Кошки-мышки
Она любовалась цветами в клумбе, когда услышала шум мотора. Он вышел из машины, подошел к ней и поцеловал сзади в шею.
- Как ты? - спросил он.
- Замечательно! - она повернулась и улыбнулась ему.
- Почему ты не ответила на мою смс?
Несколько минут раньше он писал: «Люблю тебя, моя милая и нежная любовь!»
- Я была занята, - она продолжала улыбаться и спросила. - А ты мне ничего не хочешь рассказать?
Его улыбка слетела с лица, и он произнес раздраженно:
- А что я должен тебе рассказать?
- Ну, я не знаю. Тебе ведь лучше знать…
Милые дамы, замечали ли вы, как по-разному мужчины реагируют на этот вопрос. Сколь значительно разнится их реакция. Дело ведь совсем не в том, что его достала ревность, которая ничего кроме раздражения вызвать не может. Нет. И еще раз нет. То есть если бы ему по-настоящему нечего было рассказывать, он бы продолжал улыбаться. Хотя произнес бы тот же вопрос, заменив слово «должен», например, на слово «любимая». Поэтому она поняла, что ему как раз-то есть, что рассказать.
И он сказал:
- Мне звонила Е. Она пригласила на выставку.
- Когда?
- Сегодня?
- Пойдем? - она в сердце улыбнулась, поскольку сомневалось, что он с величайшей радостью поведет ее на встречу со своей бывшей любовницей.
- Нет. Мы же по магазинам собирались.
- Ах, да! - она улыбалась и игриво спросила снова. - Это всё? Или ты еще что-нибудь хочешь мне рассказать?
Почему-то он бледнел каждый раз при этой фразе, сам того не замечая.
- А что ещё? Что я сделал не так?
- Всё так, насколько я знаю. А в остальном - тебе виднее. Кстати! Тебе сюда звонила какая-то девушка.
- Какая еще девушка? Я никому этот номер телефона не давал.
- Я не знаю.
- И что она говорила:
- Не знаю, - произнесла она и провела ладонью по его шеи. - На звонок отвечала не я.
Было видно насколько ему дискомфортно, и он всячески бровями выражал свое удивление.
- Успокойся, какая разница. Пошли, поздороваемся.
Пришли соседи и о чем-то возбужденно говорили между собой. Она не слушала. Он стоял позади, ее руки также были сзади, и она стала гладить через штаны его член. Двумя руками.
- Ты что? - прошептал он ей на ухо, убирая ее руки. - Тут же люди.
- Им не видно, - и она снова нащупала его член через штаны. Затем повернулась к нему и сказала:
- Думаешь, член будет стоять так, что они заметят?
Она улыбалась. Хотя это скорее было привычное ее выражение лица.
До того привычное, что он не всегда понимал о чем оно: о радостном или о кошачьем.
Но она-то всегда знала…
***
Они уже обошли ни мало, когда она остановилась перед стеллажом многочисленных разноцветных лаков для ногтей.
- Подожди, я хочу себе что-нибудь купить, - сказала она.
Он протянул ей денежную купюру и сказал, что будет ждать на улице. Вышел и закурил у дверей.
Она выбирала лаки, одновременно наблюдая за ним. Она любила наблюдать за ним. Ей было интересно ловить его мысли. Она его настолько изучила, что, казалось, каждый раз понимала, о чем он думает. Она любила наблюдать за его мыслями, пробегающими у него в голове. Некоторые мысли он пытался не принимать в себя, поскорее отпустить, были мысли и такие, которые он холил и лелеял, смаковал. Она была настолько всегда сосредоточена на его мыслях, что порой его слова и фразы были лишними для нее. Мысли гораздо разнообразнее и интересней. Но они фильтруются, и слова звучат уже совсем иначе. Привычный мотив позволяющий скрывать таинство души.
Продавщица попалась довольно таки общительная с любовью к своему делу. Поэтому с радостью все показывала и рассказывала. Процесс выбора затянулся. Хотя она уже знала, какие лаки купит, но не спешила. Ей хотелась посмотреть на него в его одиночестве.
Вот он достал из кармана КПК и стал набирать смс.
Ей было забавно, как его глаза отражают суть написанного:
«А ты сегодня в чулочках?»
