Я безумно жалею лишь об одном - о потраченном на Платона времени. И "Федр", и "Пир" меня очень разочаровали. Читать противно, потому что постоянно забываешь, что это написано еще во времена Древней Греции, а значит глупости типа "нужно отдать предпочтение невлюбленному" и подобные апории не стоит воспринимать, как нечто серьезное - они просто
(
Read more... )
Reply
Reply
Reply
Между тем, эстеты виноваты лишь в том, что они признают искусство свободным творчеством, основанным на ВЫМЫСЛЕ. Мир произведения - это не мир реальный. Он имеет свои законы, которые устанавливает исключительно одно лицо - автор. Читатели-моралитики с удовольствием принимают условность времени и пространства в произведении. Но они с пеной у рта выбегают на улицы, завидев в тексте мат, проникнувшись сюжетом поедания говна или прознав про христа-гомосексуалиста. Мы-то действительно должны в это время нервно курить в сторонке и стыдливо констатировать: "Нет книг нравственных или безнравственных. Есть книги хорошо написанные
или написанные плохо. Вот и все"(Уайльд) Потому что мы помним, что когда-то книги сжигали на площадях, руководствуясь не художественными качествами произведения, а вновь обретенной и, каазалось, такой непогрешимой моралью.
Но, действительно, что позволено быку, то не позволено Юпитеру. Если Юпитер, повествуя о проблемах философского мышления, (хотя в прошлом посте вряд ли про это) утверждает, что Ребмо "культивировал однополую любовь", то это может вызвать только справедливое негодование, т.к. не только из текстов не исходит никаких таких идей (утверждается, что ни о них речь), но из самих фактов биографии Рембо. Если я родился с тремя руками, то значит ли это, что я культивирую трехрукость? Или вы наперед знаете, что выбор Рембо обусловлен "временами и нравами"? Даже если вы в этом уверены, то я вам не поверю (если вы, конечно, не воскресший пиит).
Поэтому вы не видете преспективы, точнее искажаете ее. "Объективный критерий"("художественность") подменяется субъективной и куда более переменчиво "моралью". "Перспектива" влияния и значение этих диалогов Платона вовсе не сводится, как вы это сделали, к тому, что ими впоследствии "прикрывались" все, кому не лень.
Вы с иронией говорите про "бред" и "ОРЗ" и эстетов, но самого себя воспринимаете всерьез. Между тем, все это уже было, потому вы заслуживаете точной такой же иронии, иронии над иронией.
Reply
Reply
Забавно, что вы просите не пересказывать вам школьный курс, но тут же его применяете. Книга Чернышевского была и остается «художественной». Другое дело, что меняется ее место, положение в литературной иерархии. И изменению этого положения способствует, кстати, мораль рассматриваемого периода. Как переменчивы общественные представления о «дурном»и «хорошем», так переменчивы и разнообразны представления самих людей: женщина в исламских странах почти полностью скрыта от чужих глаз, европеец же может позволить себе пойти на нудистский пляж. Естественно, что и реакция на то или иное поведение будет у них различной. Так же и античная литература: черты другой культуры, ее нравы могут казаться нам странным и непонятными, наше нравственное чувство может возмущаться по поводу жертвоприношений, отдельных элементов культа плодородия и т.д. Но продуктивно ли будет подходить к культурам прошлого с точки зрения современной морали? Продуктивно ли утверждать, что то лучше, а то хуже? Надо принять это как данность, как мы принимаем, например, фонетическую систему латинского, греческого, какого-либо другого мертвого языка или языка-предшественника. Да, у нас может возникать неприятие тех или иных неудобных, нелогичных правил, но у нас же не возникает желание сказать, что тот или иной процесс был плох или хорош и «приложить» его к современности.
Да, литература, прежде всего, национальна. В этом ее беда и счастье. Беда в том, что это мешает носителям языка не оригинала не только понять сам смысл произведения, но и, часто, его общее значения для самой литературы и языка страны оригинала. В этом плане примечательно, что все иностранные рейтинги, исследования интересуются как знаковыми фигурами русской литературы не Пушкиным, а Толстыми и Достоевским (беру только 19 век). В то время как для русской литературы, языка ключевой фигурой является Пушкин. Именно поэтому Нобелевская премия обладает большой долей условности. Практика последних (и не только) лет показывает, что по литературе эту премию дают не столько за «художественность», а из каких-либо иных (аморально-политических или наоборот очень моральных) соображений. Глупо мировую премию обвинять в необъективности: более объективной премией может быть только национальная.
Но должна ли быть наука национальна, если предмет ее многонационален? Если мораль априори национальна и субъективна, как выше было показано, то нет ли у науки о литературе шанса преодолеть эта национальную разрозненность и обнаружить общие законы? Кажется, что многонациональность предмета заставляет дать следующий банальный ответ: необходим поиск общих законов при учете местных вариантов. В связи с этим уточню и свою позицию о моральном критерии при восприятии текстов. Я уважаю вашу позицию за аргументированное ее изложение. Но мне кажется, что, исходя из выше обозначенной связи предмета науки и ее методов, можно сказать, что в 20-21 веке моральный критерий при изучении литературы непродуктивен, потому что сама морально-проповедническая функция, такая актуальная например, в средние века, утратила свое былое значение (а кое-где вообще лишилась его). Что же касается морального критерия при изучения прошлых эпох, то я об этом уже говорил выше: имеет значения только мораль и нравы изучаемого периода, а не настоящего.
П. с. Ремюо дорог сердцу и он, строго говоря, символист.
П. п. с. Кухня - центр вселенной в России.
П. п. п. с. Кроме вышеобозначенного все в посте понравилось и спасибо за пояснения. Про «перспективу» (любовь к кавычкам с горшка) в таком понимании вы, стало быть, правы. Извиняюсь за некоторую некорректность.
Reply
Reply
Leave a comment