послепереездное
После полугода жизни по друзьям в Париже и Сан-Паулу у меня теперь есть квартира. В Руане. Двухэтажная, со встроенными шкафами повсюду. Класть кофточки на полочки - сродни экстазу. За полгода блужданий я привыкла держать вещи в чемоданах, причем большую часть времени эти чемоданы лежали на шкафу в детской, где спит трехлетний ребенок. А последний месяц - в подвале (лифт, две двери, гараж, еще две двери, второй лифт). В спальне у меня розовые занавесочки, розовое покрывало и розовая бразильская треугольная подушка. В кухне все оранжевое и зеленое. В ванной - фиолетовое и желтое. В комнате на втором этаже - бежевое и синее. Правда, верхняя комната почти пустая, там стол, занавески и две подушечки с якорями. Там будет гостевой матрас и гости.
В моем доме снова есть кот Шелдон. Его когтеточка стоит в моей спальне. Розовая, конечно же. Его плошечки на кухне - оранжевые, в тон всему остальному. Коврик под ними зеленый. В общем, в моем доме есть все, что нужно! Кроме интернета. Коробочка, которая умеет делать интернет, пришла как раз перед праздниками. Зато позавчера у меня сперли в руанском поезде ноутбук. Со всеми бразильскими фотками, семейными архивами моих французских родственников Мако и прочим. Так что время интенсивной связи еще не пришло!
Историю, которая привела к тому, что я оказалась в поезде на Руан с ноутбуком в сумке и в рассеянном состоянии сознания, даже под замком не очень-то расскажешь. Ноутбук я с собой почти никогда не беру. Цепочка событий была такова, что под влиянием всего остального я не очень-то и расстроилась. Обнаружив, что отделение полиции возле вокзала закрывается в 17.30 (было 18 часов), громко неприлично ржала. И вообще, разве можно переживать из-за ноутбука в день окончания Второй Мировой? Я перед поездом как раз читала живописные истории, как в войну не хватало бинтов и ваты для раненых, а о женских прокладках речь вообще не шла. Женские отряды шли, капая кровью на снег, в заскорузлых штанах. Ноутбук? Не смешите меня. Архивы жалко? Жалко. А бэкапы кто не делал? Ну вот. Он мог не воскреснуть после тропического ливня в Сан-Паулу, его могли десять раз отобрать у меня в полуночном бразильском метро. А увели в буржуазном поезде Париж-Руан. Абсурдно жалко клавиатуру с бразильской раскладкой, переставленную на него в Сан-Паулу, и русские этикетки, которые мне тогда прислали в конверте из Парижа. Такое ощущение, что ни первое, ни второе похитителям могут не пригодиться.
Живу я совсем недалеко от вокзала. Десять минут по узким улочкам, одна из которых имени Ги Мопассана. Рядом с домом есть супермаркет, булочная, ветеринарка и куча кебабных, открытых до двух утра. За пять минут можно дойти до площади Старого Рынка, где когда-то сожгли Жанну д'Арк. К ней ведет улица Cauchoise (как я теперь знаю, прилагательное, относящееся к одному из регионов Нормандии - Pays de Caux). Там, опять же, куча арабских забегаловок, баров, русский ресторан "Аленушка" и турецкий магазинчик, открытый допоздна. Я там вчера в полночь покупала авокадо, бананы, чеснок, кефир и свежий батон. После Нантерра - невообразимо.
На работу я иду пешком полчаса. Через эту самую площадь, под средневековыми башенными часами (кажется, одни из самых старых в Европе), мимо руанского собора, архиепископского дворца и церкви Сан-Маклу. Есть в этом что-то от Ехо. Каждый день можно ходить разной дорогой, везде новые дверцы и закоулки. И везде слышишь, как бьют часы...
Я полюбила автобус номер 13. Раньше он мне не нравился - противно заворачивал прямо перед вокзалом. А теперь - идет прямо к дому. Я на нем езжу, когда везу очередные покупки. Впрочем, много всего я купила просто по интернету у частных лиц. А они обычно привозят все домой. Так мне привезли микроволновку, пылесос-утюг-гладильную доску и шесть стульев. Шесть стульев мне продал дяденька полицейский из жандармерии прямо возле моего медицинского факультета. Они принадлежали его бабушкe, а теперь он переезжает в Лилль и не хочет их везти. Сначала я ходила их смотреть - в закрытый дом в военной зоне. Потом он заезжал за мной на работу прямо со стульями, вез домой и обратно. Рассказывал, как расследует преступления и про проделки котов. Девушка, которая привезла мне пылесос, написала вчера еще раз - нашла инструкцию к нему и два запасных пакетика. Когда можно подъехать? Микроволновку мне тоже с инструкцией привезли. При мысли о том, что кто-то может хранить инструкцию к пылесосу, у меня дрожат коленки. Нет, нет, я совсем не против! Привозите! Но, Боже мой, где сейчас инструкции всех этих приборов, которые я прибрела за свою жизнь по ту сторону океана и по эту? Кто вспомнит о них? Я неправильно живу?