- И вот этот красный я тоже возьму, - сказала она продавщице, одновременно подумав о том, что именно красных всяких у нее как раз-то хватает. Но удержать и не купить очередной оттенок она не могла.
Она отвлеклась еще на некоторые лаки, а потом снова украдкой взглянула на него. Видимо, он уже получил ответ, потому что писал: «Мне хочется тебя раздевать…». Возможно, он писал там еще что-то, но она уже стала расплачиваться и через некоторое время вышла.
- Смотри, - произнесла она, поднимая вверх пакетик с лаками.
Его мысли были о другом, но она не понимала их, эмоционально находясь на другой грани, радуясь приобретенной партии лаков для ногтей.
***
Она сидела на кухне и курила. За окном было уже темно, и эта темнота укутывала и согревала ее. Она любила ночь.
Ей взгляд постоянно останавливался на его телефоне. Она отводила глаза, пытаясь переключиться на что-то другое. А затем снова зеленое мигание КПК притягивало ее взгляд.
Она выпустила струйку табачного дыма, и рука скользнула к телефону. «Сообщения. Исходящие» - открыла она.
Последние сообщения для Е.
«А ты сегодня в чулочках?», «Мне хочется тебя раздевать».
«Блядь!» - вырвалось из самого сердца.
Она пролистала вниз, наткнулась еще на кое-что, затем нажала на выход и положила телефон на место. Затушила сигарету и вышла к нему, он сидел за компьютером.
В другие времена, она бы пошла к нему с телефоном в руках. Но это все могло бы быть в другие времена, которые уже прошли, да и она изменилась…
- Ну и… - произнесла она. - Ты все еще ничего мне не хочешь рассказать?
- Что я сделал? Ты можешь говорить конкретно?
- Если ты что-нибудь и сделал, то, несомненно, знаешь это сам, - сказала она мягко, подошла к нему и нежно прикоснулась губами к его щеке.
- Я хочу пива, - шепнула она. - Платиновое. А ты?
- Я бы от темного не отказался.
- Но у нас нет пива.
- Сходить?
- Время… больше полуночи.
- «Табрис» до часу работает.
- Сходи, - улыбнулась она.
И он пошел. Он всегда с желанием шел за чем-либо для нее в любое время суток. И ей это было очень приятно.
***
Они пили пиво. Она закусывала маринованными грибами, поочередно накалывая их на вилку. Это было грибное ассорти.
- А ниче так пиво с грибами, - сказала она.
- Я предпочитаю под пиво что-нибудь хрустящее.
- Грибы хороши к водке, правда?
- Никогда не понимал женщин пьющих водку.
- Я не пью водку. Я люблю «Saperavi» и шампанское.
- Я знаю. Так что же я должен тебе рассказать?
- Милый, рассказывай, что хочешь, а что не хочешь не рассказывай. Все просто!
- Почему я постоянно чувствую себя в чем-то виноватым?
- Я не знаю. Видимо, ты себя винишь в чем-то, - сказала она и звонко засмеялась.
- По моим ощущениям, ты ведешь себя со мной, как кошка с мышкой, перед тем, как свернуть ей шею. И я вот все жду, когда же ты закончишь игру и таки свернешь мне шею. Не надоело забавляться?
Она отпила пива, и пристально посмотрев ему в глаза, сказала:
- А я и есть кошка. Мяууу… Но ты уверен, что ты мышка?
- Я с тобой так себя чувствую. Словно ты все время играешь. А я не люблю игры, ты же знаешь.
- Я… живу. Причем по достаточно просто схеме: стимул - реакция - стимул - реакция. Если реакции предшествует один стимул, я выдаю определенную реакцию, если какой-то другой стимул - другую реакцию.
- Когда люди друг друга любят, они думают о том, как что-то привносить в жизнь друг друга.
- …И вопрос заключается, - продолжала она, - кто первым разорвет цепочку? По замкнутому кругу можно ходить сколько угодно, а можно вырваться из него. Причем вырваться можно либо изменив стимул, либо изменив реакцию. В данном случае я предпочитаю, чтобы изменился стимул.
Он говорил, не отводя взгляда от окна. И говорил от души:
- Понимаешь, я привык вести себя с женщинами фривольно. Я так делал всегда. Мне нравилось наблюдать за их реакциями. И сейчас мне очень сложно вести себя иначе. Но я хочу сохранить нас!
