Месяц ноябрь.
Месяц ноябрь выдался каким-то семейным. Можно даже сказать, что показательно семейным. Если бы мне надо было дать определение того, что такое семья, я собрала бы все события этого месяца, все разговоры и встречи, и предложила бы их в ответ. Будь я каким-нибудь ультра-современным выпендрёжным писателем, я бы сейчас не в ЖЖ рассуждала, а села бы строчить супер-современную выпендрёжную повесть полную жизненного маразма, зато с громким названием и честным чувством выполненного долга от передачи-реальности-как-она-есть.
Нельзя сказать что маразм-в-наши-дни мне чужд, но как-то в сопровождении лишних частей тела (где-то через несколько дней после указанных ниже событий с лишней головой и ногами, ingwall прошёл домой и порадовал меня тем, что зря я в тот день никуда не поехала: возле нашей станции метро Вадимом было обнаружено безхозное туловище...) в прошлом месяце его было как-то совсем уж много. Нью-Йорк, как это обычно бывает, не хотел отставать, поэтому выходя на улицу можно было ожидать всего чего угодно. Так, например, в какое-то рабочее утро возле арки вашингтонского парка, там где 5-ая авеню упирается в парк, в поле моего зрения попался странный белый предмет, ритмично появлявшийся и исчезавший над живой изгородью возле углового дома. При ближайшем рассмотрении белый предмет оказался большой чисто-белой собакой неизвестной мне породы. Собака двигалась по 5-ой авеню замечательно оригинальной походокой: шаг, шаг, резкий-прыжок-строго-вверх-на-всех-4-х-лапах, шаг, шаг, резкий-прыжок-строго-вверх-на-всех-4-х-лапах, шаг, шаг, резкий-прыжок-строго-вверх-на-всех-4-х-лапах, шаг, шаг, резкий-прыжок-строго-вверх-на-всех-4-х-лапах... При этом прыжки были качественные -- они поднимали весьма немаленькую собаку (размером с овчарку) выше живой изгороди -- где-то мне по плечо. Низенькой хозяйке собаки прыжки приходились где-то на уровень головы. Такая у них утренняя зарядка.
День благодарения мы провели в автобусе, на праздничный обед делали суши -- в Бостоне, родителям Вадима, а день рожденья Вадима отмечали в неделю повального гриппа. Но при всех маразмах, последняя неделя порадовала тихим и очень нужным уютом семейныв встреч -- с родителями, сестрой и mirichka. За что ноябрю большое человеческое спасибо.
Впереди декабрь, пусть он будет светлым, радостным, чистым и зимним.
Нельзя сказать что маразм-в-наши-дни мне чужд, но как-то в сопровождении лишних частей тела (где-то через несколько дней после указанных ниже событий с лишней головой и ногами, ingwall прошёл домой и порадовал меня тем, что зря я в тот день никуда не поехала: возле нашей станции метро Вадимом было обнаружено безхозное туловище...) в прошлом месяце его было как-то совсем уж много. Нью-Йорк, как это обычно бывает, не хотел отставать, поэтому выходя на улицу можно было ожидать всего чего угодно. Так, например, в какое-то рабочее утро возле арки вашингтонского парка, там где 5-ая авеню упирается в парк, в поле моего зрения попался странный белый предмет, ритмично появлявшийся и исчезавший над живой изгородью возле углового дома. При ближайшем рассмотрении белый предмет оказался большой чисто-белой собакой неизвестной мне породы. Собака двигалась по 5-ой авеню замечательно оригинальной походокой: шаг, шаг, резкий-прыжок-строго-вверх-на-всех-4-х-лапах, шаг, шаг, резкий-прыжок-строго-вверх-на-всех-4-х-лапах, шаг, шаг, резкий-прыжок-строго-вверх-на-всех-4-х-лапах, шаг, шаг, резкий-прыжок-строго-вверх-на-всех-4-х-лапах... При этом прыжки были качественные -- они поднимали весьма немаленькую собаку (размером с овчарку) выше живой изгороди -- где-то мне по плечо. Низенькой хозяйке собаки прыжки приходились где-то на уровень головы. Такая у них утренняя зарядка.
День благодарения мы провели в автобусе, на праздничный обед делали суши -- в Бостоне, родителям Вадима, а день рожденья Вадима отмечали в неделю повального гриппа. Но при всех маразмах, последняя неделя порадовала тихим и очень нужным уютом семейныв встреч -- с родителями, сестрой и mirichka. За что ноябрю большое человеческое спасибо.
Впереди декабрь, пусть он будет светлым, радостным, чистым и зимним.