Не изоляция и не отшельничество, а единственно безопасный подход
Пришла пора держать всех на расстоянии.
Все люди, которых я в какой-то момент впустила в свою душу, всенепременно планомерно ее пачкали. Возможно, я создала образ, способствующий тому, что ко мне никто не считает нужным относиться бережно. Самые близкие ранили с наименьшей опаской и с наибольшей жестокостью.
Конечно, я далеко не всегда права, вовсе не каждый мой поступок верен, но разве не имеет любой человек права на тактичное, уважительное отношение. Речь не идет о каком-то неаккуратно сказанном слове, речь о давлении на личность путем грубого осуждения наиболее важных жизненных решений и не столь серьезных поступков и ситуаций, откровенном унижении и принижении возможностей и качеств человека.
Все это заставило меня поверить в то, что не стоит открываться перед людьми, нельзя позволять им переходить определенную грань в общении со мной.
Каждый должен заботиться о делах, его касающихся. Моя жизнь не должна заботить никого. Так намного вероятнее не получить вновь обухом по голове.
Все люди, которых я в какой-то момент впустила в свою душу, всенепременно планомерно ее пачкали. Возможно, я создала образ, способствующий тому, что ко мне никто не считает нужным относиться бережно. Самые близкие ранили с наименьшей опаской и с наибольшей жестокостью.
Конечно, я далеко не всегда права, вовсе не каждый мой поступок верен, но разве не имеет любой человек права на тактичное, уважительное отношение. Речь не идет о каком-то неаккуратно сказанном слове, речь о давлении на личность путем грубого осуждения наиболее важных жизненных решений и не столь серьезных поступков и ситуаций, откровенном унижении и принижении возможностей и качеств человека.
Все это заставило меня поверить в то, что не стоит открываться перед людьми, нельзя позволять им переходить определенную грань в общении со мной.
Каждый должен заботиться о делах, его касающихся. Моя жизнь не должна заботить никого. Так намного вероятнее не получить вновь обухом по голове.