Она, молча, слушала, а он продолжал:
- Но сегодня я никому не говорил ничего такого!
- Ну, хорошо… не говорил, так не говорил. Наверное, и не писал даже.
- И не писал.
Она взяла его телефон. Включила.
- Положи, - сказал он. - Или я его разобью.
- Разбей. Я время смотрю. Уже почти пол третьего.
- Положи! - он выхватил телефон и поднял, чтобы бросить его.
- Успокойся, - она схватила его руку, мягко высвободила телефон и положила на место. - Я не буду читать твои смс-ки.
Он сел на место и снова закурил.
- Ты ведь ничего и никому сегодня не писал, - произнесла она спокойно.
- Не писал.
Тут она вскочила со стула и практически профырчала, как фырчат кошки:
- Не ври!
- Я не вру.
- Ну, хорошо, - она снова села на место и снова улыбалась. - Открой мне еще пиво.
- Может одной хватит?
- Я хочу еще.
Но он не пошевелился, поэтому она встала, открыла холодильник и взяла еще одну бутылку.
Закурила.
- Я предлагаю нам заключить соглашение, -сказала она.
- Какое?
- Ну, если ты привык разговаривать с женщинами фривольно, возбуждая их всячески, поскольку вполне возможно, что твои фривольности действуют на них так. То почему бы тебе не продолжить? Мы можем принять это для нас, в наших отношениях за норму. И тем самым позволить нам общаться так. Тебе с женщинами, ну, а мне, соответственно - с мужчинами.
- Нет. Не будем мы заключать такое соглашение.
- Ну, почему же? Ведь тогда тебе не придется ломать себя. Ты будешь делать то, что тебе нравится, а я не буду возмущаться по этому поводу.
- Нет, - нервно произнес он.
- Как хочешь…
Она вновь встала, подошла к нему и опустилась вниз. Он очень возбудил ее своим желанием разбить телефон. И она очень четко осознавала, что именно это возбудило ее.
Ее руки потянулись к его ремню, и она стала его расстегивать.
Он засмеялся:
- Что ты делаешь?
- Хочу расстегнуть тебе штаны.
- Ты пьяна, - он продолжал смеяться, и убирал ее руки.
- Нет, милый, не пьяна. Тебе что не хочется моих ласк? Ты же всегда говоришь о том, что тебе очень хочется, чтобы я ласкала язычком твой член. Так вот… она я…
Она продолжила расстегивать, но он резко оттолкнул ее руки и строго сказал:
- Перестань!
Она вернулась на место. Понимая несуразность своего поступка, как для себя, так и для него. Он был очень раздражен и не мог так просто переключиться на ласки. Но она любила несуразности.
- Пойми, я не о чем-то таком с Е не говорил! - почему-то не успокаивался он.
- О! Кстати! А давай ее пригласим к нам? Пусть бы она присоединилась к нам в постели.
- Ты же не хотела. Хотя, думаю, тебе бы понравилось с ней.
Ей жутко неприятно было это услышать, но она не подала виду, а лишь сказала:
- А теперь хочу! И… думаю, ей есть много чего интересного мне рассказать…
Она снова взяла телефон.
- Положи его!
Она не слушала, а спокойно открывала «сообщения». Он выхватил телефон и со всего размаху грохнул его о пол. КПК разлетелся в разные стороны. Она встала и стала собирать обломки, ей было жалко эту вещь. Затем протянула ему остатки…
- Ты уничтожил улики! - рассмеялась она.
- Какие еще улики? - раздражался все больше он.
- Уничтожил, но это не имеет значения. Я видела, что ты писал. Понимаешь? Видела! И то, что теперь нет доказательств тому, что ты мне врал, ничего не меняет. Так есть.
Он даже как-то успокоился. И уже расслабленно произнес:
- Ты - девушка моих кошмаров.
- Очаровательный кошмар? - улыбнулась она.
- Очаровательный.
Он стоял, она подошла к нему, провела нежно ладонью по щеке, ладонь скользнула к шее…
- Оказывается, ты такой экспрессивный, - промурлыкала она ему на ухо.
