Parlez vous français? ;)
Давным-давно, в моем беззаботном детстве, а если быть точной, в пятом классе, нам, маленьким несмышленышам, предложили выбрать второй иностранный язык к изучению. Выбор был не слишком велик: немецкий или французский. Я без тени сомнения выбрала немецкий. Сейчас уже и не вспомню, что же так необъяснимо тянуло меня к языку, который каждый второй, демонстративно морща нос, называл «лающим». Наверное, рещающим стал тот факт, что к тому времени кто-то из моих родственников эмигрировал в Германию, и мне думалось, что при скорой встрече я гордо заговорю с ними по-немецки. А может быть, во мне заговорили гены. Теперь уже и не смогу сказать, но выбор был для меня очевиден как дважды два, и я принялась за рутинные занятия с большим энтузиазмом.
Со временем мой энтузиазм только крепчал. В старшей школе он окрепчал настолько, что немецкий задвинул на задний план английский, казалось бы мой первый иностранный язык, на изучении которого школа делала особый упор. Я летела на уроки немецкого вперед всех, участвовала во всевозможных олимпиадах, конкурсах чтецов, писала статьи и оформляла газеты для класса. Я помню имена всех своих педагогов по немецкому: с пятого класса и до поступления в Университет (вот всех своих педагогов по математике или, скажем, английскому, я теперь уже вспомню с трудом). В 9-ом и 11-ом классе у меня не возникало сомнений, какой экзамен по выбору сдавать: в обоих случаях это был немецкий! Закончилось все тем, что немецкий уверенно утвердился в моем сознании как первый иностранный, а английский как второй. И поступая в Высшую Школу Экономики (уже и не припомню, сколько там было абитуриентов, но счет был на тысячи), я скромно предпочла в качестве иностранного сдавать немецкий. Нас таких было человек 50...
С французским языком я практически не сталкивалась. Ну, то есть, конечно, по песням Джо Дассена или Патриссии Каас, которые тогда еще были весьма популярны, впечатление о языке можно было составить. Или даже скорее не о языке, а о его звучании. Что ж, звучал он для моих, натренированных «лающим» немецким ушей, излишне изнеженно и вызывал такое же легкое поморщивание носа, какое у многих вызывает немецкий. Для меня это был „Язык [ə]“, то бишь звука не такого уж популярного в русском, английском или немецком языках. В русской интерпретации это все равно, что гласный звук в слове мЁд (когда от звука «ё» остается только то, что после Й Краткого); в английской - первый гласный звук в слове „survive“; а в немецкой - что-то вроде гласного звука „ö“ (например в слове „schön“ - красивый). Ну, согласитесь, как часто в русской речи мы слышим гласную «ё» или пишем в немецком гласную «ö»!
Французы же так и норовят задействовать этот звук в каждом слоге, за редким приятным исключением [ə]:
Je ne veux pas revenir - [ʒə-nə-və-pɑ-rə-və-nir] - я не хочу возвращаться.
А еще они через слово так и норовят поставить какую-нибудь ЖЖуЖЖаще-ЗЗвеняющую согласную и обрамить это все безобразие излюблиным грассирующим „r“. Да-да! Вот послушайте, скажем, „Non, Je Ne Regrette Rien“ Эдит Пиаф и расскажите мне, что Вы слышите что-то другое ;).
Это были мои первые впечатления. Прошло не мало времени, прежде, чем я открыла для себя еще не мало любопытных фактов об изнеженном французском языке. Например, то, что хитрые французы любят писать с десяток букв в слове, а произносить всего пару звуков! Ну, разве это не коварство! Разве может человек, привыкший к тому, что все пишется так, как слышится, благодарить французов за такой «подарок»?! А еще им нравится в устной речи соединять слова между собой так, что порой вообще непонятно, как записать услышанное. Их забавляет отрывать последнюю согласную в слове и присоединять ее к первой гласной следующего слова. Ну вот, представьте, что Вы вместо «Он-открыл-окно» слышите «О-ноткры-локно». Неужели второй вариант упрощает восприятие?! - Я знаю, это они специально придумали, чтобы всех запутать! Но нет, им и этого было мало!
