Этот квас не про нас.
Еще из Шергина тисну, раз уж все равно не сплю:
"Я бы на гробовой доске своей написал:"Устал врать-то, дак прилег отдохнуть".
"Но не любит природы тот, ни во что не проникнет, ничего не уведает тот, кто жизнь любит проводить "по морям, по волнам, нынче здесь, а завтра там". Чтобы очнуться от мертвенного отношения к природе, чтобы воскреснуть о ней, надобно поставить "келью под елью".
"Многоболезненное, нужное, расслабленное житье-бытье привлачило меня к убежденью, что если еще возможен в горестном моем положении мир душевный и даже "радость неотымаемая", то только сам я, подняв себя за волосы, могу затащить себя на эту прекрутую и претрудную гору. Видя, например, в тропарях святых, что постоянно и благодарно величаются от нас святые как целители и врачи, как податели неисчетных благодеяний душе и телу, я думаю горестно:"Этот квас не про нас.."
"Едим чужое, носим краденое".
"Я любил бы жизнь созерцательную, где ни то в тихом скиту. Но приходится жизнь трясти в житухином трамвае. Брателко спиной своей заслоняет меня от толчков и тычков, принимая трамвайную мятку на себя, чтоб я мог сидеть и любоваться в окошечко."
"Недавно у парикмахерской поглядел я в уличное зеркало. Глазки-гляделки у меня беспокойные, не то заячьи, не то медвежьи, рожа как рукомойник. Зеркало души неказистое".
"Их сознание совестью сроду не было обременено".
"Я бы на гробовой доске своей написал:"Устал врать-то, дак прилег отдохнуть".
"Но не любит природы тот, ни во что не проникнет, ничего не уведает тот, кто жизнь любит проводить "по морям, по волнам, нынче здесь, а завтра там". Чтобы очнуться от мертвенного отношения к природе, чтобы воскреснуть о ней, надобно поставить "келью под елью".
"Многоболезненное, нужное, расслабленное житье-бытье привлачило меня к убежденью, что если еще возможен в горестном моем положении мир душевный и даже "радость неотымаемая", то только сам я, подняв себя за волосы, могу затащить себя на эту прекрутую и претрудную гору. Видя, например, в тропарях святых, что постоянно и благодарно величаются от нас святые как целители и врачи, как податели неисчетных благодеяний душе и телу, я думаю горестно:"Этот квас не про нас.."
"Едим чужое, носим краденое".
"Я любил бы жизнь созерцательную, где ни то в тихом скиту. Но приходится жизнь трясти в житухином трамвае. Брателко спиной своей заслоняет меня от толчков и тычков, принимая трамвайную мятку на себя, чтоб я мог сидеть и любоваться в окошечко."
"Недавно у парикмахерской поглядел я в уличное зеркало. Глазки-гляделки у меня беспокойные, не то заячьи, не то медвежьи, рожа как рукомойник. Зеркало души неказистое".
"Их сознание совестью сроду не было обременено".