Vetustus leniet 2.0
Я, конечно, та еще рачила, но стараюсь работать над собой. Поэтому после того, как нежная Гринни надавала мне шлепков по мозгу, я чет поковырялась и сделала лучше.
- Нет, ты никуда не пойдешь! Там опасно!
- Но мама! Я не могу все время сидеть дома, я хочу гулять! У Джесси новый велосипед, и…
- Ты хочешь умереть? Да? Из-за какого-то велосипеда! И за что мне это, за что…
- Мама, я…
- Я сказала, сиди дома. Элвин вернется со школы и погуляет с тобой.
Хлопок двери, скрежет ключа в замочной скважине.
У Лиз никак не получалось открыть глаза. Ее будто охватил сонный паралич - полное бессилие и слепой ужас окатили ее с головы до ног, но глаза открыть все никак не получалось.
- Элизабет Мейсон, вы слышите меня? Элизабет, все хорошо, успокойтесь! - очень нежный, очень приятный женский голос прокрался в сознание, отгоняя панику. Страх немного отступил, Лиз сосредоточилась на голосе.
- Элизабет, сейчас вы находитесь в реабилитационной клинике после долгой заморозки. Вскоре восстановятся все ваши органы чувств, - продолжил ласковый голос. - Чтобы вы не переживали, пока мы не подключим зрение, я буду объяснять вам все, что с вами происходит. Вы пробыли в криосне 72 года. Вас разморозили три года назад, когда появилось эффективное лечение сенсорной нейропатии, которой вы страдали. За эти годы ваше тело было восстановлено, и сейчас мы медленно вводим вас в сознание. Для того, чтобы избежать сенсорной перегрузки, мы подключаем органы чувств постепенно.
Будто по щелчку тумблера к Лиз вернулось осязание. Она ощутила, плавает в густой, похожей на сироп, жидкости, обволакивающей все тело. Внезапно снова нахлынула паника - с возвращением осязания вернулось мучительное желание вдохнуть полной грудью, и девушка попыталась втянуть в легкие поддерживающий раствор.
Жидкость залепила рот и ноздри, тело скрутил мучительный спазм.
- Только не говори маме, Элвин, прошу тебя, не говори! Мне совсем не больно, ничего страшного, оно само пройдет! Прошу, прошу, молчи, иначе она опять запрет меня в этом… идиотском пузыре, где я чувствую себя каким-то подопытным хомяком…
- Ну и дура же ты! А если бы я не узнал? Что тогда? Боже, Лиз… Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?... Мы любим тебя, мы очень тебя любим, и не хотим, чтобы бы так… Ох, Лиз!
Из травмпункта выходит врач, в его руках рентген. На снимке три сломанных ребра, одно из них проткнуло стенку желудка.
- Но мне совсем не больно!..
- Элизабет, не паникуйте, постарайтесь расслабиться! - снова проворковал ласковый голос. - Сейчас кислород поступает в ваше тело непосредственно через кожу. Не думайте о том, как дышать, и все будет хорошо.Нам нужно провести буквально несколько тестов и мы извлечем вас из бака.
Лиз послушно постаралась забыть о дыхании. Она старалась вспомнить что-то яркое, что отвлекло бы ее. И воспоминание, как ядовитое жало, вонзилось в ее сознание. Вот она стоит на кухне и смотрит на свои обгоревшие до черноты пальцы, ничего не чувствуя. Ей 19, ее брат позволил ей самой приготовить торт на его День Рождения, а у нее сгорают руки из-за того, что она не заметила включенной конфорки. Он был прав. Она беспомощная и неуклюжая, она не может ничего делать без присмотра старших, а ее уже тошнит от всего этого. От такой жизни, от постоянной слежки, от собственной беспомощности. Ей 19, она имеет право на свое решение. Она ложится на заморозку. Или это, или смерть. Она настолько близка к самоубийству, что близкие не решаются предпринять что-то против.
