушает Муз, кто своей торгует любовью -
Пусть за идейской грядет он колесницею Опс,
Сотни три городов своим наполнит скитаньем
И под фригийский лад презренны члены ссечет! 70
Место Венера дала улещаниям, и благосклонность
Пеням молебным она, жалким являет слезам».
Так, чтобы это напел я Титию, бог мне глаголал:
Но запрещает жена Титию помнить о том.
Пусть он покорен своей: моему прилежите ученью
Вы, которым юнец, в хитростях ловкий, тяжел.
Каждому слава своя: пусть любовник пренебреженный
Внемлет совет мой; у нас двери открыты для всех.
Будет время: меня, учащего нравам Венеры,
Старца, проводит домой отроков ревностный сонм. 80
Как меня косной, увы! Мараф терзает любовью!
Силы в искусстве нейму, силы в лукавстве нейму.
Отрок, молю, пощади, да не стану басней постыдной,
Коль в посмеянье придет тщетна наука моя.
"Наше всё" тоже интересовался элегией I.IV.
В одном из находившихся в библиотеке Пушкина томов «Всеобщей библиотеки романов» («Bibliothèque universelle des romans». Paris, 1776. T.7.Pt.1) между с.144-145, где напечатана четвертая элегия Тибулла из I книги («Elégie quatrième du premier Livre: Sic umbrosa tibi»), вложена бумажная закладка (Библиотека П.№641), но ее принадлежность самому Пушкину неочевидна.
"Как и сборник эклог Вергилия и 1-я книга сатир Горация, I книга Тибулла состоит из десяти искусно расположенных пьес. Мессале адресованы I, III и VII стихотворения; кроме того, он упоминается в V. С Делией мы встречаемся в I, II, III, V и VI элегиях; контрапункт задает мальчик Мараф в IV, VIII и IX; у двух из этих стихотворений есть дидактические черты: в I.IV. бог Приап учит поэта, как привлечь мальчика, в I.VIII. поэт наставляет девушку, как отвечать любви Марафа взаимностью; в IX пьесе поэт отрекается от неверного мальчика. Очевидно, что в I.VIII. и IX представленные в начале книги отдельно темы любви к женщинам и к мальчикам сочетаются друг с другом. X элегия как заключительная пьеса сборника посвящена теме мира - тематика "критики эпохи" объединяет I.X с I.I. и I.III., однако этим дело не ограничивается. Так в I книге темы искусно переплетаются: стихотворения, посвященные Делии, дополняются элегиями, в которых затрагиваются другие предметы, и в любом случае проявляют склонность распадаться на группы по три." Фон Альбрехт М. История римской литературы.
Частичный перевод элегий I.IV. и I.IX. есть в книге "Сексуальная жизнь в Древнем Риме".
"Тибулл не был бесчувствен к красоте мальчиков. От него осталось несколько элегий, обращенных к Марату, которые всегда интерпретировались абсолютно однозначно.
В элегии I.IV. Приап, в качестве бога любителей мальчиков, советует своим почитателям, как добиться расположения красивых, но неприступных юношей:
Берегись юнцов! Берегись и беги их,
Ибо каждый достоин твоей любви -
Тот - за то, что умелый и храбрый возница,
Тот - за то, что плещется в речке, бел и чист
Тот - опять же за безумную храбрость,
Тот - за скромность краснеющих щек.
Но пусть они отвергают твои подаянья -
Смирись, скоро сдадутся они.
Влюбленный всегда должен уступать капризам мальчика (там же, 39):
Чего бы он ни пожелает, уступи:
Покорность мостит дорогу любви.
В конце концов упрямец покорится: (там же, 53):
Тогда сорвать поцелуй ты сумеешь -
Упрямец будет бороться, потом же сладко ответит на них.
Сперва ты получишь их силой, дальше сам их дарить
тебе будет,
И, наконец, повиснет на шее твоей.
Но мальчики уже научились тому, что за все их милости можно и нужно брать плату (там же, 57):
Увы, хитроумное поколение!
С самых младых лет уж просят дары.
Было лучше, когда они восхищались поэзией (там же, 61):
Любите поэтов, мальчики, любите муз,
Цените строки сильнее, чем золотые дары.
