Главные слова о прощении.
Читаю дальше "Факультет ненужных вещей". 1937 год. Беседуют за водкой у хохлушки одной двое - археолог-атеист и бывший епископ. Как водится в таких случаях разговор неизбежно подкатывает к самым главным вопросам:
"- А вот так, дорогая, - ответил отец Андрей ласково, - что не смел я никого прощать.Откуда я взялся такой хороший да добрый, чтоб прощать? Как, скажи, простить разбойника за убийство ребенка? Что это, моего ребенка убили? Или я за это прощение отвечать буду? Нет, потому и прощаю, что поп я. А с попом и разговор поповский.Никто его прощение всерьез и не понимает. Милость Господня безгранична - вот и изливай ее не жалея. Милость-то, конечно, безгранична, да я-то с какого края к ней примазался? Я разве приказчик Богу моему? Вот смотрите, наша хозяйка-ларешница отсидела три года за чужую вину. Подсыпался к ней однажды бухгалтер: дай да дай выручку на два дня. Она и дала. Только его, негодяя, и видела. А я его знаю! Он человек набожный! В церковь ходил аккуратно, два раза у меня на тайной исповеди был! Теперь появится здесь, обязательно в третий раз придет:"Отпусти грех, батюшка". Ну и как я ему отпущу? Сидела она, а прощу я? И он мне за это отпущение еще из ворованных денег, поди, пятерку в ладонь сунет? Что же это за прощение будет? Чепуха же это! Полный абсурд!"
И самое главное:
" - Христос не басня, - сказал Корнилов, - я верю, был такой человек. Жил, ходил, учил, его распяли за это.
- Ну вот, значит уже легче. В Христоса-человека вы, стало быть верите. А я верю еще и в Христа! В Бога-Слово. Вот как у Иоанна:"Вначале бе Слово, и Слово бе Бог". А если все это так, то мораль сей басни проста: даже Бог не посмел - слышите, не посмел - простить людей с неба. Потому что цена такому прощению была бы грош. Нет, ты сойди со своих синайских высот, влезь в подлую рабскую душу, проживи тридцать три года и проработай плотником в маленьком грязном городишке, испытай все, что может только человек испытать от людей; и когда они, поиздевавшись над тобой вволю, исхлещут тебя бичами и скорпионами - а знаете, как били? Цепочками с шариками на концах! Били так, что обнажались внутренности. Так вот, когда тебя эдак изорвут бичами, а потом подтянут на канате да приколотят - голого-голого! - к столбу на срам и потеху, вот тогда с этого проклятого дерева и спроси себя: а теперь любишь ты еще людей по-прежнему или нет? И если и тогда ты скажешь:"Да, люблю и сейчас! И таких! Все равно люблю! - то тогда и прости! И вот тогда и действительно такая страшная сила появится в твоем прощении, что всякий, кто уверует, что он может быть прощен тобой, - тот и будет прощен. Потому что это не Бог с неба ему грехи отпустил, а распятый раб с креста его простил. И не за кого-то там неизвестного, а за самого себя. Вот какой смысл в этой басне об искуплении".
"- А вот так, дорогая, - ответил отец Андрей ласково, - что не смел я никого прощать.Откуда я взялся такой хороший да добрый, чтоб прощать? Как, скажи, простить разбойника за убийство ребенка? Что это, моего ребенка убили? Или я за это прощение отвечать буду? Нет, потому и прощаю, что поп я. А с попом и разговор поповский.Никто его прощение всерьез и не понимает. Милость Господня безгранична - вот и изливай ее не жалея. Милость-то, конечно, безгранична, да я-то с какого края к ней примазался? Я разве приказчик Богу моему? Вот смотрите, наша хозяйка-ларешница отсидела три года за чужую вину. Подсыпался к ней однажды бухгалтер: дай да дай выручку на два дня. Она и дала. Только его, негодяя, и видела. А я его знаю! Он человек набожный! В церковь ходил аккуратно, два раза у меня на тайной исповеди был! Теперь появится здесь, обязательно в третий раз придет:"Отпусти грех, батюшка". Ну и как я ему отпущу? Сидела она, а прощу я? И он мне за это отпущение еще из ворованных денег, поди, пятерку в ладонь сунет? Что же это за прощение будет? Чепуха же это! Полный абсурд!"
И самое главное:
" - Христос не басня, - сказал Корнилов, - я верю, был такой человек. Жил, ходил, учил, его распяли за это.
- Ну вот, значит уже легче. В Христоса-человека вы, стало быть верите. А я верю еще и в Христа! В Бога-Слово. Вот как у Иоанна:"Вначале бе Слово, и Слово бе Бог". А если все это так, то мораль сей басни проста: даже Бог не посмел - слышите, не посмел - простить людей с неба. Потому что цена такому прощению была бы грош. Нет, ты сойди со своих синайских высот, влезь в подлую рабскую душу, проживи тридцать три года и проработай плотником в маленьком грязном городишке, испытай все, что может только человек испытать от людей; и когда они, поиздевавшись над тобой вволю, исхлещут тебя бичами и скорпионами - а знаете, как били? Цепочками с шариками на концах! Били так, что обнажались внутренности. Так вот, когда тебя эдак изорвут бичами, а потом подтянут на канате да приколотят - голого-голого! - к столбу на срам и потеху, вот тогда с этого проклятого дерева и спроси себя: а теперь любишь ты еще людей по-прежнему или нет? И если и тогда ты скажешь:"Да, люблю и сейчас! И таких! Все равно люблю! - то тогда и прости! И вот тогда и действительно такая страшная сила появится в твоем прощении, что всякий, кто уверует, что он может быть прощен тобой, - тот и будет прощен. Потому что это не Бог с неба ему грехи отпустил, а распятый раб с креста его простил. И не за кого-то там неизвестного, а за самого себя. Вот какой смысл в этой басне об искуплении".