- Кошка любила мышку: от этого мышка и умерла, - сказал он и стал страстно ее целовать.
- Как ты? - спросил он.
- Замечательно! - она повернулась и улыбнулась ему.
- Почему ты не ответила на мою смс?
Несколько минут раньше он писал: «Люблю тебя, моя милая и нежная любовь!»
- Я была занята, - она продолжала улыбаться и спросила. - А ты мне ничего не хочешь рассказать?
Его улыбка слетела с лица, и он произнес раздраженно:
- А что я должен тебе рассказать?
- Ну, я не знаю. Тебе ведь лучше знать…
Милые дамы, замечали ли вы, как по-разному мужчины реагируют на этот вопрос. Сколь значительно разнится их реакция. Дело ведь совсем не в том, что его достала ревность, которая ничего кроме раздражения вызвать не может. Нет. И еще раз нет. То есть если бы ему по-настоящему нечего было рассказывать, он бы продолжал улыбаться. Хотя произнес бы тот же вопрос, заменив слово «должен», например, на слово «любимая». Поэтому она поняла, что ему как раз-то есть, что рассказать.
И он сказал:
- Мне звонила Е. Она пригласила на выставку.
- Когда?
- Сегодня?
- Пойдем? - она в сердце улыбнулась, поскольку сомневалось, что он с величайшей радостью поведет ее на встречу со своей бывшей любовницей.
- Нет. Мы же по магазинам собирались.
- Ах, да! - она улыбалась и игриво спросила снова. - Это всё? Или ты еще что-нибудь хочешь мне рассказать?
Почему-то он бледнел каждый раз при этой фразе, сам того не замечая.
- А что ещё? Что я сделал не так?
- Всё так, насколько я знаю. А в остальном - тебе виднее. Кстати! Тебе сюда звонила какая-то девушка.
- Какая еще девушка? Я никому этот номер телефона не давал.
- Я не знаю.
- И что она говорила:
- Не знаю, - произнесла она и провела ладонью по его шеи. - На звонок отвечала не я.
Было видно насколько ему дискомфортно, и он всячески бровями выражал свое удивление.
- Успокойся, какая разница. Пошли, поздороваемся.
Пришли соседи и о чем-то возбужденно говорили между собой. Она не слушала. Он стоял позади, ее руки также были сзади, и она стала гладить через штаны его член. Двумя руками.
- Ты что? - прошептал он ей на ухо, убирая ее руки. - Тут же люди.
- Им не видно, - и она снова нащупала его член через штаны. Затем повернулась к нему и сказала:
- Думаешь, член будет стоять так, что они заметят?
Она улыбалась. Хотя это скорее было привычное ее выражение лица.
До того привычное, что он не всегда понимал о чем оно: о радостном или о кошачьем.
Но она-то всегда знала…
***
Они уже обошли ни мало, когда она остановилась перед стеллажом многочисленных разноцветных лаков для ногтей.
- Подожди, я хочу себе что-нибудь купить, - сказала она.
Он протянул ей денежную купюру и сказал, что будет ждать на улице. Вышел и закурил у дверей.
Она выбирала лаки, одновременно наблюдая за ним. Она любила наблюдать за ним. Ей было интересно ловить его мысли. Она его настолько изучила, что, казалось, каждый раз понимала, о чем он думает. Она любила наблюдать за его мыслями, пробегающими у него в голове. Некоторые мысли он пытался не принимать в себя, поскорее отпустить, были мысли и такие, которые он холил и лелеял, смаковал. Она была настолько всегда сосредоточена на его мыслях, что порой его слова и фразы были лишними для нее. Мысли гораздо разнообразнее и интересней. Но они фильтруются, и слова звучат уже совсем иначе. Привычный мотив позволяющий скрывать таинство души.
Продавщица попалась довольно таки общительная с любовью к своему делу. Поэтому с радостью все показывала и рассказывала. Процесс выбора затянулся. Хотя она уже знала, какие лаки купит, но не спешила. Ей хотелась посмотреть на него в его одиночестве.
Вот он достал из кармана КПК и стал набирать смс.
Ей было забавно, как его глаза отражают суть написанного:
«А ты сегодня в чулочках?»
