Ошибаются те, кто думает, что путинскую Россию ждет унылое прозябание на задворках Европы, постепенная деградация и медленный распад. Ошибаются и те, кто считает, что
( Read more... )
Это были странные и смешные в наше время люди. Почти все они были в белых пикейных жилетах и в соломенных шляпах «канотье». Некоторые носили даже шляпы из потемневшей панамской соломы. И, уж конечно, все были в пожелтевших крахмальных воротничках, откуда поднимались волосатые куриные шеи. Здесь, у столовой № 68, где раньше помещалось прославленное кафе «Флорида», собирались обломки довоенного коммерческого Черноморска: маклера, оставшиеся без своих контор, комиссионеры, увядшие по случаю отсутствия комиссий, хлебные агенты, выжившие из ума бухгалтеры и другая шушера. Когда-то они собирались здесь для совершения сделок. Сейчас же их тянула сюда, на солнечный угол, долголетняя привычка и необходимость почесать старые языки. Они ежедневно прочитывали московскую «Правду». Местную прессу они не уважали. И все, что бы ни происходило на свете, старики рассматривали как прелюдию к объявлению Черноморска вольным городом. Когда-то, лет сто тому назад, Черноморск был действительно вольным городом, и это было так весело и доходно, что легенда о «Порто-Франко» до сих пор еще бросала золотой блеск на светлый угол кафе «Флорида».
- Читали про конференцию по разоружению? - обращался один пикейный жилет к другому пикейному жилету. - Выступление графа Бернсторфа?
- О-о, Бернсторф это голова! - отвечал спрошенный жилет таким тоном, будто убедился в том на основе долголетнего знакомства с графом. - А вы читали, какую речь произнес Сноуден на собрании избирателей в Бирмингаме, этой цитадели консерваторов?
- Ну, о чем говорить! Сноуден - это голова. Слушайте, Валиадис, - обращался он к третьему старику в панаме. - Что вы скажете насчет Сноудена?
- Я скажу вам откровенно, - отвечала панама, - Сноудену пальца в рот не клади. Я лично свой палец не положил бы.
И, нимало не смущаясь тем, что Сноуден ни за что на свете не позволил бы Валиадису лезть пальцем в свой рот, старик продолжал:
- Но что бы вы ни говорили, я вам скажу откровенно - Чемберлен все-таки тоже голова.
Пикейные жилеты поднимали плечи. Они не отрицали, что Чемберлен все-таки тоже голова. Но больше всего утешал их Бриан.
- Бриан! - говорили они с жаром. - Вот это голова! Он со своим проектом Пан-Европы...
- Скажу вам откровенно, мосье Фунт, - шептал Валиадис, - все в порядке. Бенеш уже согласился на Пан-Европу, но знаете, при каком условии?
Пикейные жилеты собрались поближе и вытянули куриные шеи.
- При условии, что Черноморск будет объявлен вольным городом. Бенеш - это голова. Ведь им же нужно сбывать кому-нибудь свои сельскохозяйственные орудия? Вот мы их и будем покупать.
При этом сообщении глаза стариков блеснули. Им уже много лет хотелось покупать и продавать.
- Бриан - это голова, - сказали все, вздыхая. - И Бенеш тоже голова.
Когда Остап очнулся от своих дум, он увидел, что его крепко держит за борт пиджака незнакомый старик в раздавленной соломенной шляпе с засаленной черной лентой. Привязной галстух его съехал в сторону, и прямо на Остапа смотрела медная запонка.
- А я вам говорю, - кричал старик в ухо великому комбинатору, - что Макдональд на эту удочку не пойдет! Он не пойдет на эту удочку. Слышите?
- Читали про конференцию по разоружению? - обращался один пикейный жилет к другому пикейному жилету. - Выступление графа Бернсторфа?
- О-о, Бернсторф это голова! - отвечал спрошенный жилет таким тоном, будто убедился в том на основе долголетнего знакомства с графом. - А вы читали, какую речь произнес Сноуден на собрании избирателей в Бирмингаме, этой цитадели консерваторов?
- Ну, о чем говорить! Сноуден - это голова. Слушайте, Валиадис, - обращался он к третьему старику в панаме. - Что вы скажете насчет Сноудена?
- Я скажу вам откровенно, - отвечала панама, - Сноудену пальца в рот не клади. Я лично свой палец не положил бы.
И, нимало не смущаясь тем, что Сноуден ни за что на свете не позволил бы Валиадису лезть пальцем в свой рот, старик продолжал:
- Но что бы вы ни говорили, я вам скажу откровенно - Чемберлен все-таки тоже голова.
Пикейные жилеты поднимали плечи. Они не отрицали, что Чемберлен все-таки тоже голова. Но больше всего утешал их Бриан.
- Бриан! - говорили они с жаром. - Вот это голова! Он со своим проектом Пан-Европы...
- Скажу вам откровенно, мосье Фунт, - шептал Валиадис, - все в порядке. Бенеш уже согласился на Пан-Европу, но знаете, при каком условии?
Пикейные жилеты собрались поближе и вытянули куриные шеи.
- При условии, что Черноморск будет объявлен вольным городом. Бенеш - это голова. Ведь им же нужно сбывать кому-нибудь свои сельскохозяйственные орудия? Вот мы их и будем покупать.
При этом сообщении глаза стариков блеснули. Им уже много лет хотелось покупать и продавать.
- Бриан - это голова, - сказали все, вздыхая. - И Бенеш тоже голова.
Когда Остап очнулся от своих дум, он увидел, что его крепко держит за борт пиджака незнакомый старик в раздавленной соломенной шляпе с засаленной черной лентой. Привязной галстух его съехал в сторону, и прямо на Остапа смотрела медная запонка.
- А я вам говорю, - кричал старик в ухо великому комбинатору, - что Макдональд на эту удочку не пойдет! Он не пойдет на эту удочку. Слышите?
Reply
Leave a comment