Москва и Манчестер - надежды и свершения
Почти закончен первый отчёт по диссеру, можно позволить себе заняться любимым делом. Тем более, что есть повод и не могу молчать. Посмотрела новости по русскому телевидению и узнала о чём угодно - о талибах, и о русской моде в Париже, и о котировках на рынках, и самую главную новость, которая должна была, наверное, порадовать русский народ - нобелевскую премию по химии получили учёные из США и Японии. Всё спокойно и хорошо. Я ждала, что новость о том, что русские учёные, работающие в Манчестере, получили Нобелевскую премию по физике, будет первой. Но даже намёка на это не было. А между тем курс-то на инновацию, хорошо бы ознакомиться с последними достижениями. Посредственность торжествует - даже сил на признание достижений нет. Печально, конечно, но действительно факт. Как можно привлекать учёных, даже не удостоивая вниманием их довольно серьёзные достижения? Создание возможностей для творческой деятельности предполагает не только наличие денег, но и признание в обществе, статус. Пока статусы у других.
А между тем наши физики оказались в манчестерском университете, совсем не далеко от того места, где жили мы больше десяти лет. Первый наш приезд в Манчестер в 1993 году произвёл на меня довольно удручающее впечатление, особенно его центр. Половина зданий - или бывшие фабрики, или склады с проваленными окнами, стенами из грязного кирпича, и напротив них - кичащиеся своей старой помпезностью мэрия, гостиницы 19 века, и т.д. А чего стоили грязные каналы, по которым когда-то возили баржи с углём! Просто Венеция севера, как убеждал меня Саша. Тем не менее, уважение к интеллектуальной деятельности сохранялось - самые лучшие здания были у публичной библиотеки и университета, который принадлежал к Red-Brick Universities. В 1996 году ирландские борцы за независимость (террористы) взорвали бомбу в Marks and Spencer , но слава богу, никто не пострадал. Одновременно пришли к власти лейбористы, многие из которых по происхождению с индустриального севера, и началась вялая перестройка Манчестера. Я помню, как возвращаясь из Москвы, мне казалось, что Манчестер остался далеко позади, его долго не касались значительные изменения. А потом вдруг начали перестраиваться здания в центре, и одним из первых - мой колледж, в котором работала. Вместо унылого типичного для 70-х годов пластмассово-бетонного, вдруг появилось модное здание с огромным трёхсветным (на три этажа) вестибюлем, аудиториями с разноцветными стенами. Открылись новые позиции, и я получила свою постоянную работу. В университете тоже открывались новые позиции, и мы слышали, что на многие факультеты взяли русских учёных на постоянные контракты (в Германии это неслыхано!).
Однажды, выйдя из своего колледжа прогуляться к центру, я с трудом узнала дорогу назад - оказывается, снесли многоэтажные стоянки и начали строительство многоэтажных офисов. В Манчестер перевели из Лондона журналистов из радиостанции для думающих людей (Radio 4), атмосфера в городе менялась в интеллектуальную сторону. Вообще я встретила там гораздо больше по-настоящему интеллигентных людей (не думающих исключительно о потребительских ценностях), чем в Москве. Всё это я к тому, что просто так не появляются нобелевские лауреаты, для этого нужна среда. В России среда, как видно, существовала до середины девяностых, держалась из последних сил - ведь молодой лауреат Новосёлов закончил физтех в 1997. Сколько ещё могло бы быть "открытий чудных", если бы смогли правильно использовать человеческий потенциал. Но для этого нужно думать не только о газе и нефти и котировках на рынках.
А между тем наши физики оказались в манчестерском университете, совсем не далеко от того места, где жили мы больше десяти лет. Первый наш приезд в Манчестер в 1993 году произвёл на меня довольно удручающее впечатление, особенно его центр. Половина зданий - или бывшие фабрики, или склады с проваленными окнами, стенами из грязного кирпича, и напротив них - кичащиеся своей старой помпезностью мэрия, гостиницы 19 века, и т.д. А чего стоили грязные каналы, по которым когда-то возили баржи с углём! Просто Венеция севера, как убеждал меня Саша. Тем не менее, уважение к интеллектуальной деятельности сохранялось - самые лучшие здания были у публичной библиотеки и университета, который принадлежал к Red-Brick Universities. В 1996 году ирландские борцы за независимость (террористы) взорвали бомбу в Marks and Spencer , но слава богу, никто не пострадал. Одновременно пришли к власти лейбористы, многие из которых по происхождению с индустриального севера, и началась вялая перестройка Манчестера. Я помню, как возвращаясь из Москвы, мне казалось, что Манчестер остался далеко позади, его долго не касались значительные изменения. А потом вдруг начали перестраиваться здания в центре, и одним из первых - мой колледж, в котором работала. Вместо унылого типичного для 70-х годов пластмассово-бетонного, вдруг появилось модное здание с огромным трёхсветным (на три этажа) вестибюлем, аудиториями с разноцветными стенами. Открылись новые позиции, и я получила свою постоянную работу. В университете тоже открывались новые позиции, и мы слышали, что на многие факультеты взяли русских учёных на постоянные контракты (в Германии это неслыхано!).
Однажды, выйдя из своего колледжа прогуляться к центру, я с трудом узнала дорогу назад - оказывается, снесли многоэтажные стоянки и начали строительство многоэтажных офисов. В Манчестер перевели из Лондона журналистов из радиостанции для думающих людей (Radio 4), атмосфера в городе менялась в интеллектуальную сторону. Вообще я встретила там гораздо больше по-настоящему интеллигентных людей (не думающих исключительно о потребительских ценностях), чем в Москве. Всё это я к тому, что просто так не появляются нобелевские лауреаты, для этого нужна среда. В России среда, как видно, существовала до середины девяностых, держалась из последних сил - ведь молодой лауреат Новосёлов закончил физтех в 1997. Сколько ещё могло бы быть "открытий чудных", если бы смогли правильно использовать человеческий потенциал. Но для этого нужно думать не только о газе и нефти и котировках на рынках.