А на обед жаркое из крота.
Завтракаем сегодня, пьем кофе, балкон открыт.
На кухню влетает взъерошенная Моня, начинает "ругаться", типа, вам бы только жрать, а мне одни заботы, обо всех думать надо... К миске с едой не подошла, продолжала ругаться.
Внимание мы на нее не обращаем, она ругается громче...
Вскочила мужу на колени, стала заглядывать в глаза и зазывать пройтиЦЦа с ней.
Спрыгнула. Побежала на балкон. Остановилась, оглянулась, снова прибежала к нам...
Снова зазывает...
Муж поднялся и пошел на балкон. Она впереди, задрав хвост. Выскочила и давай кричать.
Я тоже вышла посмотреть.
Оказывается, она где-то словила крота и принесла его домой, но вскочить со своим трофеем на балкон не могла. Тяжела оказалась для нее ноша. Вот и просила помощи...
Обед же несла.
Крот уже не живой.
Мы его выбросили.
Моня с нами не разговаривает, обиделась и лежит весь день на диване, отвернувшись к нам свой филейной толстой частью.
На кухню влетает взъерошенная Моня, начинает "ругаться", типа, вам бы только жрать, а мне одни заботы, обо всех думать надо... К миске с едой не подошла, продолжала ругаться.
Внимание мы на нее не обращаем, она ругается громче...
Вскочила мужу на колени, стала заглядывать в глаза и зазывать пройтиЦЦа с ней.
Спрыгнула. Побежала на балкон. Остановилась, оглянулась, снова прибежала к нам...
Снова зазывает...
Муж поднялся и пошел на балкон. Она впереди, задрав хвост. Выскочила и давай кричать.
Я тоже вышла посмотреть.
Оказывается, она где-то словила крота и принесла его домой, но вскочить со своим трофеем на балкон не могла. Тяжела оказалась для нее ноша. Вот и просила помощи...
Обед же несла.
Крот уже не живой.
Мы его выбросили.
Моня с нами не разговаривает, обиделась и лежит весь день на диване, отвернувшись к нам свой филейной толстой частью.