Семьдесят лет, мамочки, это ж теперь Элвин глубокий старик, а родителей, наверное, и в живых уже нет…
- Элизабет, вернитесь к нам! - снова вторгся в сознание приятный женский голос. - Представьте себе свое тело. Когда мы будем подводить к разным частям тела импульсы, отметьте их на воображаемой модели. Ваш мозг сканируется энцефалографом, который опознает образы в сигналах головного мозга. С помощью него мы проверим, насколько к вам вернулась чувствительность.
Не вполне веря в то, что это возможно, Лиз все-таки подчинилась голосу и представила себе бесполую человеческую фигурку. Осознание того, что ее воспоминания стали достоянием общественности, смутили ее. Ведь если они с такой легкостью снимают картинку из сознания, то… Впрочем… Девушка отмахнулась от стыда со всей легкостью подростка. Переживать она будет потом. А сейчас вокруг нее происходило столько странного и необычного, что даже ограниченная слухом и осязанием, Лиз пришла в состояние сильного возбуждения. Она не могла дождаться момента, когда увидит новый мир своими глазами.
По коже прокатывалось то ощущение тепла, то пронзительный холод, то покалывание… Прислушиваясь к своим ощущениям и раскрашивая части тела человекоподобной болванки разными цветами, девушка помогала врачам установить уровень чувствительности своей обновленной нервной системы. Болели кончики пальцев, и это приводило ее в восторг.
- А теперь вам нужно еще поспать, Элизабет, - голос из нежного превратился в убаюкивающий.
На этот раз пробуждение было легким. Лиз чувствовала себя такой отдохнувшей, какой она в жизни никогда не бывала. Насладившись ощущением мягкости постельного белья, она не без внутреннего содрогания открыла глаза и осмотрелась. Помещение, в котором она находилась, было небольшим и полностью лишенным острых углов. Ее кольнуло неприятное воспоминание о хомячином шаре, в котором пришлось провести большую часть детства. Жемчужно поблескивающие стены плавно переходили в серебристое покрытие над головой, излучающее собственный свет. Покрывало и кровать были такого же серебристо-серого цвета, как и потолок, а Лиз отчаянно хотелось красок. Она потянулась и села, опустив ноги на пол. Ощущение прохлады под пятками было восхитительным. Едва она коснулась пола, раздался мелодичный перезвон и в стене появился проход. Девушка судорожно дернула покрывало, прикрывая наготу, и уставилась на вошедшую. Это была женщина в облегающем сером комбинезоне и с прилизанными белоснежными волосами. Безупречные черты лица тронула слабая улыбка.
- Добро пожаловать в мир, Элизабет, - знакомым нежным голосом произнесла женщина. - Меня зовут Эмбер, я буду твоей компаньонкой на время реабилитации. Я принесла тебе одежду, которая максимально похожа на вещи вашего времени. Ты сможешь покинуть клинику, как только немного освоишься.
- Эээ, спасибо. Хорошо, - Лиз все еще прижимала к себе покрывало, как последний оплот приличия. - Я бы хотела посмотреть все сейчас. Только оденусь, и сразу в бой!
Она лихо рубанула рукой воздух.
Женщина слегка нахмурилась.
- Я бы рекомендовала тебе побыть некоторое время здесь. Мир очень изменился за то время, что ты спала, тебе потребуется привыкнуть…
Но Лиз, которая считала, что итак слишком много пропустила, плюнула на свою застенчивость и начала одеваться.
В стопке дареной одежды оказались шелковистые на ощупь трусики, свободные розовые бриджи до середины голени, бесшовный белый топ и серебристая куртка до талии. Про себя Лиз подумала, что не очень-то и похожа эта одежда на то, что носили в ее время, да и дизайнер этого центра, похоже, просто помешан на оттенках серебра. Но ткань была приятной, грудь в топе не болталась, да и размер у вещей был, что надо. Эмбер протянула девушке пару остроносых тапочек из того же серебристого материала, что и куртка.
- Все-таки я думаю, что тебе стоит немного отложить выход в мир, - осторожно заметила она. - В нашем центре есть прекрасный сад и контактный зверинец, это помогло бы избежать шока…
Лиз нетерпеливо тряхнула головой.
- Сначала - зеркало, потом - на улицу, - безапелляционно заявила она.
Эмбер пожала плечами и позволила себе еще одну легкую улыбку.