Вдобавок ко всему они придумали... ТА-ДАМ!.. Назальные гласные! Можно подумать, что остальных гласных звуков для объяснений в любви им было мало! В полной мере масштаб катастрофы я оценила на курсе французского для певцов здесь, в Штутгартской консерватории. Занятия вел, да и ведет поныне, monsieur Huguet (кстати, а как бы Вы прочитали его имя?). Он без устали семестр (!) пытался донести до будуших певцов разницу в произношении гласных звуков. Нет, я на полном серьезе! Весь семестр только работа над произношением с той единственной целью, чтобы певцы, взяв в руки французский текст, не расстерялись, как же спеть все это безобразие! Занятие за занятием мы бились над тем, чем же открытый звук [а] отличается от закрытого, а что меняется при произношении [ã] (а назальная), и чем [ã] отличается от [õ] и от [ɛ̃]. Честно скажу Вам, все эти гадкие назальные звуки на вряд ли казались мне созданными для вокала. Ни о какой грамматике, или хотя бы о паре банальных и ежедневно необходимых слов, и речи не было. Мне, как человеку, привыкшему понимать, о чем я пою, это не добавляло воодушевления и рвения к работе с французскими текстами..
Все изменилось в один прекрасный день, когда нам (мне и моем key_stranger) впервые выпала возможность сделать концерт в рамках LMN - благотворительного фонда, активно устраивающего концерты по всей Европе для людей, у которых нет возможности ходить на концерты живой музыки (как-нибудь я непременно напишу об этом фонде подробнее). После успешно пройденного прослушивания нами впервые заинтересовались. И как бы Вы думали, что нам предложили спеть? - да-да, концерт французского шансона! Причем предлагалось выбрать несколько самых узнаваемых французских песен с упором, конечно же, на песни несравненной Эдит Пиаф!
Вы можете себе представить, какая огромная пропасть разделяет меня, лирическое сопрано с рабочим диапазоном до до-диез - ре третьей октавы, и Эдит Пиаф! Насколько далека техника оперного пения от французского шансона; и, наконец, насколько сильно меня "тянуло" к французскому языку, что... Мы конечно же, не раздумывая, согласились!
Нам дали с полтора месяца на подготовку 45-минутного концерта трио: вокал, рояль, аккордеон. Стоит ли говорить о том, что Monsieur Huguet стал на некоторые время моим идолом: с ним вдвоем мы прописывали транскрипции для всех отобранных песен. Местные студенты из Франции с завидным терпением помогали мне одолеть французское произношение. Я пыталась, насколько это было возможно, вникать в содержание текстов, которые (зараза!) никак не выучивались наизусть.. Наконец, в середине августа, мы отыграли концерт французского шансона с таким успехом, что организаторы из LMN нам тут же запланировали еще два :). А потом и еще два.. И по-нес-лось!
