Про Никифора из Матрёшкино
Как-то Сел Никифор на скамейку, что около ворот стоит, взял балалайку и давай частушки петь. Пришло много народу. Слушают, обсуждают. Одним нравится, другим не очень. Но даже те, кому не очень нравилось Никифорово пение не расходятся, продолжают слушать.
Спел Никифор все приличные частушки, и за матерные принялся.
Ой сколько народу прибежало! Одним ещё больше нравится, другие ругают Никифора на чём свет стоит, третьи уходить стали, не выдержав такого безобразия.
Нельзя сказать, что у Никифора ни голоса, ни слуха. Всё при нём, только вот не всегда в ноту попадает, а иной раз и слова переврёт. Но для частушки новое словцо только пользу приносит.
Видит Никифор, что матерные частушки ему популярности добавили. Обрадовался. А кому слава-то неприятна? Только вот конфуз случился: некоторые слушатели на плетень забирались, чтоб и слушать было удобней, и певца лицезреть способней. Ну и не выдержал старый плетень, завалился.
Пошёл Никифор к леснику, хвороста на новый попросить.
- Дам я тебе хвороста. Чего не дать? Плати сто рублёв, так я его тебе до самого места довезу и сам плетень новый сплету, - говорит лесник.
- Нету у меня таких денег. Может в долг поверишь?
- Никифор, я бы поверил тебе в долг, да только не могу. Надо пилу наточить, да топор поострить. Как я с кузнецом расплачиваться буду?
- А я тебе рыбы дам.
- Рыба - оно хорошо, но деньгами лучше.
«Ладно», - подумал Никифор, - «Личность я теперь популярная, обращусь к народу, мол дайте денег на плетень, который сами же и сломали».
Сел вечером с балалайкой у ворот, петь не начинает, ждёт пока народ соберётся.
Когда слушателей набралось человек сто, Никифор балалайку отложил, и речь начал:
- Друзья! Поломали вы мне давеча плетень. А как жить с поваленным забором? Нет, никак невозможно путнему человеку такую жизнь влачить. - Народ замер в тишине, ждёт когда же песни начнутся.
- Пошёл я нынче утром к леснику, за новым хворостом, а тот сто рублей просит, говорит, что за такие деньги и хворост нарубит, и привезёт его, и плетень сплетёт. Вот только нету у мене таких денег в данный промежуток времени. А забор починят надо. Потому к обществу обращаюсь: спонсируйте местную знаменитость. Это же ежели каждый по рублю даст - не обеднеет, а мне новый плетень за то будет.
Сидит народ молча, соображает. Одни Никифора хвалят, мол «молодец, паря, какую штуку придумал». Другие рубль жалеют. Он хоть и рубль, да на дороге не валяется. Третьи сидят молча, ждут когда говорун частушки петь будет. Но никто денег Никифору не даёт.
- Други, к вам обращаюсь. Дайте денег!
Народ посидел ещё чуток, для приличия, да и потянулся к своим хатам. А чего сидеть, когда только разговоры одни, а никакого музыкального наслаждения не происходит? Так все и разошлись.
Сидит Никифор с балалайкой у поломанного плетня и горюет. Мимо Губанюшка идёт.
- Чего тоскуешь, друг сердешный?
- Да вот: пришли, поломали и ушли. Думал друзья по рублю скинутся, мне счастье будет в количестве ста рублей. А на деле - ни друзей, ни рублей. И где справедливость? Как песни орать начну - сбегаются дружно. Как помочь - не дозовёшься.
- Выходит иногда лучше иметь сто рублей, чем сто друзей.
- Выходит так, Губанюшка.
И заиграл Никифор на своей балалайке грустную песню, соответственно настроению.
Спел Никифор все приличные частушки, и за матерные принялся.
Ой сколько народу прибежало! Одним ещё больше нравится, другие ругают Никифора на чём свет стоит, третьи уходить стали, не выдержав такого безобразия.
Нельзя сказать, что у Никифора ни голоса, ни слуха. Всё при нём, только вот не всегда в ноту попадает, а иной раз и слова переврёт. Но для частушки новое словцо только пользу приносит.
Видит Никифор, что матерные частушки ему популярности добавили. Обрадовался. А кому слава-то неприятна? Только вот конфуз случился: некоторые слушатели на плетень забирались, чтоб и слушать было удобней, и певца лицезреть способней. Ну и не выдержал старый плетень, завалился.
Пошёл Никифор к леснику, хвороста на новый попросить.
- Дам я тебе хвороста. Чего не дать? Плати сто рублёв, так я его тебе до самого места довезу и сам плетень новый сплету, - говорит лесник.
- Нету у меня таких денег. Может в долг поверишь?
- Никифор, я бы поверил тебе в долг, да только не могу. Надо пилу наточить, да топор поострить. Как я с кузнецом расплачиваться буду?
- А я тебе рыбы дам.
- Рыба - оно хорошо, но деньгами лучше.
«Ладно», - подумал Никифор, - «Личность я теперь популярная, обращусь к народу, мол дайте денег на плетень, который сами же и сломали».
Сел вечером с балалайкой у ворот, петь не начинает, ждёт пока народ соберётся.
Когда слушателей набралось человек сто, Никифор балалайку отложил, и речь начал:
- Друзья! Поломали вы мне давеча плетень. А как жить с поваленным забором? Нет, никак невозможно путнему человеку такую жизнь влачить. - Народ замер в тишине, ждёт когда же песни начнутся.
- Пошёл я нынче утром к леснику, за новым хворостом, а тот сто рублей просит, говорит, что за такие деньги и хворост нарубит, и привезёт его, и плетень сплетёт. Вот только нету у мене таких денег в данный промежуток времени. А забор починят надо. Потому к обществу обращаюсь: спонсируйте местную знаменитость. Это же ежели каждый по рублю даст - не обеднеет, а мне новый плетень за то будет.
Сидит народ молча, соображает. Одни Никифора хвалят, мол «молодец, паря, какую штуку придумал». Другие рубль жалеют. Он хоть и рубль, да на дороге не валяется. Третьи сидят молча, ждут когда говорун частушки петь будет. Но никто денег Никифору не даёт.
- Други, к вам обращаюсь. Дайте денег!
Народ посидел ещё чуток, для приличия, да и потянулся к своим хатам. А чего сидеть, когда только разговоры одни, а никакого музыкального наслаждения не происходит? Так все и разошлись.
Сидит Никифор с балалайкой у поломанного плетня и горюет. Мимо Губанюшка идёт.
- Чего тоскуешь, друг сердешный?
- Да вот: пришли, поломали и ушли. Думал друзья по рублю скинутся, мне счастье будет в количестве ста рублей. А на деле - ни друзей, ни рублей. И где справедливость? Как песни орать начну - сбегаются дружно. Как помочь - не дозовёшься.
- Выходит иногда лучше иметь сто рублей, чем сто друзей.
- Выходит так, Губанюшка.
И заиграл Никифор на своей балалайке грустную песню, соответственно настроению.