Песни окрасили пурпуром волосы Низа,
Песни покрыли глянцем Пелопса костяное плечо.
Тот, кто живет в песнях, будет жить вечно,
Пока на земле дубы растут, пока звезды горят в небесах.
Стихотворение заканчивается ссылкой на самого Тибулла (там же, 81):
Любовь к Марату съедает меня без остатка,
Тщетны искусства и песни тщетны мои.
Я для него лишь посмешище! Мальчик, пощады -
А не то мой совет станет лишь словом пустым.
Вот отрывок из Элегии I.IX.:
К чему клясться богами, а затем отрекаться от клятв,
Если ты собирался предать нашу любовь!
О несчастный! Поступь фурий неслышна,
Рано иль поздно, их месть лжесвидетелям неотвратима.
Пощадите его, о богини: прелестным лжецам
Их первая измена должна прощаться.
Насколько можно судить по этой элегии, Марат, соблазненный богатством другого человека, изменил Тибуллу (I.IX.11):
Мой мальчик был покорен дарами - о боги,
Обратите вы все подарки в воду и пепел!
Поэт не раз предупреждал Марата: (там же, 17):
«Злато да не совратит твоей красоты -
Подчас позолочено то, что греховно»…
Так говорил я; теперь же стыжусь, что
Увещевал я, падая к твоим ногам.
Ты же клялся мне, что золотые безделки
И камни верность твою не купят.
Позже из этого примечательного стихотворения выясняется, что Марат сам влюбился в девушку. Тибулл, в жажде отмщения за свои страдания, желает, чтобы девушка изменяла Марату и чтобы соблазнителю Марата наставила рога собственная жена (там же, 57):
Да осквернят ложе твое чужие,
Да будет ждать любовников открытая дверь!
Презрение поэта дает нам понять, что соблазнитель юноши - старик (там же, 67):
Для тебя ли она расчесывала кудри,
Частым водя гребнем по своим волосам?
Ради твоих ли красивых глаз
Надевала золотые броши, пурпурные платья?
О нет - ради любовника,
Которому продаст и тебя, и дом, и очаг.
Ее вины в этом мало.
Изящная дама
Ненавидит иссохшие руки, объятья старика.
Тем более постыдно, что Марат предает себя и свою юность в эти старческие объятия (там же, 75):
А мой мальчик ложится с ним! Теперь-то мне ясно,
Что мальчик мой любить бы мог и диких зверей.
В конце стихотворения Тибулл утешается мыслью, что в мире есть и другие красивые мальчики…."
Содержание элегии IX:
[Поэт Тибулл влюбился в юного Марата, изменявшего ему с куртизанкой. Тибулл понимает его и даже больше - помогает, но временно просит не торговать собой. Марат и рад бы хранить верность, но не может сопротивляться Титу, старику уродливому и больному подагрой, потому что тот богат. Тогда Тибулл прогоняет Mapaта, желая Титу, чтобы жена сделала его тысячекратным рогоносцем.]
Элегию I.IV. перевел Роман Шмараков. http://roman-shmarakov.livejournal.com/386958.html
Я как раз перевел из Тибулла элегию I.IV. Согласно указателю Свиясова, по-русски она до сих пор не публиковалась. А разгадка одна - в ложном свете рисуется образ героя-любовника. Все, кто привык знать Тибулла в его отношениях к Делии (которую Мандельштам подарил Овидию, а Ив.Ив. Дмитриев - Горацию), должны иметь в виду, что у поэта были также непростые отношения с мальчиком Марафом (Marathus), о котором см. I, 4, 8, 9. Из этих трех вещей I.VIII. переведена, и даже Остроумовым; I.IX., где Тибулл отрекается от вероломного мальчика русского перевода, разумеется, тоже не имеет.
Вот так-то. На дворе XXI век, а у нас есть тексты Тибулла, не переведенные по моральным соображениям.
«Пусть на тебя, о Приап, сей кров тенистый прострется,
Чтобы ни солнце, ни снег не повредили главе:
Ты каким уловлял искусством прекрасных? По правде,
Ты не блещешь брадой, кудрей холёных неймёшь,
Наг и буйственной ты зимы переносишь морозы,
Наг и летнего Пса знойные терпишь часы».