Не знаю, чем можно объяснить интерес пожилых немцев к французскому шансону, но на французские песни они всегда реагируют с каким-то особенным трепетом. Со временем мы стали включать французский шансон буквально в каждую программу НЕ классической музыки, о нас каким-то волшебным образом узнают за пределами LMN, мэры близлежайших к Штутгарту городков выбирают наш дуэт для музыкального сопровождения городских церемоний, а успехи наших концертов уже неоднократно отмечали местные газеты. Вот, пожалуй, самая яркая и теплая на сегодняшний день статья о нашем концерте французского шансона, напечатанная в газете городка Winnenden, где мы играли концерт в октябре прошедшего года:
Интерес немцев к популярной французской песне стал мощным стимулом основательнее заняться языком, так что осенью мы дружно с моим концертмейстером прошли интенсивный курс французского (А1), а я и поныне продолжаю грызть сей гранит на ступеньке выше (А2). Конечно, предметно общаясь с французами о чем-то важном, я предпочту перейти на нейтральный для нас английский или немецкий, но теоретической базы, которую дает Университет Штутгарта вполне хватило, чтобы проникнуться, если не любовью, то здоровым любопытством и интересом к этому до сих пор чуждому мне языку. Вот так и получается, что музыка и вокал любопытным образом расширяют мои горизонты в самых неожиданных направлениях! ;)
Со временем мой энтузиазм только крепчал. В старшей школе он окрепчал настолько, что немецкий задвинул на задний план английский, казалось бы мой первый иностранный язык, на изучении которого школа делала особый упор. Я летела на уроки немецкого вперед всех, участвовала во всевозможных олимпиадах, конкурсах чтецов, писала статьи и оформляла газеты для класса. Я помню имена всех своих педагогов по немецкому: с пятого класса и до поступления в Университет (вот всех своих педагогов по математике или, скажем, английскому, я теперь уже вспомню с трудом). В 9-ом и 11-ом классе у меня не возникало сомнений, какой экзамен по выбору сдавать: в обоих случаях это был немецкий! Закончилось все тем, что немецкий уверенно утвердился в моем сознании как первый иностранный, а английский как второй. И поступая в Высшую Школу Экономики (уже и не припомню, сколько там было абитуриентов, но счет был на тысячи), я скромно предпочла в качестве иностранного сдавать немецкий. Нас таких было человек 50...
С французским языком я практически не сталкивалась. Ну, то есть, конечно, по песням Джо Дассена или Патриссии Каас, которые тогда еще были весьма популярны, впечатление о языке можно было составить. Или даже скорее не о языке, а о его звучании. Что ж, звучал он для моих, натренированных «лающим» немецким ушей, излишне изнеженно и вызывал такое же легкое поморщивание носа, какое у многих вызывает немецкий. Для меня это был „Язык [ə]“, то бишь звука не такого уж популярного в русском, английском или немецком языках. В русской интерпретации это все равно, что гласный звук в слове мЁд (когда от звука «ё» остается только то, что после Й Краткого); в английской - первый гласный звук в слове „survive“; а в немецкой - что-то вроде гласного звука „ö“ (например в слове „schön“ - красивый). Ну, согласитесь, как часто в русской речи мы слышим гласную «ё» или пишем в немецком гласную «ö»!
Французы же так и норовят задействовать этот звук в каждом слоге, за редким приятным исключением [ə]:
Je ne veux pas revenir - [ʒə-nə-və-pɑ-rə-və-nir] - я не хочу возвращаться.
А еще они через слово так и норовят поставить какую-нибудь ЖЖуЖЖаще-ЗЗвеняющую согласную и обрамить это все безобразие излюблиным грассирующим „r“. Да-да! Вот послушайте, скажем, „Non, Je Ne Regrette Rien“ Эдит Пиаф и расскажите мне, что Вы слышите что-то другое ;).
Это были мои первые впечатления. Прошло не мало времени, прежде, чем я открыла для себя еще не мало любопытных фактов об изнеженном французском языке. Например, то, что хитрые французы любят писать с десяток букв в слове, а произносить всего пару звуков! Ну, разве это не коварство! Разве может человек, привыкший к тому, что все пишется так, как слышится, благодарить французов за такой «подарок»?! А еще им нравится в устной речи соединять слова между собой так, что порой вообще непонятно, как записать услышанное. Их забавляет отрывать последнюю согласную в слове и присоединять ее к первой гласной следующего слова. Ну вот, представьте, что Вы вместо «Он-открыл-окно» слышите «О-ноткры-локно». Неужели второй вариант упрощает восприятие?! - Я знаю, это они специально придумали, чтобы всех запутать! Но нет, им и этого было мало!