Первое, что поняла Элизабет, когда замерла у порога клиники, это то, что ее одежда действительно куда больше походила на то, что носили в ее время, чем на то, что носят сейчас. Второе, что она поняла, это правоту Эмбер, которая настаивала на некотором периоде адаптации. Мир с разбега прыгнул ей в лицо и вцепился в него когтями. Незнакомые резкие запахи обрушились на новенькое обоняние, кувалдой вышибая мозги, от ярких красок рябило в глазах, и девушке никак не удавалось сфокусировать взгляд на чем-либо. Мазки кислотных цветов проносились перед глазами, не складываясь в единую картинку. Тысячеголосый шепот вкрадчиво рекламировал какие-то вещи, о которых Лиз даже понятия не имела, но хуже всего пришлось, когда нечто, смутно напоминающее куст на клумбе, окатило ее облаком пыльцы, загрузив в сознание анонсы каких-то развлекательных клубов. Безупречные женские и мужские тела, облитые серебром, извивались в совершенно невероятных позах, еще одной галлюцинацией накладываясь на обезумевший стробоскоп улицы.
Элизабет завопила и рухнула на землю, корчась в судорогах. Эмбер с профессиональной быстротой прижала к шее девушки инъектор с успокоительным.
- Элизабет Мейсон, проснитесь, - голос Эмбер прокрался в медикаментозную дремоту наркоза, вызывая у Лиз дежавю. Девушка судорожно забилась, прикрывая глаза ладонями.
- Лиз, тише, все хорошо, - компаньонка мягко взяла Элизабет за запястья и отвела руки от глаз. - У тебя сенсорный шок. Мы тебе поможем, все хорошо. Такой удар по обновленным рецепторам, правда? Ты оказалась не готова к тому, как переменился мир. Это часто встречается, не переживай.
- Мы куда-то едем? - отогнав нахлынувшую было панику, Лиз обнаружила, что мягко покачивается в чем-то вроде транспортной капсулы с затемненными окнами. Это ее обрадовало. После того фейерверка, что чуть не выжег ей глаза, непрозрачность окон успокаивала. Эмбер сидела у ног ее койки.
- Мы едем в клинику темпоральной терапии. Там тебя погрузят в рекреационный бак и подключат к машине сновидений, - компаньонка нежно погладила ее по ноге, успокаивая, как больного ребенка. - За неделю объективного времени ты проживешь те 70 лет, которые пропустила. Это поможет тебе понять, что сейчас происходит с миром.
Лиз кивнула.
- Хорошо бы. Это было ужасно. Как будто мои собственные мозги взорвались мне в лицо, - девушку передернуло. Остаточные образы царапали психику, не смотря на действие успокоительного.
- Тебе очень повезло, Элизабет, - неожиданно серьезным голосом сказала Эмбер. - Обычно пробужденцев бросают сразу после выхода из клиники. Вроде как муниципалитет вас вылечил, пробудил и на этом его долг окончен. Гораздо проще сунуть человеку в руки набор для выживания, чем проводить дорогостоящую психологическую адаптацию. А шоковые реакции случаются у троих из пяти.
Элизабет вздрогнула.
- Я, конечно, не жалуюсь, но чем я тогда обязана такой чести?...
Ответить Эмбер не успела, ее перебило звуковое оповещение.
- Добро пожаловать в клинику “Vetustus leniet”! Вас ожидают у входа Д-03. Будьте добры, оставайтесь в капсуле до сигнала остановки.
Эмбер снова улыбнулась своей мимолетной улыбкой:
- Сейчас ты все узнаешь.
Капсула дрогнула и замерла. Раздался пронзительный писк, и одна из стенок отъехала вверх, пропуская внутрь солнечный свет и знакомый аромат цветов. Эмбер вышла наружу, подавая руку Элизабет, и девушки оказались у округлого крылечка из матового стекла. В дверях их ждала свита из трех человек: двух женщин в серых комбинезонах и пожилого мужчины в чем-то, напоминающем пижаму бутылочно-зеленого цвета.
- Привет, заноза, - ухмыльнулся мужчина. - Любишь же ты поспать, я тебе скажу.
- Элвин!..