руанское лабораторное
Все полтора месяца после возвращения во Францию я занималась на работе всякой бюрократией и разбором старых данных. Меня не было почти полгода, я уезжала с концами - и все равно мой логин в компьютерную систему университета работает, мои коробки с образцами и реагентами в холодильниках никто не трогал, а на моем бывшем столе в лаборатории по-прежнему лежат пипетки и маркеры с моим именем. Только одна из четырех пипеток куда-то делась. Не то чтобы меня ждали - просто такой ритм жизни. Даже мой бразильский крем для рук так на полочке и стоит. И чайные пакетики остались. На кухне в лаборатории мой тостер, все точно так, как я оставила - включен в розетку в уголке, ни единой крошки. Я забрала его домой. Когда все месяцами остается нетронутым, даже не знаешь - то ли это подтверждение, что ты есть, то ли тонкий намек, что тебя никогда не было...
В Бразилии это невозможно. Там в лабораториях каждые полгода меняется все, десять раз все переставят местами, перегородят по-другому, с забытым кем-то зонтиком будут бегать по этажам, а нетронутое и неподписанное (или подписанное тем, кто больше не здесь) выбросят при первой же уборке, если никому не понадобится. Крем ли, буферный раствор, чужой маркер. От университетской системы отключают почти сразу - я два раза через все это проходила.
Даже мой лабораторный компьютер лежал в коробке разобранным. Собрала, включила - железо работает. Звоню в университетский центр информатики. - Вот, уезжала на полгода, приехала, как сделать новый пароль? - А зачем вам новый пароль? Вы что, думаете, нам каждый раз сообщают, когда кто-то уезжает? - Нет, я так не думаю, просто в любом случае старого пароля не помню, все забыла. - Ну, если все забыли, то это не к нам.
Такой ритм жизни, в частности, результат очень сложного попадания во французскую научную систему новых людей. Здесь стипендий мало, вполне может быть один новый аспирант в год на весь этаж. Ждали приезда бразильского студента на несколько месяцев летом - тоже не срослось. По новому французскому закону, стажерам надо обязательно платить. Моя начальница ходила в администрацию и объясняла, что обычная стипендия стажера - 400 евро, бразильский студент получает свою бразильскую стипендию в 1000 евро, и платить ему дополнительно не только несправедливо по отношению к остальным, но и нечем. Закон непоколебим. Мы остались без студента, несмотря на эту самую его бразильскую стипендию.
Сегодня после долгого перерыва я впервые сделала эксперимент - полимеразную цепную реакцию для одного гена, отвечающего за репарацию ошибочно спаренных нуклеотидов (пришлось в википедии посмотреть, такие слова я знаю только по-английски, португальски и французски, никак не по-русски...). Села за свой стол. Долго протирала его от пыли. С трепетом взяла в руки маркеры с моим именем. Достала реагенты из морозилки. Эти все ритуалы мгновенно переносят меня в Бразилию, когда я была счастливой аспиранткой, руководила студентами, и планировала эти эксперименты ежедневно. Стоишь над душой у дорогого Винисиуса или Эндриго - и думаешь про репетицию в хоре или поездку с гитарным оркестром. - Ребята, вы меня отпускаете? - Да!!!....
В моем руанском доме уже есть кот, но нет интернета. Поэтому пока что я там только ночую. Разбираюсь после рабочего дня с концертами и налогами, выбираю новый ноутбук, зову гостей. Каждый раз обещаю себе уйти пораньше, каждый раз выбегаю из лаборатории в 11 вечера и как раз успеваю на автобус до Театра. Четыре остановки. От Театра - к площади Старого Рынка и по мощеной улочке Кошуаз, мимо арабского магазинчика. Там мне улыбаются, уже знают про авокадо и кефир. Шелдон к моему приходу вылазит из-под одеяла, щурится. Мы вместе делаем салат. Ночью он топчется по мне и урчит. Все спокойно. Пару раз мне звонили в полвторого утра - то сестра из Нью-Йорка (Маруся впервые попробовала морковку!), то нетерпеливые друзья. А так все очень, очень спокойно. Нормандский вальс.
В Бразилии это невозможно. Там в лабораториях каждые полгода меняется все, десять раз все переставят местами, перегородят по-другому, с забытым кем-то зонтиком будут бегать по этажам, а нетронутое и неподписанное (или подписанное тем, кто больше не здесь) выбросят при первой же уборке, если никому не понадобится. Крем ли, буферный раствор, чужой маркер. От университетской системы отключают почти сразу - я два раза через все это проходила.
Даже мой лабораторный компьютер лежал в коробке разобранным. Собрала, включила - железо работает. Звоню в университетский центр информатики. - Вот, уезжала на полгода, приехала, как сделать новый пароль? - А зачем вам новый пароль? Вы что, думаете, нам каждый раз сообщают, когда кто-то уезжает? - Нет, я так не думаю, просто в любом случае старого пароля не помню, все забыла. - Ну, если все забыли, то это не к нам.
Такой ритм жизни, в частности, результат очень сложного попадания во французскую научную систему новых людей. Здесь стипендий мало, вполне может быть один новый аспирант в год на весь этаж. Ждали приезда бразильского студента на несколько месяцев летом - тоже не срослось. По новому французскому закону, стажерам надо обязательно платить. Моя начальница ходила в администрацию и объясняла, что обычная стипендия стажера - 400 евро, бразильский студент получает свою бразильскую стипендию в 1000 евро, и платить ему дополнительно не только несправедливо по отношению к остальным, но и нечем. Закон непоколебим. Мы остались без студента, несмотря на эту самую его бразильскую стипендию.
Сегодня после долгого перерыва я впервые сделала эксперимент - полимеразную цепную реакцию для одного гена, отвечающего за репарацию ошибочно спаренных нуклеотидов (пришлось в википедии посмотреть, такие слова я знаю только по-английски, португальски и французски, никак не по-русски...). Села за свой стол. Долго протирала его от пыли. С трепетом взяла в руки маркеры с моим именем. Достала реагенты из морозилки. Эти все ритуалы мгновенно переносят меня в Бразилию, когда я была счастливой аспиранткой, руководила студентами, и планировала эти эксперименты ежедневно. Стоишь над душой у дорогого Винисиуса или Эндриго - и думаешь про репетицию в хоре или поездку с гитарным оркестром. - Ребята, вы меня отпускаете? - Да!!!....
В моем руанском доме уже есть кот, но нет интернета. Поэтому пока что я там только ночую. Разбираюсь после рабочего дня с концертами и налогами, выбираю новый ноутбук, зову гостей. Каждый раз обещаю себе уйти пораньше, каждый раз выбегаю из лаборатории в 11 вечера и как раз успеваю на автобус до Театра. Четыре остановки. От Театра - к площади Старого Рынка и по мощеной улочке Кошуаз, мимо арабского магазинчика. Там мне улыбаются, уже знают про авокадо и кефир. Шелдон к моему приходу вылазит из-под одеяла, щурится. Мы вместе делаем салат. Ночью он топчется по мне и урчит. Все спокойно. Пару раз мне звонили в полвторого утра - то сестра из Нью-Йорка (Маруся впервые попробовала морковку!), то нетерпеливые друзья. А так все очень, очень спокойно. Нормандский вальс.