Часть мебели мне отдали друзья. Двухместный матрас, три стола и духовка приехали из Парижа на машине. Из нантерского дома тут совсем немного - узкий белый кухонный стол и две табуретки, да кошачий туалет. Этот стол мне нравился - он похож на тот, что когда-то стоял у меня в Сан-Паулу. Я потом оставила его Ракель. Ракель собственноручно инкрустировала его зеленой мозаикой и установила над ним буддистский молитвенный алтарь. Наши белые кухонные столы - наши связные станции. Раз уж интернета пока нет.
В моем доме снова есть кот Шелдон. Его когтеточка стоит в моей спальне. Розовая, конечно же. Его плошечки на кухне - оранжевые, в тон всему остальному. Коврик под ними зеленый. В общем, в моем доме есть все, что нужно! Кроме интернета. Коробочка, которая умеет делать интернет, пришла как раз перед праздниками. Зато позавчера у меня сперли в руанском поезде ноутбук. Со всеми бразильскими фотками, семейными архивами моих французских родственников Мако и прочим. Так что время интенсивной связи еще не пришло!
Историю, которая привела к тому, что я оказалась в поезде на Руан с ноутбуком в сумке и в рассеянном состоянии сознания, даже под замком не очень-то расскажешь. Ноутбук я с собой почти никогда не беру. Цепочка событий была такова, что под влиянием всего остального я не очень-то и расстроилась. Обнаружив, что отделение полиции возле вокзала закрывается в 17.30 (было 18 часов), громко неприлично ржала. И вообще, разве можно переживать из-за ноутбука в день окончания Второй Мировой? Я перед поездом как раз читала живописные истории, как в войну не хватало бинтов и ваты для раненых, а о женских прокладках речь вообще не шла. Женские отряды шли, капая кровью на снег, в заскорузлых штанах. Ноутбук? Не смешите меня. Архивы жалко? Жалко. А бэкапы кто не делал? Ну вот. Он мог не воскреснуть после тропического ливня в Сан-Паулу, его могли десять раз отобрать у меня в полуночном бразильском метро. А увели в буржуазном поезде Париж-Руан. Абсурдно жалко клавиатуру с бразильской раскладкой, переставленную на него в Сан-Паулу, и русские этикетки, которые мне тогда прислали в конверте из Парижа. Такое ощущение, что ни первое, ни второе похитителям могут не пригодиться.
Живу я совсем недалеко от вокзала. Десять минут по узким улочкам, одна из которых имени Ги Мопассана. Рядом с домом есть супермаркет, булочная, ветеринарка и куча кебабных, открытых до двух утра. За пять минут можно дойти до площади Старого Рынка, где когда-то сожгли Жанну д'Арк. К ней ведет улица Cauchoise (как я теперь знаю, прилагательное, относящееся к одному из регионов Нормандии - Pays de Caux). Там, опять же, куча арабских забегаловок, баров, русский ресторан "Аленушка" и турецкий магазинчик, открытый допоздна. Я там вчера в полночь покупала авокадо, бананы, чеснок, кефир и свежий батон. После Нантерра - невообразимо.
На работу я иду пешком полчаса. Через эту самую площадь, под средневековыми башенными часами (кажется, одни из самых старых в Европе), мимо руанского собора, архиепископского дворца и церкви Сан-Маклу. Есть в этом что-то от Ехо. Каждый день можно ходить разной дорогой, везде новые дверцы и закоулки. И везде слышишь, как бьют часы...
Я полюбила автобус номер 13. Раньше он мне не нравился - противно заворачивал прямо перед вокзалом. А теперь - идет прямо к дому. Я на нем езжу, когда везу очередные покупки. Впрочем, много всего я купила просто по интернету у частных лиц. А они обычно привозят все домой. Так мне привезли микроволновку, пылесос-утюг-гладильную доску и шесть стульев. Шесть стульев мне продал дяденька полицейский из жандармерии прямо возле моего медицинского факультета. Они принадлежали его бабушкe, а теперь он переезжает в Лилль и не хочет их везти. Сначала я ходила их смотреть - в закрытый дом в военной зоне. Потом он заезжал за мной на работу прямо со стульями, вез домой и обратно. Рассказывал, как расследует преступления и про проделки котов. Девушка, которая привезла мне пылесос, написала вчера еще раз - нашла инструкцию к нему и два запасных пакетика. Когда можно подъехать? Микроволновку мне тоже с инструкцией привезли. При мысли о том, что кто-то может хранить инструкцию к пылесосу, у меня дрожат коленки. Нет, нет, я совсем не против! Привозите! Но, Боже мой, где сейчас инструкции всех этих приборов, которые я прибрела за свою жизнь по ту сторону океана и по эту? Кто вспомнит о них? Я неправильно живу?
Часть мебели мне отдали друзья. Двухместный матрас, три стола и духовка приехали из Парижа на машине. Из нантерского дома тут совсем немного - узкий белый кухонный стол и две табуретки, да кошачий туалет. Этот стол мне нравился - он похож на тот, что когда-то стоял у меня в Сан-Паулу. Я потом оставила его Ракель. Ракель собственноручно инкрустировала его зеленой мозаикой и установила над ним буддистский молитвенный алтарь. Наши белые кухонные столы - наши связные станции. Раз уж интернета пока нет.