Молвил я; и в ответ мне Вакха сельская отрасль,
Бог вещает, кривым вооруженный ножом:
«Остерегайся толпе вверяться отроков нежной,
Ибо обильный они повод любви подают! 10
Любо тому скакуна усмирять короткой уздою,
Этому - водную гладь белою грудью взмутить;
Дерзкою твердостью тот пленить умеет; а в этом
Девичья нежных ланит стражем стыдливость стоит.
Пусть же тебя, если вдруг поначалу откажет, досада
Не отвратит: он ярму исподволь шею предаст.
Долгий срок и львов научает послушности людям,
Долгий срок и скалу нежной источит водой;
Год наливаться лозе дает на солнечных холмах,
Светлы созвездия год твёрдою водит чредой. 20
Клясться ты не страшись: вероломства Венерины ветер,
Праздные, и по земле, и по пучинам несет.
Милость Юпитера в том: быть крепким Отец не позволил
Клятвам, кои горит дать безрассудно любовь.
Дротом Диктинна своим ручаться без опасенья
Волю дает, и своей прядью Минерва тебе.
Медлить, однако ж, начнешь - потеряешься. Младость несется
Сколь быстротечно! нейдет вспять непоспешливый день.
Сколь быстротечно земля теряет пурпурные краски,
Сколь быстротечно кудрей тополь высокий красу. 30
Сколь заброшен, познав бессильной старости жребий,
От элидских оград некогда реявший конь!
Юношу зрел я: к нему подступил уж возраст позднейший,
Скорбному, что пронеслись уж неразумные дни.
Боги жестокие! змей, обновившися, годы свергает:
Но не дает красоте малой отсрочки судьба.
Фебу и Вакху одним дарована вечная юность,
Ибо нестриженый сим локон приличен богам.
Отроку что твоему испытать ни захочется, в оном
Ты уступи: победит всё послушаньем любовь. 40
Общником быть согласись, хоть и путь готовится долгий
И пылающей Пса жаждой томятся поля,
Хоть переливистою окаймляет червленью небо,
Ливнем грядущим грозя, дожденосяща дуга.
Коль по лазурным волнам на челне идти он захочет,
Легкую сам ты веслом лодку в бурунах гони.
Не пожалей на себя возложить ты грубы тружденья
Иль непривычную длань тяжкой работой стереть;
Если ж глубоки сомкнуть удолья решит он засадой,
Пусть тенета нести рамо не презрит твое. 50
Хочет оружья - рукой ты действуй в игрищах легкой,
Незащищенный открой бок ему - пусть победит.
Мягок он будет тогда, и любезные красть поцелуи
Можешь: с бою, но даст то, что захочешь украсть.
Кражу сперва он отдаст, а там - принесет, вняв моленьям,
После ж потянется сам шею твою обнимать.
В жалких искусствах, увы! упражняется век развращенный:
Нежный ныне искать отрок подарков привык.
Ты, кто первый учил торговать Венерою, кто б ты
Ни был - угрюмый попрет пусть твои кости валун! 60
Отроки, вы Пиерид и ученых любите поэтов,
Пусть и златые дары не победят Пиерид.
В песне волос багрян у Ниса; а не будь у нас песен,
Раму Пелопову блеск кости слоновой не лить.
Музы молвят о ком, тот жив, пока еще носит
Почва древа, небеса - звезды и струи - река.
Кто же не слушает Муз, кто своей торгует любовью -
Пусть за идейской грядет он колесницею Опс,
Сотни три городов своим наполнит скитаньем
И под фригийский лад презренны члены ссечет! 70
Место Венера дала улещаниям, и благосклонность
Пеням молебным она, жалким являет слезам».
Так, чтобы это напел я Титию, бог мне глаголал:
Но запрещает жена Титию помнить о том.
Пусть он покорен своей: моему прилежите ученью
Вы, которым юнец, в хитростях ловкий, тяжел.
Каждому слава своя: пусть любовник пренебреженный
Внемлет совет мой; у нас двери открыты для всех.
Будет время: меня, учащего нравам Венеры,
Старца, проводит домой отроков ревностный сонм. 80
Как меня косной, увы! Мараф терзает любовью!
Силы в искусстве нейму, силы в лукавстве нейму.
Отрок, молю, пощади, да не стану басней постыдной,
Коль в посмеянье придет тщетна наука моя.