- И вот этот красный я тоже возьму, - сказала она продавщице, одновременно подумав о том, что именно красных всяких у нее как раз-то хватает. Но удержать и не купить очередной оттенок она не могла.
Она отвлеклась еще на некоторые лаки, а потом снова украдкой взглянула на него. Видимо, он уже получил ответ, потому что писал: «Мне хочется тебя раздевать…». Возможно, он писал там еще что-то, но она уже стала расплачиваться и через некоторое время вышла.
- Смотри, - произнесла она, поднимая вверх пакетик с лаками.
Его мысли были о другом, но она не понимала их, эмоционально находясь на другой грани, радуясь приобретенной партии лаков для ногтей.
***
Она сидела на кухне и курила. За окном было уже темно, и эта темнота укутывала и согревала ее. Она любила ночь.
Ей взгляд постоянно останавливался на его телефоне. Она отводила глаза, пытаясь переключиться на что-то другое. А затем снова зеленое мигание КПК притягивало ее взгляд.
Она выпустила струйку табачного дыма, и рука скользнула к телефону. «Сообщения. Исходящие» - открыла она.
Последние сообщения для Е.
«А ты сегодня в чулочках?», «Мне хочется тебя раздевать».
«Блядь!» - вырвалось из самого сердца.
Она пролистала вниз, наткнулась еще на кое-что, затем нажала на выход и положила телефон на место. Затушила сигарету и вышла к нему, он сидел за компьютером.
В другие времена, она бы пошла к нему с телефоном в руках. Но это все могло бы быть в другие времена, которые уже прошли, да и она изменилась…
- Ну и… - произнесла она. - Ты все еще ничего мне не хочешь рассказать?
- Что я сделал? Ты можешь говорить конкретно?
- Если ты что-нибудь и сделал, то, несомненно, знаешь это сам, - сказала она мягко, подошла к нему и нежно прикоснулась губами к его щеке.
- Я хочу пива, - шепнула она. - Платиновое. А ты?
- Я бы от темного не отказался.
- Но у нас нет пива.
- Сходить?
- Время… больше полуночи.
- «Табрис» до часу работает.
- Сходи, - улыбнулась она.
И он пошел. Он всегда с желанием шел за чем-либо для нее в любое время суток. И ей это было очень приятно.
***
Они пили пиво. Она закусывала маринованными грибами, поочередно накалывая их на вилку. Это было грибное ассорти.
- А ниче так пиво с грибами, - сказала она.
- Я предпочитаю под пиво что-нибудь хрустящее.
- Грибы хороши к водке, правда?
- Никогда не понимал женщин пьющих водку.
- Я не пью водку. Я люблю «Saperavi» и шампанское.
- Я знаю. Так что же я должен тебе рассказать?
- Милый, рассказывай, что хочешь, а что не хочешь не рассказывай. Все просто!
- Почему я постоянно чувствую себя в чем-то виноватым?
- Я не знаю. Видимо, ты себя винишь в чем-то, - сказала она и звонко засмеялась.
- По моим ощущениям, ты ведешь себя со мной, как кошка с мышкой, перед тем, как свернуть ей шею. И я вот все жду, когда же ты закончишь игру и таки свернешь мне шею. Не надоело забавляться?
Она отпила пива, и пристально посмотрев ему в глаза, сказала:
- А я и есть кошка. Мяууу… Но ты уверен, что ты мышка?
- Я с тобой так себя чувствую. Словно ты все время играешь. А я не люблю игры, ты же знаешь.
- Я… живу. Причем по достаточно просто схеме: стимул - реакция - стимул - реакция. Если реакции предшествует один стимул, я выдаю определенную реакцию, если какой-то другой стимул - другую реакцию.
- Когда люди друг друга любят, они думают о том, как что-то привносить в жизнь друг друга.
- …И вопрос заключается, - продолжала она, - кто первым разорвет цепочку? По замкнутому кругу можно ходить сколько угодно, а можно вырваться из него. Причем вырваться можно либо изменив стимул, либо изменив реакцию. В данном случае я предпочитаю, чтобы изменился стимул.
Он говорил, не отводя взгляда от окна. И говорил от души:
- Понимаешь, я привык вести себя с женщинами фривольно. Я так делал всегда. Мне нравилось наблюдать за их реакциями. И сейчас мне очень сложно вести себя иначе. Но я хочу сохранить нас!
