Потери
Много сейчас потерь - от страшных, горестных, разрушающих всё, до объективно небольших и всё же, ввиду своей массовости - довольно заметных. Сейчас я говорю о круге общения, о людях. Вот так ты общаешься с человеком, живёшь, взаимодействуешь, а потом как-то случается, что вы заговорили о политике...
В 2013-м году я познакомилась с Борисом Долинго - редактором журнала "Уральский Следопыт", о котором недавно писала во вконтактике про то, как меня там напечатали. Он оказался человеком общительным и как-то быстро от отношений "автор-редактор" мы перешли к обсуждению литературы как таковой, тенденций книгоиздания и прочим сопряженным вопросам. Потом я пропала на два года (он прислал свои рассказы, мне не понравилось, сказать об этом было неудобно (состоявшийся писатель), да и дел хватало - в общем, отморозилась) и вот сейчас - на почве конкурса - возобновили общение снова. "У вас там в Одессе вообще что сейчас происходит?" - спросил он, и я напряглась, несмотря на невинность вопроса. Разговор проходил в канун майских праздников. Литератор, редактор, бессменная тягловая лошадка Аэлиты последних лет, которого я - автор с единственным рассказом, девчёнка, никто вообще - защищала перед его российскими же мэтрами-коллегами на Крымском слёте "Фанданго"... страшно было обнаружить в нём всё тот же яд , почти религиозную веру в телевизионные догмы... Я ответила. Ещё несколько писем пролетели от Одессы до Екатеринбурга. И вот "...плюс Россия последние 25 лет никакой нужной работы на Украине не вела, а америкосы - вели. Вот и выкормили…". Грустно.
В 2013-м году я познакомилась с Борисом Долинго - редактором журнала "Уральский Следопыт", о котором недавно писала во вконтактике про то, как меня там напечатали. Он оказался человеком общительным и как-то быстро от отношений "автор-редактор" мы перешли к обсуждению литературы как таковой, тенденций книгоиздания и прочим сопряженным вопросам. Потом я пропала на два года (он прислал свои рассказы, мне не понравилось, сказать об этом было неудобно (состоявшийся писатель), да и дел хватало - в общем, отморозилась) и вот сейчас - на почве конкурса - возобновили общение снова. "У вас там в Одессе вообще что сейчас происходит?" - спросил он, и я напряглась, несмотря на невинность вопроса. Разговор проходил в канун майских праздников. Литератор, редактор, бессменная тягловая лошадка Аэлиты последних лет, которого я - автор с единственным рассказом, девчёнка, никто вообще - защищала перед его российскими же мэтрами-коллегами на Крымском слёте "Фанданго"... страшно было обнаружить в нём всё тот же яд , почти религиозную веру в телевизионные догмы... Я ответила. Ещё несколько писем пролетели от Одессы до Екатеринбурга. И вот "...плюс Россия последние 25 лет никакой нужной работы на Украине не вела, а америкосы - вели. Вот и выкормили…". Грустно.