Ксенофобия 2
Мужская часть моей семьи отправилась сегодня на три дня в Осло - супруг - командировку, а сыночек столицу посмотреть. Я осталась "матерью-одиночкой" с двумя малолетними детьми. Самое мучительное для меня в такие дни - выгул детей. Они сейчас в таком возрасте (возрастах), что гулять одной с ними двумя весьма затруднительно - запросы у них разные, скорости и направления передвижения - тоже. И если выпадает необходимость такой прогулки самое главное это, чтобы младшая как можно дольше спала на улице. Я специально подгадываю такое время, когда она легко засыпает в коляске. Как только младшая засыпает, можно спокойно гулять со старшей - и в мяч поиграть и на самокате прокатить. А сегодня к этой глобальной задаче прибавилась еще и задача найти затененное место для прогулки - у нас сегодня совсем не северная жара под тридцать градусов. В общем я искала какое-то затененное место локализации младенцев с возможностью присесть на скамейку для усталой матери. Поразмышляв, я поняла, что единственным таким местом - является небольшая детская площадка рядом с приграничным музеем. Старшая дочка называет эту площадку каменичницей (там вместо песка - камни, причем не самые мелкие). Путь туда неблизкий и все время в гору да еще и под палящим солнцем - в общем, когда мы добрались до камечницы некоторые уже спали, а те, что не спали были весьма уставшими. Но, подойдя к площадке я увидела, что спокойного отдыха можно не ждать.
Возле камечницы расположилась группа арабских женщин. Вокруг бегало штук пять детей. Тут же была разложена еда, стояли чашки с кофе. Дети бегали, ели, отнимали друг у друга еду, галдели, плевались, вырывали с корнем растущие вокруг цветы, канючили, выли - в общем вели себя так, как пристало себя вести типичным арабским детям, привыкшим жить среди пустыни. Тем временем их матери, облаченные в темные одежды и неизменные черные платки на головах громко разговаривали, почти кричали, размахивали руками (наверное, жестикулировали), пили кофе, грызли семечки - в общем вели себя так, как подобает вести арабским женщинам. Разумеется они всем своим кагалом (да простит меня Аллах) заняли все мыслимое пространство. Я мучительно искала глазами, куда бы поставить коляску со спящей младшей дочкой. А старшая, несмотря на свою общительность, не спешила присоединиться к вошедшим в раж детям. Я кое как пристроила коляску, чтобы крики детей и их мамаш никого не разбудили и мы со старшей дочкой уселись на большой покрышке и стали сверху вниз наблюдать за происходящим - у дочери не было ни малейшего желания идти на площадку. Посидев минуты две, она задала свой первый вопрос:
- А ПОЧЕМУ ОНИ ТАК ШУМЯТ, ОНИ, ЧТО ДИКИЕ?
Я ответила, что в тех местах, от куда эти люди приехали, так принято себя вести и никого это не удивляет.
Тогда моя дочь задала второй вопрос:
- А КОГДА ОНИ УЕДУТ К СЕБЕ ОБРАТНО?
Я ответила, что, вероятно, они не уедут и будут здесь жить.
Тогда мне был задан третий вопрос четырехлетнего человека:
- А ПОЧЕМУ ИХ НЕЛЬЗЯ ПРОГНАТЬ, ОНИ ЖЕ МЕШАЮТ?
Я сказала, что прогнать их нельзя, потому, что их пригласили сюда жить.
Но юного политика крайне правого толка уже заклинило и она повторила:
НУ ПОЧЕМУ ИХ НЕЛЬЗЯ ПРОГНАТЬ? ПУСТЬ ОНИ ЖИВУТ ДОМА.
Ну просто Марин Ле Пен в детстве.
Мне интересно, а что отвечают норвежские матери своим детям, когда они задают такие вопросы?
Возле камечницы расположилась группа арабских женщин. Вокруг бегало штук пять детей. Тут же была разложена еда, стояли чашки с кофе. Дети бегали, ели, отнимали друг у друга еду, галдели, плевались, вырывали с корнем растущие вокруг цветы, канючили, выли - в общем вели себя так, как пристало себя вести типичным арабским детям, привыкшим жить среди пустыни. Тем временем их матери, облаченные в темные одежды и неизменные черные платки на головах громко разговаривали, почти кричали, размахивали руками (наверное, жестикулировали), пили кофе, грызли семечки - в общем вели себя так, как подобает вести арабским женщинам. Разумеется они всем своим кагалом (да простит меня Аллах) заняли все мыслимое пространство. Я мучительно искала глазами, куда бы поставить коляску со спящей младшей дочкой. А старшая, несмотря на свою общительность, не спешила присоединиться к вошедшим в раж детям. Я кое как пристроила коляску, чтобы крики детей и их мамаш никого не разбудили и мы со старшей дочкой уселись на большой покрышке и стали сверху вниз наблюдать за происходящим - у дочери не было ни малейшего желания идти на площадку. Посидев минуты две, она задала свой первый вопрос:
- А ПОЧЕМУ ОНИ ТАК ШУМЯТ, ОНИ, ЧТО ДИКИЕ?
Я ответила, что в тех местах, от куда эти люди приехали, так принято себя вести и никого это не удивляет.
Тогда моя дочь задала второй вопрос:
- А КОГДА ОНИ УЕДУТ К СЕБЕ ОБРАТНО?
Я ответила, что, вероятно, они не уедут и будут здесь жить.
Тогда мне был задан третий вопрос четырехлетнего человека:
- А ПОЧЕМУ ИХ НЕЛЬЗЯ ПРОГНАТЬ, ОНИ ЖЕ МЕШАЮТ?
Я сказала, что прогнать их нельзя, потому, что их пригласили сюда жить.
Но юного политика крайне правого толка уже заклинило и она повторила:
НУ ПОЧЕМУ ИХ НЕЛЬЗЯ ПРОГНАТЬ? ПУСТЬ ОНИ ЖИВУТ ДОМА.
Ну просто Марин Ле Пен в детстве.
Мне интересно, а что отвечают норвежские матери своим детям, когда они задают такие вопросы?