Она, молча, слушала, а он продолжал:
- Но сегодня я никому не говорил ничего такого!
- Ну, хорошо… не говорил, так не говорил. Наверное, и не писал даже.
- И не писал.
Она взяла его телефон. Включила.
- Положи, - сказал он. - Или я его разобью.
- Разбей. Я время смотрю. Уже почти пол третьего.
- Положи! - он выхватил телефон и поднял, чтобы бросить его.
- Успокойся, - она схватила его руку, мягко высвободила телефон и положила на место. - Я не буду читать твои смс-ки.
Он сел на место и снова закурил.
- Ты ведь ничего и никому сегодня не писал, - произнесла она спокойно.
- Не писал.
Тут она вскочила со стула и практически профырчала, как фырчат кошки:
- Не ври!
- Я не вру.
- Ну, хорошо, - она снова села на место и снова улыбалась. - Открой мне еще пиво.
- Может одной хватит?
- Я хочу еще.
Но он не пошевелился, поэтому она встала, открыла холодильник и взяла еще одну бутылку.
Закурила.
- Я предлагаю нам заключить соглашение, -сказала она.
- Какое?
- Ну, если ты привык разговаривать с женщинами фривольно, возбуждая их всячески, поскольку вполне возможно, что твои фривольности действуют на них так. То почему бы тебе не продолжить? Мы можем принять это для нас, в наших отношениях за норму. И тем самым позволить нам общаться так. Тебе с женщинами, ну, а мне, соответственно - с мужчинами.
- Нет. Не будем мы заключать такое соглашение.
- Ну, почему же? Ведь тогда тебе не придется ломать себя. Ты будешь делать то, что тебе нравится, а я не буду возмущаться по этому поводу.
- Нет, - нервно произнес он.
- Как хочешь…
Она вновь встала, подошла к нему и опустилась вниз. Он очень возбудил ее своим желанием разбить телефон. И она очень четко осознавала, что именно это возбудило ее.
Ее руки потянулись к его ремню, и она стала его расстегивать.
Он засмеялся:
- Что ты делаешь?
- Хочу расстегнуть тебе штаны.
- Ты пьяна, - он продолжал смеяться, и убирал ее руки.
- Нет, милый, не пьяна. Тебе что не хочется моих ласк? Ты же всегда говоришь о том, что тебе очень хочется, чтобы я ласкала язычком твой член. Так вот… она я…
Она продолжила расстегивать, но он резко оттолкнул ее руки и строго сказал:
- Перестань!
Она вернулась на место. Понимая несуразность своего поступка, как для себя, так и для него. Он был очень раздражен и не мог так просто переключиться на ласки. Но она любила несуразности.
- Пойми, я не о чем-то таком с Е не говорил! - почему-то не успокаивался он.
- О! Кстати! А давай ее пригласим к нам? Пусть бы она присоединилась к нам в постели.
- Ты же не хотела. Хотя, думаю, тебе бы понравилось с ней.
Ей жутко неприятно было это услышать, но она не подала виду, а лишь сказала:
- А теперь хочу! И… думаю, ей есть много чего интересного мне рассказать…
Она снова взяла телефон.
- Положи его!
Она не слушала, а спокойно открывала «сообщения». Он выхватил телефон и со всего размаху грохнул его о пол. КПК разлетелся в разные стороны. Она встала и стала собирать обломки, ей было жалко эту вещь. Затем протянула ему остатки…
- Ты уничтожил улики! - рассмеялась она.
- Какие еще улики? - раздражался все больше он.
- Уничтожил, но это не имеет значения. Я видела, что ты писал. Понимаешь? Видела! И то, что теперь нет доказательств тому, что ты мне врал, ничего не меняет. Так есть.
Он даже как-то успокоился. И уже расслабленно произнес:
- Ты - девушка моих кошмаров.
- Очаровательный кошмар? - улыбнулась она.
- Очаровательный.
Он стоял, она подошла к нему, провела нежно ладонью по щеке, ладонь скользнула к шее…
- Оказывается, ты такой экспрессивный, - промурлыкала она ему на ухо.
- Кошка любила мышку: от этого мышка и умерла, - сказал он и стал страстно ее целовать.