Вдобавок ко всему они придумали... ТА-ДАМ!.. Назальные гласные! Можно подумать, что остальных гласных звуков для объяснений в любви им было мало! В полной мере масштаб катастрофы я оценила на курсе французского для певцов здесь, в Штутгартской консерватории. Занятия вел, да и ведет поныне, monsieur Huguet (кстати, а как бы Вы прочитали его имя?). Он без устали семестр (!) пытался донести до будуших певцов разницу в произношении гласных звуков. Нет, я на полном серьезе! Весь семестр только работа над произношением с той единственной целью, чтобы певцы, взяв в руки французский текст, не расстерялись, как же спеть все это безобразие! Занятие за занятием мы бились над тем, чем же открытый звук [а] отличается от закрытого, а что меняется при произношении [ã] (а назальная), и чем [ã] отличается от [õ] и от [ɛ̃]. Честно скажу Вам, все эти гадкие назальные звуки на вряд ли казались мне созданными для вокала. Ни о какой грамматике, или хотя бы о паре банальных и ежедневно необходимых слов, и речи не было. Мне, как человеку, привыкшему понимать, о чем я пою, это не добавляло воодушевления и рвения к работе с французскими текстами..
Все изменилось в один прекрасный день, когда нам (мне и моем key_stranger) впервые выпала возможность сделать концерт в рамках LMN - благотворительного фонда, активно устраивающего концерты по всей Европе для людей, у которых нет возможности ходить на концерты живой музыки (как-нибудь я непременно напишу об этом фонде подробнее). После успешно пройденного прослушивания нами впервые заинтересовались. И как бы Вы думали, что нам предложили спеть? - да-да, концерт французского шансона! Причем предлагалось выбрать несколько самых узнаваемых французских песен с упором, конечно же, на песни несравненной Эдит Пиаф!
Вы можете себе представить, какая огромная пропасть разделяет меня, лирическое сопрано с рабочим диапазоном до до-диез - ре третьей октавы, и Эдит Пиаф! Насколько далека техника оперного пения от французского шансона; и, наконец, насколько сильно меня "тянуло" к французскому языку, что... Мы конечно же, не раздумывая, согласились!
Нам дали с полтора месяца на подготовку 45-минутного концерта трио: вокал, рояль, аккордеон. Стоит ли говорить о том, что Monsieur Huguet стал на некоторые время моим идолом: с ним вдвоем мы прописывали транскрипции для всех отобранных песен. Местные студенты из Франции с завидным терпением помогали мне одолеть французское произношение. Я пыталась, насколько это было возможно, вникать в содержание текстов, которые (зараза!) никак не выучивались наизусть.. Наконец, в середине августа, мы отыграли концерт французского шансона с таким успехом, что организаторы из LMN нам тут же запланировали еще два :). А потом и еще два.. И по-нес-лось!
Не знаю, чем можно объяснить интерес пожилых немцев к французскому шансону, но на французские песни они всегда реагируют с каким-то особенным трепетом. Со временем мы стали включать французский шансон буквально в каждую программу НЕ классической музыки, о нас каким-то волшебным образом узнают за пределами LMN, мэры близлежайших к Штутгарту городков выбирают наш дуэт для музыкального сопровождения городских церемоний, а успехи наших концертов уже неоднократно отмечали местные газеты. Вот, пожалуй, самая яркая и теплая на сегодняшний день статья о нашем концерте французского шансона, напечатанная в газете городка Winnenden, где мы играли концерт в октябре прошедшего года:
Интерес немцев к популярной французской песне стал мощным стимулом основательнее заняться языком, так что осенью мы дружно с моим концертмейстером прошли интенсивный курс французского (А1), а я и поныне продолжаю грызть сей гранит на ступеньке выше (А2). Конечно, предметно общаясь с французами о чем-то важном, я предпочту перейти на нейтральный для нас английский или немецкий, но теоретической базы, которую дает Университет Штутгарта вполне хватило, чтобы проникнуться, если не любовью, то здоровым любопытством и интересом к этому до сих пор чуждому мне языку. Вот так и получается, что музыка и вокал любопытным образом расширяют мои горизонты в самых неожиданных направлениях! ;)